§ 1. Теоретико-правовые проблемы применения норм, предусматривающих квалифицирующий признак «из хулиганских побуждений»

В современной теории уголовного права актуальным остается вопрос понимания и толкования квалифицирующих признаков. Для уяснения их сущности, природы, юридического значения было проведено социологическое исследование.

Результаты анкетирования, проведенного среди сотрудников органов предварительного расследования, прокуратуры, судебной системы, подтверждают вывод об отсутствии четкого понимания правильности применения норм, предусматривающих исследуемые квалифицирующие признаки и необходимости дачи соответствующих рекомендаций и разъяснений действующего уголовного законодательства. Около 85% (145 из 180) респондентов сталкивались с определенными сложностями при раскрытии содержания квалифицирующих признаков, относящихся к субъективной стороне составов преступлений против жизни и здоровья (Приложение Б).

Во многом это связано с содержанием субъективной стороны состава преступления, поскольку оно раскрывается с помощью вины, мотива, цели и эмоциях, выражающих различные формы психической деятельности и неразрывно связанных между собой. Важная роль мотива обусловлена характером и спецификой человеческого поведения, а именно его избирательностью и целенаправленностью^[116]. Мотив и цель свидетельствуют о направленности действий лица, совершающего преступления, о модели желаемого преступного результата и стремлении в его достижении. Следовательно, мотив и цель в конструкции конкретных составов преступлений свидетельствуют об обязательном присутствии в субъективном отношении лица к совершаемым им действиям не только элементов осознания и предвидения последствий своих действий, но и желания достижения вполне конкретного преступного результата. Мотивы и цели являются средством снижения и увеличения уголовной ответственности.

Насильственные преступления, совершенные из хулиганских побуждений, - явление достаточно распространенное.

Хулиганское побуждение в преступлениях против жизни и здоровья закреплено в качестве квалифицирующего признака в п. «и» ч. 2 ст. 105 УК РФ, п. «д» ч. 2 ст. 111 УК РФ, п. «д» ч. 2 ст. 112 УК РФ, п. «а» ч. 2 ст. 115 УК РФ. При его конструировании законодатель применяет термин побуждение, а не мотив, который общепризнанно является факультативным признаком субъективной стороны состава преступления. В связи с этим в доктрине уголовного права существуют две группы теорий, отождествляющие мотив и побуждение и разграничивающие их^[117].

В уголовно-правовом аспекте понятия «мотив» и «побуждение» рассматриваются как тождественные, то есть законодатель использует термин «побуждение», обозначая тем самым мотив преступления. Тем более данной позиции ориентирует придерживаться Верховный Суд РФ, указав в п. 13 ППВС РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)» от 27.01.1999 № 1, что в случае убийства с целью скрыть другое преступление или облегчить его совершение квалификация по пункту, предусматривающему иную цель или мотив например корыстные и хулиганские побуждения, невозможна^[118].

Определение хулиганского побуждения в современном уголовном законодательстве России отсутствует, как и нет единообразия в правовом обосновании и аргументации наличия рассматриваемого квалифицирующего признака в приговорах.

В частности, Златоустовский городской суд указал в качестве обстоятельств, свидетельствующих о желании противопоставить себя обществу и показать пренебрежительное к нему отношение, подтверждающее наличие признака «из хулиганских побуждений», место, повод и личность потерпевшего: «Преступление совершено в городском районе в общественном месте, действия осужденного, обусловленные малозначительным поводом и выраженные в применении насилия к несовершеннолетнему, свидетельствуют о желании виновного противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное, циничное отношение к другой личности, в грубой форме показать свою силу»^[119].

Далматовский районный суд, напротив, не обозначил данные обстоятельства, а раскрыл квалифицирующий признак «из хулиганских побуждений» следующим образом: «Поведение относительно потерпевшей являлось открытым вызовом обществу, окружающим, было обусловлено желанием противопоставить себя людям, показать пренебрежительное к ним отношение, продемонстрировать грубую силу и пьяную удаль»^[120].

Свердловский областной суд определил наличие квалифицирующего признака преимущественно по малозначительному поводу, а также акцентировал внимание на месте преступления и очевидцах: «Ш. и П., используя малозначительный повод, то есть хулиганский мотив, в общественном месте - возле магазина, в присутствии посторонних граждан, избили потерпевших»^[121].

