§ 2. Реализация уголовно-правового механизма предупреждения пре- ступных посягательств на права и свободы пациента

В уголовно-правовом обеспечении прав и свобод пациента отечественный законодатель немаловажную роль отводит задаче предупреждения преступле- ний медицинских работников. Наделение уголовного закона указанной задачей способствует формированию целостного представления о механизме удержа- ния правоисполнителей от совершения общественно опасных посягательств на соответствующие объекты.

Осмысление проблемы реализации уголовно-правового механизма пре- дупреждения преступных посягательств на права и свободы пациента усложня- ется отсутствием системных исследований данного уголовно-правового явле- ния. Во многом это связано с тем, что действующее уголовное законодатель- ство не располагает нормами, раскрывающими суть предупреждения преступ- лений. Законодатель всего лишь провозглашает в качестве самостоятельной за- дачи Уголовного кодекса РФ предупреждение преступлений (ч. 1 ст. 2 УК РФ), а также называет цели наказания, к числу которых наряду с восстановлением социальной справедливости и исправления осужденного относится предупре- ждение совершения новых преступлений (ч. 2 ст. 43 УК РФ). При этом он не разъясняет механизм реализации предупреждения преступлений, ставя тем са- мым новую задачу перед уголовно-правовой наукой.

В уголовно-правовой литературе предупреждение преступлений чаще всего характеризуется как удержание от совершения общественно опасного де- яния лица, склонного к противоправному поведению. Предупредительный эф- фект уголовного закона, по мнению большинства ученых, достигается в двух относительно самостоятельных направлениях¹. Первое включает предупрежде-

_{ние совершения новых преступлений со стороны осужденных (частная или}

¹ См.: Пудовочкин Ю.Е., Пирвагидов С.С.

специальная превенция). Оно обеспечивается посредством применения наказа- ния или иных мер уголовно-правового характера к лицам, ранее игнорировав- шим уголовно-правовой запрет. Частное (специальное) предупреждение кри- минальных деяний носит персонифицированный характер. Второе направление охватывает предотвращение совершения преступления другими гражданами, достигшими возраста уголовной ответственности (общая превенция). Оно не имеет конкретного адресата. Решение задачи общего предупреждения достига- ется самим фактом действия уголовного закона, оказывающим воздействие на сознание неустойчивого в своих нравах и поступках человека.

Иное видение содержания уголовно-правовой задачи предупреждения преступлений предлагает Б.Т. Разгильдиев. По мнению ученого, предупрежде- ние преступлений осуществляется в отношении граждан, наделенных процес- суальным статусом обвиняемого, подсудимого и осужденного. Его суть выра- жается в персонифицированном уголовно-правовом воздействии на сознание и волю лиц, которые в силу своей преступной асоциальности угрожают продол- жением преступной деятельности. Задача предупреждения совершения новых преступлений начинает реализовываться с момента привлечения субъекта в ка-

честве обвиняемого и завершается снятием или погашением судимости¹.

Позиция Б.Т. Разгильдиева выглядит предпочтительнее. Она позволяет провести разделительную линию между охранительной и предупредительной задачами, стоящими перед уголовным законодательством. Если решение уго- ловно-правовой задачи по охране интересов личности, общества, государства мира и безопасности человечества от преступных посягательств обеспечивается посредством возложения на граждан обязанности по воздержанию от соверше- ния преступления, то предупредительная составляющая уголовного закона реа- лизуется привлечением к ответственности лица, виновного в совершении обще- ственно опасного действия (бездействия).

_{не персонифицирована не только по объекту, но и по субъекту. Обязанность по}

¹ См.: Уголовное право России: курс лекций: в 6 т. / под ред. Б.Т. Разгильдиева. Саратов, 2004. Т. 1. Кн. 1. С.

114-117.

воздержанию от нарушения предписаний уголовно-правовых норм распростра- няется на всех вменяемых лиц, достигших возраста уголовной ответственности. В то время как решение задачи предупреждения преступлений обеспечивается индивидуально определенным лицом, пренебрегшим уголовно-правовой обя- занностью не совершать преступление.

Предупредительная задача уголовного закона на стадии привлечения ли- ца в качестве обвиняемого проявляется в устранении условий, способствовав- ших совершению преступления. Она реализуется избранием меры пресечения, предусмотренной уголовно-процессуальным законодательством. Отдавая пред- почтение одной из мер процессуального принуждения, правоприменитель ис- ходит из того, что человек с высокой долей вероятности нарушил уголовно- правовую норму. При этом имеются достаточные основания полагать, что об- виняемый может совершить новое преступление. Личность правоисполнителя, однажды нарушившего уголовно-правовую обязанность по воздержанию от со- вершения преступления, характеризуется повышенной опасностью и нуждается в дополнительном контроле со стороны государства.

Отдельные перечисленные в ст. 98 УПК РФ меры пресечения по объему ограничений прав и свобод человека близки к содержанию уголовного наказа- ния. В частности, подписка о невыезде (ст. 102 УПК РФ) и домашний арест (ст.

107 УПК РФ) имеют общие черты с ограничением свободы (ст. 53 УК РФ). Их применение ограничивает человека в свободе передвижения, за ним осуществ- ляется контроль. С некоторой осторожностью превентивной формой уголовной ответственности можно назвать заключение под стражу (ст. 108 УПК РФ). Названной мере уголовно-процессуального принуждения характерны признаки, свойственные лишению свободы на определенный срок (ст.

исправительных работ, ограничения по военной службе, обязательных работ (ч.

3 ст. 72 УК РФ).

Аккумулируя изложенные суждения, можно сформулировать определе- ние реализации уголовно-правового механизма предупреждения преступных посягательств на права и свободы пациента. Под реализацией уголовно- правового механизма предупреждения преступных посягательств на права и свободы пациента понимается осуществление медицинским работником и пра- воприменителем своего уголовно-правового статуса, обеспечивающее удержа- ние медицинского работника, обвиняемого в совершении преступления, от по- вторного посягательства на права и свободы пациента.

Из содержания предложенной дефиниции следует, что задача предупре- ждения преступных посягательств на права и свободы пациента носит персо- нифицированный характер. Она реализуется посредством предъявления обви- нения медицинскому работнику, пренебрегшему обязанностью по воздержа- нию от совершения преступления, признания его виновным в посягательстве на основы правового статуса пациента и исполнения назначенного судом наказа- ния. Исходя из сказанного, несложно определить временные границы действия уголовно-правового механизма предупреждения преступных посягательств на права и свободы пациента. Начало его реализации связывается с предъявлением конкретному медицинскому работнику обвинения в совершении общественно опасного деяния, которым причинен вред либо создана реальная угроза его причинения правомерным интересам пациента. Действие уголовно-правового механизма предупреждения преступных посягательств на права и свободы па- циента продолжается до момента погашения или снятия судимости с медицин- ского работника. С наступлением указанных событий потенциал предупреди- тельной задачи уголовного закона исчерпывает себя.

В рамках реализации уголовно-правового механизма предупреждения преступных посягательств на права и свободы пациента на правоприменителей и правоисполнителей возлагаются определенные обязанности. Правопримени-

тели дают объективную уголовно-правовую оценку поведению медицинского работника, нарушившего предписания норм уголовного права, разъясняют об- виняемому существо предъявленного обвинения, назначают вид и размер нака- зания, соответствующий характеру и степени совершенного преступления. В свою очередь медицинский работник обязан подвергнуться уголовной ответ- ственности, возместить потерпевшему вред, причиненным неисполнением либо некачественным исполнением профессиональных функций. Неотвратимость уголовной ответственности служит фактором, предупреждающим медицинско- го работника о недопустимости совершения нового преступления против прав и свобод пациента. При этом ничего не меняется, если он освобождается от уго- ловной ответственности по нереабилитирующим основаниям. В судебной прак- тике чаще всего медицинские работники освобождаются от уголовной ответ-

ственности в связи с деятельным раскаянием¹, примирением с потерпевшим²,

по амнистии³. Освобождение от уголовной ответственности по указанным ос- нованиям предполагает, что соответствующие лица признаны виновными в со- вершении преступления против прав и свобод пациента. Последующее пози- тивное поведение правоисполнителей свидетельствует об устранении опасно- сти для интересов пациента. Последнее обстоятельство служит доказательством осуществления задачи уголовного закона в части предупреждения совершения новых преступлений. В дальнейшем действует уголовно-правовой механизм охраны прав и свобод пациента.