Суд также обосновывал вменение признака «из хулиганских побуждений» указанием на отсутствие иных мотивов: «Личных мотивов для совершения преступлений в отношении потерпевших К. не имел, мотивами мести, личной неприязни не руководствовался, своими действиями нарушал общественный порядок, совершил их в общественном месте, т. е. из хулиганских побуждений»^[122].

Все это подтверждает отсутствие единообразия в правоприменительной практике при определении признака «из хулиганских побуждений».

Содержание хулиганского побуждения раскрывается доктриной уголовного права во многом благодаря разъяснениям Верховного Суда РФ.

В УК РСФСР 1922 г. хулиганство определялось как озорные, бесцельные, сопряженные с явным проявлением неуважения к отдельным гражданам или обществу в целом действия (ст. 176)^[123].

Схожее определение было закреплено и в УК РСФСР 1926 г (ст. 74)^[124]. В связи с этим в юридической литературе хулиганский мотив рассматривался как озорство. О. П. Павлов справедливо отмечает ошибочность данного положения, ведь помимо озорства хулиганские мотивы могут быть выражены в желании обратить на себя внимание, показать свое превосходство над окружающими, свою безнаказанность и т. п. ^[125].

В УК РСФСР 1960 г. определение хулиганства подверглось изменению и было закреплено законодателем в качестве умышленного действия, грубо нарушающего общественный порядок и выражающего явное неуважение к обществу^[126]. С этого момента хулиганское побуждение стало рассматриваться через призму хулиганства. Развивая изложенную трактовку, Пленум Верховного Суда РФ в постановлении «О судебной практике по делам об умышленных убийствах» указал, что по п. «б» ст. 102 УК РСФСР следует квалифицировать умышленное убийство, совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым моральным нормам, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение. Нередко это преступление совершается без повода или с использованием незначительного повода как предлога для убийства^[127]. Почти дословно такое разъяснение хулиганского побуждения закреплено в ППВС РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)»^[128].

Выводя содержание хулиганского мотива из действий виновного, Пленум Верховного Суда РФ в пп. 12 постановления «О судебной практике по уголовным делам о хулиганстве и иных преступлениях, совершенных из хулиганских побуждений» указал, что под уголовно наказуемыми деяниями, совершенными из хулиганских побуждений, следует понимать умышленные действия, направленные против личности человека или его имущества, которые совершены без какого-либо повода или с использованием незначительного повода^[129].

Судебное толкование хулиганского побуждения соотносится с критериями хулиганства в целом, при этом однозначного ответа на вопрос, что же именно означает данный квалифицирующий признак, не дает. Такие словосочетания, как «явное неуважение», «открытый вызов», «желание противопоставить себя», являются крайне субъективными, то есть его определение зависит от внутренних убеждений, моральных ценностей практических работников. Поэтому квалифицирующий признак «из хулиганских побуждений» принято относить к оценочным категориям, затрудняющим работу правоприменителя в процессе квалификации преступлений.

Неудивительно, что и в науке уголовного права нет однозначного мнения об определении дефиниции «из хулиганских побуждений». Так, хулиганские побуждения раскрываются как совокупность низменных хулиганских потребностей, которые вызывают у лица решимость грубо нарушить общественный порядок и выразить явное неуважение к обществу^[131]; мотивы, выражающиеся в стремлении лица проявить явное неуважение к обществу и продемонстрировать пренебрежение к общепринятым правилам поведения, обеспечивающим общественное спокойствие, нормальные условия труда, отдыха и быта граждан, а также работу учреждений, организаций и предприятий^[132]; побуждения обусловлены эгоизмом, связанным с неуважением человеческого достоинства, безразличным отношением к общественным интересам, пренебрежением к законам и правилам поведения в обществе, стремлением проявить себя в действиях, нарушающих общественный порядок^[133]; грубое озорство, пьяная удаль, стремление в грубой форме показать свое «могущество» и силу, желание поиздеваться над окружающими, обратить на себя внимание своим циничным поведением^[134]; явное пренебрежение к правилам общежития и элементарным нормам морали, выражаются в стремлении открыто противопоставить свое поведение общественному порядку, общественным интересам, показать свое пренебрежение к окружающим, продемонстрировать цинизм, жестокость, дерзость, учинить буйство и бесчинство, показать грубую силу и «пьяную удаль», отомстить кому-то за явно незначительную обиду, справедливо сделанное замечание о недостойном поведении в общественном месте^[135]; совершенное под влиянием ситуативных мотивов, основанных на надуманных поводах преступника для расправы с потерпевшим, или характеризующихся отсутствием видимого повода с внешней стороны для расправы с потерпевшим, связанных с потребностью преступника самоутвердиться подобным образом^[136].