Сущность механизма реализации уголовно-правового предупреждения преступных посягательств на права и свободы пациента заключается в созда- нии оптимальных условий по применению норм уголовного закона к медицин-

_{ским работникам, проявившим пренебрежительное отношение к профессио-}

¹ См.: Постановление Благовещенского городского суда Амурской области от 20 июля 2012 г.

² См.: Приговор Усольского районного суда Пермского края от 28 декабря 2010 г. по уголовному делу № 10 -

8/2010 АП // Архив Усольского районного суда Пермского края за 2010 г.; Постановление Боровского районно- го суда Калужской области от 17 мая 2012 г. по уголовному делу № 1-73/2012 // Архив Боровского районного суда Калужской области за 2012 г.

³ См.: Постановление Кормиловского районного суда Омской области от 14 января 2014 г. по уголовному делу

№ 1-2/2014 // Архив Кормиловского районного суда Омской области за I квартал 2014 г.

нальному и правовому статусу. Подобные условия для воплощения в жизнь уголовно-правовых предписаний формируются посредством разработки научно обоснованных рекомендаций по квалификации общественно опасных деяний и совершенствования уголовного законодательства, применение норм которого должно способствовать восстановлению нарушенных прав и свобод пациента.

На практике органы предварительного следствия и суд не всегда решают стоящие перед ними задачи на уровне, обеспечивающем неотвратимость ответ- ственности врачебного персонала за преступления, совершаемые против паци- ентов. В их деятельности нередко усматриваются погрешности, связанные с установлением профессионального и уголовно-правового статуса медицинско- го работника, влекущие за собой неверную квалификацию содеянного. Ошиб- ки, возникающие при реализации уголовно-правовых норм, ослабляют эффек- тивность действия уголовного закона, дискредитируют правоохранительную и судебную деятельность государства. Так, судья Псковского городского суда Н. не усмотрела признаки состава преступления в действиях врача-хирурга М., ко- торая органами предварительного следствия обвинялась в причинении смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 109 УК РФ).

В процессе предварительного следствия было установлено, что в хирур- гическое отделение Псковской городской больницы с подозрением на острый аппендицит доставлен Ф. Дежурный врач, обследовав мужчину, поставил «ра- бочий» диагноз – острый панкреатит под вопросом. Дальнейшим лечением па- циента занималась М. Согласно обвинительному заключению, она не приняла достаточных мер к установлению объективного диагноза. Недооценив ухудше- ние состояния больного, данные лабораторных, клинических, инструменталь- ных исследований, М. проводила лишь симптоматическую терапию, в то время как у мужчины развивалась язва двенадцатиперстной кишки, требовавшая опе- ративного вмешательства. В результате больной скончался.

Судом первой инстанции установлено, что во время оказания медицин- ской помощи М. допустила ошибку. Она неадекватно оценивала результаты ла-

бораторных, ультразвуковых исследований, свидетельствовавших о наличии свободной жидкости в брюшной полости Ф. Однако, по мнению судьи Псков- ского городского суда Н., перечисленные дефекты оказания медицинской по- мощи допущены не вследствие преступной небрежности, а ввиду добросовест- ного заблуждения врача, то есть неверного представления относительно забо- левания пациента. Причиной этому стали внешние факторы: позднее обраще- ние Ф. за медицинской помощью; атипичное течение болезни Ф., выразившееся в атипичном расположении одной из язв и отсутствии симптомов язвы двена- дцатиперстной кишки; наличие сопутствующих заболеваний сердечно- сосудистой системы.

В кассационном представлении государственный обвинитель просил от- менить приговор суда, ссылаясь на то, что суд первой инстанции дал односто- роннюю, неправильную оценку представленным стороной обвинения доказа- тельствам. Судебная коллегия по уголовным делам Псковского областного суда отменила оправдательный приговор Псковского городского суда в отношении М., а уголовное дело направила на новое рассмотрение. Выводы суда первой инстанции о добросовестности заблуждений врача относительно заболевания пациента и методики проведенного лечения не подтверждаются доказатель- ствами, исследованными в судебном заседании. У врача М. была возможность установить правильный диагноз пациенту на основании оценки результатов выполненных обследований и назначить нужное хирургическое вмешатель-

_ство¹_.