Анализ определений признака «из хулиганский побуждений», даваемых различными авторами, позволяет выделить два основных подхода: во-первых, формально-юридический, рассматривающий мотив как признак состава преступления, то есть главным признаком хулиганского мотива является способность вызывать грубое нарушение общественного порядка, явное неуважение к обществу, поскольку хулиганский мотив - это необходимый признак состава хулиганства; во-вторых, психологический, основанный на рассмотрении мотива как производной процесса мотивации в связи с вызвавшей его потребностью, целью, конкретной жизненной ситуацией и т. п.^[137].

Рассмотрение хулиганского мотива исключительно как мотива неуважения к обществу не отражает его психологической сущности, не позволяет разграничить его с другими мотивами^[138]. Так, грубое нарушение общественного порядка может быть вызвано и «нехулиганскими» мотивами, а, например, расовой, религиозной, национальной ненавистью, местью; а объективные признаки хулиганства приравниваются без должного основания к единственно возможным объективным проявлениям хулиганского мотива. В связи с этим полагаем, что более верным является психологический подход, однако являющийся на сегодняшний день логически не завершенным^[139]. На современном этапе все же доминирует формально-юридический подход, который в большей мере раскрывает мотив хулиганства, а не хулиганский мотив.

И. И. Тазин также указывает на ошибочное смещение познавательного акцента с психологического содержания хулиганских побуждений на их внешнее проявление^[140], поскольку специфика данного побуждения заключается не во внешних проявлениях, а во внутреннем состоянии субъекта. Поэтому он выделяет следующие компоненты психологической стороны хулиганского побуждения: получение удовольствия от процесса причинения вреда (деструктивность); особое психоэмоциональное состояние смысловой опустошенности личности (смысловой вакуум). На основе этого хулиганское побуждение определяется им как стремление к причинению вреда личности при отсутствии неприязненных отношений с ней, а равно ее имуществу, ради получения удовольствия^[141]. Так, лицом, совершающим преступление из хулиганских побуждений, двигает стремление к разрушению, в ходе которого он получает удовольствие от самого процесса причинения вреда, а не от достигнутого результата. Данной позиции придерживается и С. В. Бородин: по его утверждению, хулиганские побуждения означают, что субъекту доставляет удовлетворение само преступное деяние, само нарушение общественного порядка, что он получает удовлетворение от своего антиобщественного поведения^[142].

В свою очередь, в доктрине уголовного права относительно хулиганского мотива, исходя из ее психологической составляющей, представлены две позиции^[143]. Первая основывается на теории сублимации, которая исходит из неудовлетворенных потребностей. Вторая базируется на концепции враждебной среды, которая строит свой алгоритм на ощущениях субъекта, неосознанно защищающегося от фактически несуществующей агрессии со стороны окружающих. Так, мотив сводится к потребностям, и, прежде всего, потребностям витальным. В случае неудовлетворения базовой витальной потребности, действующей на инстинктивном уровне: например, потребности защиты от внешних вредностей, потребности в принадлежности и любви, потребности в самоактуализации - удовлетворить остальные невозможно. Базовые потребности являются основой для развития потребностей иного уровня. В основе хулиганского мотива лежат потребность в избегании внешних вредностей и потребность в самоактуализации или в объективации собственного «Я». Исходя из этого, предлагается под хулиганским мотивом понимать неосознанно побуждающий поведение фактор, основанный на базовой потребности демонстрации собственного «Я» или на защите от предполагаемой внешней

147

угрозы¹.

Анализ судебной практики и доктрины уголовного права относительно содержания квалифицирующего признака «из хулиганских побуждений» в преступлениях против жизни и здоровья позволил сформулировать его определение: «Основанная на эгоизме, желании обратить на себя внимание, показать свое превосходство над окружающими и пренебрежение к ним, свою безнаказанность и не вытекающая причинно из поведения потерпевшего внутренняя побудительная сила, формирующая намерение причинить вред здоровью или смерть потерпевшему, тем самым вред обществу в целом».

Безусловно, психологический аспект в раскрытии понятия «хулиганское побуждение» весьма важен, так как мотив относится к характеристике субъективной стороны состава преступления. Однако это и затрудняет применение норм, его предусматривающих. Сложность хулиганского побуждения заключается в том, что оно часто не осознается лицом, совершившим преступное деяние: «Достаточно часто убийцы-хулиганы на вопросы о причине совершения преступления дают неопределенные ответы: не помню, так как был пьян; убил ни ^[144] за что, просто так»^[145]. Поэтому раскрытие признака «из хулиганских побуждений» при помощи внешних обстоятельств, критериев, свидетельствующих о проявлении исследуемого побуждения, способствует облегчению его установления в процессе квалификации преступлений.

В связи с тем, что лицо, совершившее преступное деяние, часто не осознает хулиганского побуждения, в доктрине уголовного права возникли ошибочные предположения о безмотивности подобных деяний^[146], аргументирующие безмотивность деяний, отсутствием явных внешних поводов для их совершения. Стоит обратить внимание, что мотив и повод являются совершенно разными категориями. И отсутствие явного повода, никак не свидетельствует об отсутствии мотива. Повод, являясь внешней причиной преступления, все же субъективная категория для воспринимающего. Исходя из этого, особенностью хулиганских побуждений, как верно указал Пленум Верховного Суда РФ, является явная недостаточность повода или несоразмерность его с совершенными действиями.

В результате проведенного анализа судебной практики установлено, что 63% (38 из 60) дел, в которых преступления совершены из хулиганских побуждений, повод, по мнению суда, для совершения в отношении потерпевших преступленных деяний отсутствовал. Как следует из показаний потерпевшего С., получив заказ, он посадил в салон пассажира А. В процессе поездки А. начал к нему придираться, требовал продолжить движение на красный сигнал светофора, утверждать, что они едут в неверном направлении, затем неожиданно для потерпевшего А. нанес ему удар в область лица, затем еще несколько ударов кулаками в область головы. В ходе дознания потерпевший давал аналогичные показания, пояснив, что после того, как А. стал говорить, что он ни туда его везет, он попросил уточнить адрес, но А. промолчал. Из указанных показаний не усматривается, что между ними возник спор^[147].

В 37% (22 из 60) дел суд указал на малозначительный повод. Например, А., используя малозначительный предлог, а именно высказанную Ф. фразу «Куда ты едешь?», которая никакими противоправными действиями потерпевшего не сопровождалась, а, следовательно, не носила угрожающего для А. характера, а также протянутую в сторону светофора руку Ф., при этом данный жест также не носил признаков агрессии, нанес удар потерпевшему^[148].

Однако, при переквалификации деяний, и исключения квалифицирующего признака «из хулиганских побуждений» незначительный повод также может присутствовать: в подобных случаях суд их обозначил в 27% (12 из 43) дел. Это объясняется тем, что когда виновный и потерпевший длительное время находятся в неприязненных отношениях, иногда достаточно и небольшой искры, чтобы вызвать вспышку гнева^[149]. Следовательно, отсутствие повода или его незначительность для совершения преступления, как правило, сопровождает хулиганское побуждение.

Без сомнения, умышленных преступлений без мотива не существует, поскольку любая осознанная и целенаправленная деятельность всегда мотивирована. Неосознанность мотивов, побуждающих антиобщественное поведение, может быть обусловлена различными причинами, в том числе эмоциональным состоянием. Необходимо учитывать, что мотивация поступка, в том числе и общественно опасного поведения, сопровождается сложным психологическим процессом, в котором побудительные, интеллектуальные, волевые, эмоциональные и другие психологические признаки находятся в тесной взаимосвязи и взаимообусловленности^[150]. Малейшее раздражение или неудобство может спровоцировать определенный круг лиц на неадекватную реакцию, даже на совершение преступного деяния. Для хулиганских побуждений свойственна скоротечность формирования ответного действия без какой-либо длительной психологической подготовки. И. Я. Козаченко справедливо отмечает, что если хулиганские действия виновный совершает по незначительному поводу, то в данном случае нельзя говорить о безмотивном поведении, так как к моменту возникновения подобного повода или задолго до него у виновного сформировались хулиганские побуждения, определяющие характер его действий^[151].

Незначительный характер хулиганских побуждений делает их особенно низменными и эгоистичными, а совершенное убийство особенно тяжким^[152]. Незначительность хулиганского побуждения в преступлении, как правило, проявляется через повод, посредством которого субъект обосновывает свое поведение. В преступлении из хулиганских побуждений внешне видимым основанием к его совершению является малозначительное обстоятельство, характеризующееся крайней несоразмерностью с совершенным действием и наступившими последствиями.