Приведенный пример и другие материалы судебной практики² ярко сви- детельствуют о том, что правоприменители испытывают большие затруднения при квалификации сложной комбинации действий или бездействия медицин- ских работников, причинивших вред здоровью или смерть пациента. Не распо-

¹ См.: Кассационное определение Псковского областного суда от 23 июня 2010 г. № 22-579 [Электронный ре- сурс]. URL: http://actoscope.com (дата обращения: 19.08.2013).

² См., напр.: Приговор Лиманского районного суда Астраханской области от 9 марта 2011 г // Архив Лиманско- го районного суда Астраханской области за 2011 г.; Кассационное определение Судебной коллегии по уголов-

ным делам Астраханского областного суда от 4 апреля 2011 г. № 22-1138/2011 // Архив Астраханского област- ного суда за 2011 г.; Приговор Трусовского районного суда г. Астрахани от 6 августа 2012 г. по уголовному делу № 1-286/2012 // Архив Трусовского районного суда г. Астрахани за 2012 г.

лагая специальными медицинскими знаниями, должностные лица органов предварительного следствия и суда вынуждены обращаться для проведения экспертиз по жалобам потерпевших о ненадлежаще оказанной врачебной по- мощи к представителям учреждений здравоохранения. Между тем последние не всегда готовы объективно разобраться в сути поставленных перед ними вопро- сов, главным образом потому, что эксперт и врач, оказавший некачественную помощь больному, являются коллегами и их деловые отношения строятся ис- ходя из корпоративных интересов. Встретив в заключении судебно- медицинского эксперта выражение «врачебная ошибка» правоприменители не желают вникать в тонкости медицинской практики и прекращают уголовные дела, не усмотрев в деянии медицинского работника признаки состава преступ- ления. Подобную оценку отклоняющегося поведения медицинского персонала нельзя признать обоснованной, мотивированной, тем более базирующейся на законе. Ситуацию, при которой врачи, допустившие погрешность во время ис- полнения профессиональных функций, уходят от ответственности, вуалируя невежественное поведение малопонятным для основной части населения выра- жением «врачебная ошибка», следует признать аномальной. Она подрывает до- верие граждан не только к существующей системе здравоохранения, но и пра- воохранительным и правоприменительным структурам, требуя позитивного воздействия на нее. Сказанное актуализирует проблему придания понятию вра- чебной ошибки правового содержания и разработки критериев регламентации ответственности медицинских работников за нарушения профессиональных обязанностей.

Не будучи отраженной на уровне нормотворчества, дефиниция врачебной ошибки широко представлена в литературе. Однако многообразие имеющихся подходов к определению данной категории не способствует внесению ясности в ее структурные компоненты и методы профилактики. Порой исследователи высказывают диаметрально противоположные суждения, отличающиеся сущ- ностью и оценкой последствий совершаемых медицинским персоналом оши- бок. Так, не признает врачебную ошибку в качестве правовой категории боль-

шинство работников лечебных учреждений. По результатам проведенного нами социологического исследования, большинство опрошенных практикующих ме- диков (43,8%) высказались за то, чтобы признать врачебную ошибку неизбеж- ной составляющей их профессиональной деятельности, предупреждение кото- рой юридическими средствами бессмысленно. Врачебная ошибка, по призна- нию представителей медицинской науки и практики, не является ни проступ- ком, ни правонарушением, ни преступлением, следовательно она не должна влечь юридическую ответственность. При этом под ошибкой подразумевается добросовестное заблуждение врача, зависящее от несовершенства медицинской науки и ее методов исследования, либо от особого течения заболевания больно- го, либо от недостатка знаний и малого опыта медицинского работника, либо от объективных трудностей в работе. Ошибки исключают умысел и неосторож-

ность, элементы халатности, невнимательности или медицинского невежества¹.

Трактовка врачебной ошибки, предлагаемая медиками, отчасти содержит рациональное зерно. В здравоохранительной деятельности встречаются случаи, когда неблагоприятный исход оказания медицинской помощи выступает след- ствием добросовестного заблуждения врача, основанного на несовершенстве медицинской науки и практики, индивидуальных особенностей организма больного или атипичности течения заболевания, которые не могли быть пред- видены. Обусловленное объективными факторами добросовестное заблуждение лица исключает субъективную сторону состава преступления, служащего осно- ванием уголовной ответственности. В то же время заблуждение, объясняемое недостатком знаний и малым опытом, свидетельствует об осмысленности воле- изъявления медицинского работника и указывает на наличие в его поведении неосторожной формы вины в виде легкомыслия или небрежности.