И. И. Тазин объясняет эффект «незначительности повода» при хулиганских побуждениях тем, что виновный действует не для преодоления проблемной ситуации и достижения необходимого результата, а ради получения удовольствия от процесса причинения вреда^[153]. Отсутствие прямых причинно-следственных связей, алогичность поведения указывают на то, что отсутствие или незначительность повода для причинения смерти или вреда здоровью потерпевшему из хулиганских побуждений является средством выражения социально-психологических процессов виновного. Следовательно, для установления в действиях лица хулиганских побуждений наряду с исследованием повода необходимо рассматривать допреступное поведение виновного, факты его жизни, уровень социализации^[154].

Пленум Верховного Суда РФ высказал позицию о недопустимости вменения хулиганских побуждений при наличии иных установленных мотивов, таких, например, как месть, ревность, личная неприязнь и т. п.

Так, Курганский областной суд, рассмотрев уголовное дело в отношении О., установил, что насилие в отношении Б., А. и К. было обусловлено служебной деятельностью последних, а также намерением подсудимого избежать негативных последствий в связи с совершенным им ранее нарушением общественного порядка, что исключает возможность квалификации действий подсудимого как совершенных из хулиганских побуждений^[155].

Нередко судьи при квалификации деяния по признаку «из хулиганского побуждения» излишне и ошибочно указывают на личные неприязненные отношения. Например, Сосновский районный суд Челябинской области при описании совершенных деяний допустил противоречия, указав, что, выйдя из кафе, У. с целью продолжения своего преступного умысла, направленного на причинение телесных повреждений Ч., действуя из хулиганских побуждений, грубо нарушая общественный порядок, выражая явное неуважение к обществу, совершил дальнейшие действия на почве возникших личных неприязненных отношений к последнему, что не соответствует действительности и противоречит дальнейшим выводам суда о квалификации действий У.^[156].

Металлургический районный суд г. Челябинска допустил противоречия в своих выводах относительно наличия в действиях осужденного хулиганского мотива, указав на причинение В. телесных повреждений потерпевшему Г. с целью оказания помощи своей матери В. в конфликте с соседями^[157].

Центральный районный суд г. Челябинска указал, что преступление совершено как на почве внезапно возникших личных неприязненных отношений, так и из хулиганских побуждений, то есть беспричинно, при этом не привел в приговоре убедительных мотивов, подтверждающих совершение преступления из хулиганских побуждений^[158].

В литературе справедливо отмечалось, что в случае вменения хулиганского побуждения одновременно с иными мотивами может возникнуть ситуация, когда хулиганский мотив может быть обнаружен в любом преступлении, где присутствуют признаки демонстративности и самоутверждения субъекта преступления^[159]. А демонстративность и самоутверждение являются компонентами социально-полезных видов деятельности, в отличие от причинения вреда ради самого причинения вреда, повышающего общественную опасность личности виновного^[160].

Представляется спорной позиция С. В. Бородина, согласно которой хулиганские побуждения в принципе совместимы с другими мотивами при совершении убийства, они вполне уживаются рядом с ревностью, местью, ненавистью, завистью и др.^[161], поскольку при отграничении хулиганских побуждений от ревности и мести должна учитываться различная природа этих мотивов. Так, хулиганские побуждения направлены в первую очередь против общественного порядка и характеризуются циничным отношением виновного к потерпевшему. Ревность и месть являются мотивами, при которых отношения между обвиняемым и потерпевшим, предшествующие убийству, носят личный характер. В связи с этим в процессе квалификации преступных деяний необходимо выяснить, не является ли, например, ревность и обвинения в измене лишь предлогом для совершения преступного деяния, поскольку по общему правилу убийство должно признаваться совершенным из хулиганских побуждений в тех случаях, когда действия потерпевшего оказываются малозначительными, а виновный использовал их лишь как предлог для совершения преступления.

Во всех рассмотренных делах при оспаривании стороной защиты наличия признака «из хулиганского побуждения» происходит ссылка на совершения преступного деяния из личных неприязненных отношений. Разграничение данных мотивов вызывает немало сложностей у правоприменителей.

По правильному убеждению Н. В. Артеменко и Е. В. Тищенко, личные и хулиганские мотивы являются взаимоисключающими^[162]. Первые включают два обязательных признака: во-первых, они - личные, то есть относятся к сфере тесной интеракции людей, которая в большинстве случаев обусловлена отношениями между знакомыми людьми, родственниками; во-вторых, отношения должны быть неприязненными (недружелюбными, враждебными, конфликтными).

Действительно, в результате анализа судебных решений Уральского федерального округа было установлено, что в преступных деяниях, совершенных из хулиганских побуждений, в 84% (272 из 324) потерпевший и осужденный были ранее не знакомы. В случае переквалификации и обнаружения личных неприязненных отношений - в 54% (23 из 43). Поэтому полагаем, что предшествующее знакомство не является отличительным признаком личных неприязненных отношений, как и не говорит об отсутствии хулиганского побуждения.

Неприязненные отношения - это такие личные отношения между людьми, в которых они проявляют откровенную неприязнь по отношению друг к другу, очень низко оценивают достоинства друг друга и преувеличивают недостатки, негативно относятся к поведению другого, его поступкам, высказываниям. Следовательно, личные неприязненные отношения не могут возникнуть внезапно. Однако возможны ситуации, когда неприязнь может возникнуть достаточно быстро на фоне какого-либо внезапно возникшего конфликта.

Центральный районный суд города Тюмени пришел к выводу, что мотивом совершения преступных действий подсудимым послужили не хулиганские побуждения подсудимого, а его личная неприязнь к потерпевшему, которая возникла внезапно в результате конфликта, произошедшего между подсудимым и потерпевшим за несколько минут до нанесения ударов Х.^[163].

В подобных ситуациях правоприменителям необходимо изучать иные обстоятельства: кто явился инициатором конфликта, не был ли конфликт спровоцирован для использования его в качестве повода. Согласно ППВС РФ «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК РФ)», если зачинщиком ссоры или драки явился потерпевший, а равно в случае, когда поводом к конфликту послужило его противоправное поведение, лицо не подлежит ответственности за совершение в отношении такого потерпевшего преступления из хулиганских побуждений^[164].

События, предшествующие совершению преступления, являются важной составляющей для определения наличия или отсутствия признака «из хулиганских побуждений», поскольку в данном моменте можно усмотреть направленность умысла виновного и мотивацию его поступков.

Например, как установлено судом, вред здоровью потерпевшей С. осужденный причинил в связи с пресечением ею его действий, совершавшихся в отношении З. Поскольку в отношении З. Е. действовал из личных неприязненных отношений без умысла на нарушение общественного порядка, то его действия, выразившиеся в причинении вреда здоровью потерпевшей С. в связи с пресечением ею его действий, также не могут расцениваться как продолжение хулиганства и, соответственно, квалифицироваться по п. «д» ч. 2 ст. 112 УК РФ^[165]. То есть действия виновного, выразившиеся в умышленном причинении вреда здоровью потерпевшей в связи с пресечением ею насильственных действий осужденного в отношении другого человека, совершенных по личным мотивам, не могут квалифицироваться по признаку «из хулиганских побуждений».

Личные неприязненные отношения также могут носить затяжной характер. В частности, представитель государственного обвинения посчитал необоснованным исключение признака «из хулиганских побуждений», он сослался на ранее имевшие место неприязненные отношения между подсудимым и потерпевшим, поскольку после возникновения между ними неприязненных отношений прошел длительный период времени, в течение которого у потерпевшего не было оснований полагать, что между ним и подсудимым имеется конфликт. В свою очередь, подсудимый в суде показал, что нанес побои Л., увидев его во дворе своего дома в состоянии опьянения с ножом в руке и испугавшись за себя, поскольку ранее между ними возникали конфликты, один из которых перерос в драку, и он первым решил нанести удар^[166].

Это позволяет сформулировать положение о том, что давность возникновения неприязненных отношений не свидетельствует об их отсутствии. Необходимо отметить, что недопустимо делать вывод о совершении преступного деяния из хулиганских побуждений исключительно на основании отсутствия каких-либо иных мотивов, поскольку рассматриваемое побуждение имеет свое содержание и отличительные особенности.

Хулиганское побуждение достаточно многолико, и механизма, способного его выявить, нет. В литературе предлагаются различные признаки хулиганского мотива, позволяющие его отграничивать от иных мотивов. Одни авторы считают, что хулиганский мотив обладает следующими признаками: проявление в общественном месте; в условиях очевидности для других людей; отсутствие внешнего повода со стороны потерпевшего^[167]. Другие выделяют такие черты, как внезапность появления и скоротечность формирования, явная недостаточность повода или несоразмерность его с учиненным действием (поэтому о хулиганских действиях можно говорить как о неадекватном ответном действии виновного), относительная легковесность мотивации хулиганских действий^[168].