Уязвимость представленной дефиниции проявляется при семантическом

_{и логическом анализе лексических единиц, образующих выражение «врачебная}

¹ См.: Акопов В.И., Маслов Е.Н. Право в медицине. М., 2002. С. 122; Андреев А.А. Отношение к врачебным ошибкам и социальные пути их предупреждения: автореф. дис. … канд. мед. наук. Волгоград, 2006. С. 3 -4, 11; Зильбер А.П. Этика и закон в медицине критических состояний. Петрозаводск, 1998. Т. 4: Этюды критической медицины. С. 199; Новоселов В.П. Ответственность работников здравоохранения за профессиональные право- нарушения. Новосибирск, 1998. С. 25; Рыков В.А. Медицинское право: справочник в вопросах и ответах. Р о- стов н/Д., 2002. С. 130; Эльштейн Н.В. Ошибки в гастроэнтерологической практике. М., 1998. С.63.

ошибка». В ней усматривается значительное сужение объема определяемого понятия. Словарь русского языка интерпретирует ошибку как неправильность в действиях, мыслях¹. Ее синонимами являются слова «неточность», «неправиль- ность», «погрешность», «ляпсус» (в работе, в речи); «просчет», «промах»,

_{«оплошность» (в расчетах, планах); «заблуждение»}²_{. Таким образом, приве-}

денное толкование не увязывает содержание исследуемого понятия с какими- либо причинами, порождающими обозначаемое им явление. Речь идет лишь об объективном факте (неправильности, неточности, погрешности, заблуждении), имевшем место в реальной действительности. Так, врачебные ошибки могут быть вызваны недостаточно собранным анамнезом, небрежной подготовкой к операции, технически неверным ее проведением, нарушением разнообразных правил и инструкций, неприменением нужных методов и многими другими причинами без признака добросовестности. Все указанные действия, хотя и не подпадают под предлагаемое исследователями определение, тем не менее не перестают быть ошибочными.

Пытаясь вычленить из всей совокупности ошибочных действий (бездей- ствия) медицинского персонала лишь те, которые являются «простительными», авторы нарушают логический закон соразмерности определения: «объем опре- деляемого должен быть равен объему определяющего»³. В данном случае объ- ем понятия «врачебная ошибка» (определяемое) значительно шире «добросо- вестного заблуждения врача, основанного на несовершенстве медицинской науки и методов ее исследования, либо объясняемого особенностями течения заболевания конкретного больного, недостатками знаний и опыта врача, объек- тивными трудностями в работе» (определяющее). При таком подходе значи- тельное множество объектов не охватывается содержанием исследуемого поня- тия, поэтому оно не отражает потребности практики в научно обоснованном,

_{выверенном и логичном объяснении врачебной ошибки.}

¹ _{См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. 4-е изд. М., 1997. С. 405.}

² _{См.: Александрова З.Е. Словарь синонимов русского языка / под ред. Л.А. Чешко. 4-изд. М., 1975. С. 342.}

³ См.: Кириллов В.И., Старченко А.А. Логика: учеб. для юрид. вузов. М., 2004. С. 50.

Важно заметить, что в определениях врачебной ошибки, формулируемых учеными-медиками, ключевыми категориями являются «добросовестность» и

«заблуждение», которые кочуют из одной научной работы в другую. Причем термин «заблуждаться» выступает синонимом слова «ошибаться». Он характе- ризует ограниченность в знании субъекта, обозначает неверное представление о свойствах и отношениях исследуемого объекта в окружающем мире и рассмат- ривается в качестве причины наступления неблагоприятных последствий. В теории права заблуждение воспринимается как «научная абстракция, обуслов- ленная ограниченностью знания о закономерностях развития юридической надстройки общества и практики, обозначающая в каждый конкретный момент несоответствие результатов познания принципам и требованиям истины и спо-

собствующая наступлению ошибки»¹.

Само по себе заблуждение, относящееся к субъективной стороне деяния, не может причинить вред здоровью или жизни больного. Оно выступает в каче- стве фактора, обусловливающего выбор неверного метода лечения, профилак- тики или реабилитации. Необходимо какое-либо действие (бездействие), кото- рое позволит объективироваться заблуждению в реальной действительности. Подтверждением сказанному может служить следующий пример из практики привлечения к уголовной ответственности медицинского работника. Медицин- ская сестра по невнимательности внутримышечно ввела ребенку лекарствен- ный препарат со значительным превышением допустимой дозы. Острая лекар- ственная интоксикация повлекла смерть малолетнего пациента. Кузьминский районный суд г. Москвы усмотрел в некомпетентном поведении медицинской сестры признаки состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 109 УК РФ, и назначил ей наказание в виде лишения свободы на срок один год шесть месяцев

_{с лишением права заниматься медицинской деятельностью на срок три года} ²_.

¹ Лисюткин А.Б. Юридическое значение категории «ошибка»: теоретико-методологический аспект. Саратов,

_{2001. С. 90.}

² См.: Приговор Кузьминского районного суда г. Москвы от 16 мая 2011 г. по уголовному делу № 1-329/11 17с

// URL: http://actoscope.com/cfo/omscow/kuzminsky-msk/ug/1/prigovor-prichinenie-smerti-po11072011-2602286/

(дата обращения: 17.08.2013).

При изложенных обстоятельствах медицинская сестра недобросовестно отнеслась к выполнению назначенных врачом-педиатром лечебных процедур. Смерть пациента наступила в результате ненадлежащего исполнения лицом профессиональных обязанностей. Действуя под влиянием ложного представле- ния о концентрации лекарственного препарата, вероятно, она не предвидела возможности наступления общественно опасных последствий своих действий, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должна была и могла предвидеть смерть ребенка. При таких условиях заблуждение медицин- ской сестры связано с субъективными причинами. Она не приняла во внимание назначения участкового врача-педиатра, не ознакомилась с инструкцией по применению конкретного лекарственного препарата.

В отличие от понятия «заблуждение», которое трактуется достаточно определенно, благодаря тому пригодно для характеристики правовых явлений, содержание, вкладываемое большинством авторов в категорию «добросовест- ность», остается размытым. Не вносит ясности в ее понимание и судебная прак- тика. Так, в определении по делу С., предъявившего иск к Курской больнице о возмещении вреда, Судебная коллегия Верховного Суда РСФСР сформулиро- вала общие основания ответственности больниц: «Лечебные учреждения не мо- гут нести ответственность за диагностические ошибки, обусловленные сложно- стью заболевания и не зависящие от внимания и добросовестности персонала. Если же эти ошибки явились результатом недобросовестного отношения к ра- боте медицинского персонала, то лечебное учреждение обязано возместить вред, причиненный здоровью больного по вине его работника при исполнении

им своих обязанностей»¹. Как видно из приведенного текста, употребляя слова

«добросовестность» и «недобросовестный» для обоснования ответственности лечебного учреждения за вред, причиненный здоровью пациента медицински- ми работниками, Верховный Суд не стал утруждать себя разъяснением их

_{смысла.}

¹ См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1971. № 10. С. 7.

Согласно словарю русского языка С.И. Ожегова, «добросовестный» – это честно выполняющий свои обязанности работник¹. Толкование данного слова в общеупотребительном значении так же не обнаруживает компоненты, обеспе- чивающие объективную оценку врачебной ошибки. Очевидна потребность в установлении общепризнанных критериев добросовестности, иначе ставится под сомнение целесообразность употребления неоднозначного термина для ха- рактеристики соответствующего социально негативного явления.

В литературе высказано вполне обоснованное суждение о возможности использования иных детерминант, указывающих на наличие или отсутствие дефектов оказания медицинской помощи. Так, проведенный Ф.Ю. Бердичев- ским анализ позиций практикующих врачей и ученых утвердил его во мнении, согласно которому при оценке действий (бездействия) медицинского персонала следует исходить из существующих правил и методов медицины². Разработан- ные на базе передовых достижений медицинской науки и практики нормативы регламентируют порядок действий специалиста в конкретной ситуации. Харак- теризуя внешнюю сторону поведения правоисполнителя, официально утвер- жденные параметры диагностических и лечебных процедур решают проблему объективизации оценки качества оказываемой врачебной помощи. Именно они

положены в основу определения Судебной коллегии Верховного Суда РСФСР, отменившего решение суда первой инстанции об отказе Е. в иске к Пятигор- ской больнице о возмещении вреда, причиненного смертью мужа после произ- веденной ему операции. Коллегия обратила внимание суда на то, что вина больницы выражается в упущениях врачебного персонала не только во время операции, но и в процессе лечения в послеоперационный период, в несоблюде- нии правил ухода за больным, несвоевременности выполнения врачебных про- цедур³.