В ходе проведения исследования респондентам был предложен вопрос: «Какие признаки, характерны преступлению, совершенному из “хулиганских побуждений”?». За «отсутствие повода или его малозначительность» высказалось 80% (144 из 180), «совершение в общественном месте» - 30% (54 из 180); «в присутствии очевидцев» - 0%; «в отношении ранее незнакомого лица» - 5% (9 из 180); «внезапность проявления для потерпевшего» - 65% (117 из 180); «направленность на осознанное причинение вреда обществу в целом» - 25% (45 из 180) (Приложение Б).

Безусловно характерным для преступления, совершенного из хулиганского побуждения, является направленность данного деяния против общества. Это находит разъяснение в высшей судебной инстанции: совершенное на почве явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали, когда поведение виновного является открытым вызовом общественному порядку и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение^[169]. То есть доминирующим обстоятельством выступает психологическая составляющая лица, совершившего преступное деяние, направленная на осознанное причинение вреда обществу в целом. Благодаря именно данному признаку происходит разграничение хулиганского побуждения от иных мотивов, в том числе и личных неприязненных отношений. Потерпевший от преступления из хулиганских побуждений выступает в качестве своего рода типичного представителя этого общества, а в случае личных неприязненных отношений как конкретный гражданин, обладающий индивидуальными особенностями.

Обозначение в качестве обязательного критерия хулиганского побуждения публичности - совершение преступления в общественном месте и в присутствии третьих лиц, является неверным. В. Ф. Кириченко отмечал, что неуважение к обществу предполагает публичное его проявление и нельзя выразить неуважение к обществу, если общество отсутствует^[170]. С данным утверждением трудно согласиться, поскольку, как справедливо указал С. В. Бородин, место совершения убийства (например, общественное место) не имеет самостоятельного значения для вменения квалифицирующего признака из хулиганских побуждений. Г лавное, чтобы причина, вызвавшая умысел на убийство, заключалась в том, что виновный получает удовлетворение от самого факта лишения жизни человека либо от таких действий (направленных на грубое нарушение общественного порядка и проявление явного неуважения к обществу), которыми человек может быть лишен жизни при безразличном отношении к этому со стороны виновного^[171].

Место совершения преступления не является обязательным признаком хулиганского побуждения, ибо в противном случае содержание данного понятия необоснованно сужается. Вместе с тем достаточно часто судьи при аргументировании наличия рассматриваемого побуждения ссылаются на совершение преступного деяния в общественном месте.

Например, судом установлено, что Б., грубо нарушая общественный порядок своим противоправным поведением в общественном месте, желая противопоставить свою личность интересам общества, нанес удар в область лица Ш.^[172].

Достаточно интересно изложил свою позицию Курганский городской суд: принимая во внимание то, что телесные повреждения Ф. А. и неустановленными лицами были причинены в ночное время суток в тамбуре кафе, где кроме потерпевшего и нападавших более никого не было, в том числе и работников кафе, о чем также свидетельствует и отсутствие очевидцев преступления. При этом в момент причинения телесных повреждений И. посетителей в кафе не было. Более того, Ч. в ходе разговора с А. просил применить к И. жесткие меры именно в темное время суток, чтобы их действия были незаметны для посторонних, и тем самым, чтобы он лишь догадывался о причинах произошедшего, что, по мнению суда, также не свидетельствует о наличии у него умысла на совершение преступления на почве явного неуважения к обществу и общепринятым моральным нормам, и обусловлено желанием противопоставить себя окружающим, а также продемонстрировать пренебрежительное к ним отношение^[173]. Данный пример наглядно демонстрирует как используется ссылка на совершение преступного деяния в общественном месте в качестве подтверждения отсутствия или наличия явного неуважения к обществу и общепринятым нормам морали.

Нередко осужденные, обжалуя судебные решения, ссылаются на совершение преступления вне общественного места.

В частности, К. признает, что нанес побои Ф., не признает лишь то, что сделал это из хулиганских побуждений, так как события происходили в доме, а не в общественном месте - на улице^[174].

В свою очередь, Муравленковский городской суд Ямало-Ненецкого автономного округа указывает, что в ходе судебного заседания установлено, что умыслом Д. охватывалось причинение вне общественного места (вышли из кафе) Н. легкого вреда здоровью и побоев О.^[175]

Данные примеры свидетельствует об отсутствии однозначного понимания термина «общественное место». В приказе Генеральной прокуратуры РФ, МВД РФ, МЧС РФ, Минюста РФ, ФСБ РФ, Минэкономразвития РФ и Федеральной службы РФ по контролю за оборотом наркотиков «О едином учете преступлений»^[176] к числу общественных мест относятся специально оборудованные территории и зоны общего пользования в черте городов и населенных пунктов либо вне их и предназначенные для использования населением, а также проведения массовых мероприятий, обслуживания и отдыха граждан. Выделяют общественные места постоянного и периодического пользования. К первым относятся места с открытым свободным доступом в любое время года и суток (проспекты, улицы, переулки, скверы, бульвары, набережные, площади, внутридворовые территории и тупики, проезды, а также круглосуточно работающие предприятия торговли и общественного питания, культурные, развлекательные учреждения, вокзалы, аэропорты). Ко вторым - территории учреждений, предприятий, организаций, а также территории, охраняемые частными охранными предприятиями, предназначенные для обслуживания населения в установленные часы работы (предприятия торговли и общественного питания, санатории, дома отдыха, пансионаты, профилактории, культурные, развлекательные, спортивные учреждения), общественный транспорт, лесопарковые зоны, берега открытых водоемов (реки, озера, пруды, водохранилища), непосредственно водоемы и прилегающие к ним зоны отдыха и зеленые насаждения в черте городов и других населенных пунктов, а также используемые во время проведения санкционированных массовых мероприятий (гуляний) территории, находящиеся за чертой населенных пунктов. В свою очередь, к общественным местам не относятся охраняемые территории частных земельных владений, частных домовладений, квартиры, чердаки и подвалы, не оборудованные для общего пользования гражданами (для спортивных, зрелищных и иных мероприятий), внутренние дворы (закрытых и открытых) организаций и учреждений, где осуществляется пропускной и досмотровый режим и так далее.

Необязательность совершения общественно опасного деяния в общественном месте для квалификации преступления, как совершенного «из хулиганских побуждений» подтверждается результатами исследования приговоров, вынесенных судами Уральского федерального округа: так, 88% (38 из 43) исключающих рассматриваемый квалифицирующий признак преступлений совершены как раз в общественном месте: кафе, бары, торгово-развлекательные центры, общественный транспорт, детские площадки, улицы и так далее. В случае наличия квалифицирующего признака - в 85% (275 из 324).

Присутствие посторонних лиц при совершении преступного деяния из хулиганских побуждений также является необязательным. В 21% (68 из 324) дел, содержащих рассматриваемый квалифицирующий признак, очевидцы отсутствовали, а в случаях исключения хулиганского побуждения - в 25% (11 из 43). Несмотря на это, ссылка на присутствие третьих лиц в момент совершения преступления в уголовных делах достаточно часто встречается.

В частности, Свердловский областной суд указал, что Ш. и П., используя малозначительный повод, то есть хулиганский мотив, в общественном месте - возле магазина «Заря» - в присутствии посторонних граждан избили потерпевших^[177].

Посредством указания на наличие очевидцев и совершение деяния в общественном месте суд доказывает проявление явного неуважения к обществу и общепризнанным моральным нормам, что, по сути, не является обязательным для определения хулиганского побуждения.

Таким образом, в силу оценочного характера в правоприменительной практике квалифицирующий признак «из хулиганских побуждений» вызывает определенные сложности. В свою очередь анализ уголовных дел и анкетирования практических работников способствовал выявлению особенностей квалифицирующего признака «из хулиганского побуждения» в преступлении против жизни и здоровья: отсутствие или малозначительность повода совершения преступного деяния; направленность на осознанное причинение вреда обществу в целом. Совершение преступления «в общественном месте», «в присутствии очевидцев», «в отношении ранее незнакомого лица» - не является обязательным для обнаружения хулиганского побуждения, хотя и способствует его выявлению. В случае имевшихся ранее личностных отношений виновного и потерпевшего необходимо обращать особое внимание на характер этих отношений в прошлом, в том числе на наличие каких-либо конфликтов.

Существующие разъяснения указывают на невозможность вменения хулиганского побуждения при наличии иных мотивов и целей, в том числе и корыстных. Следовательно, необходимо раскрыть содержание признаков «из корыстных побуждений» и «по найму», выявить их особенности и существующие сложности при их установлении.