В настоящий момент в качестве объективного критерия оценки качества

_{деятельности лиц, профессионально занимающихся врачебной практикой, мо-}

¹ _{См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. 4-е изд. М., 1997. С. 138.}

² См.: Бердичевский Ф.Ю. Уголовная ответственность медицинского персонала за нарушение профессиональ- ных обязанностей. М., 1970. С. 19-31.

³ См.: Бюллетень Верховного Суда РСФСР. 1971. № 10. С. 7.

гут выступать стандарты диагностики и лечения различных болезней. Они раз- работаны во многих отраслях здравоохранения и отражают модель профессио- нального поведения медицинского персонала¹. Согласно Федеральному закону

«Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» стандарт ме- дицинской помощи разрабатывается в соответствии с номенклатурой медицин- ских услуг и включает в себя усредненные показатели частоты предоставления и кратности применения: 1) медицинских услуг; 2) зарегистрированных на тер- ритории Российской Федерации лекарственных препаратов (с указанием сред- них доз) в соответствии с инструкцией по применению лекарственного препа- рата и фармакотерапевтической группой по анатомо-терапевтическо- химической классификации, рекомендованной Всемирной организацией здра- воохранения; 3) медицинских изделий, имплантируемых в организм человека;

4) компонентов крови; 5) видов лечебного питания, включая специализирован- ные продукты лечебного питания.

Внедрение стандартов медицинской помощи во врачебную практику должно вывести отрасль здравоохранения на качественно новый уровень. Им- перативный регламент, предписывающий определенную схему действий, сори- ентирован на обеспечение позитивной направленности и результативности дея- тельности медицинских работников. Формализованное описание алгоритма действий врача в конкретной ситуации минимизирует ошибки в выборе мето- дов профилактики, диагностики и лечения болезней. Однако важно, чтобы предусмотренные типовыми положениями правила соответствовали интеллек- туальным и физическим возможностям человека. Воспрещается учреждать ре- гламенты, претворение в жизнь которых предполагает приложение сверхуси- лий. Стандарты оказания медицинской помощи должны быть рассчитаны на психофизиологические способности среднестатистического врача. Иначе они

_{будут малоэффективными, заключать в себе высокую долю вероятности}

¹ В настоящее время в различных отраслях медицинской практики действует порядка трехсот стандартов. См., напр.: Приказ Минздрава России от 28 декабря 2012 г. № 1604н «Об утверждении стандарта скорой медицин- ской помощи при отморожениях» // Российская газета. 2013. 20 июня. № 131/1; Приказ Минздрава России от 24 декабря 2012 г. № 1437н «Об утверждении стандарта скорой медицинской помощи при пневмонии» // Россий- ская газета. 2013. 11 июня. № 124/1; Приказ Минздрава России от 20 декабря 2012 г. № 1282н «Об утверждении стандарта скорой медицинской помощи при инсульте» // Российская газета. 2013. 13 июня. № 125/1.

наступления неблагоприятных последствий. Нормативы с завышенными требо- ваниями ведут к необоснованной ответственности правоисполнителей за их нарушение.

В правоприменительной деятельности стандарты способствуют обнару- жению признаков ненадлежащего исполнения медицинским работником про- фессиональных функций, оценке последовательности и своевременности ока- зания врачебной помощи, степени достижения запланированного результата. Неуклонное следование директивам, прописанным в них, станет основанием для утвердительного ответа на традиционный вопрос следственных органов, все ли необходимые действия были выполнены врачом для постановки пра- вильного диагноза заболевания и лечения больного. В то же время отклонение от общепринятых методов проведения диагностических процедур или алгорит- мов лечения заболеваний, приведшее к наступлению общественно опасных по- следствий, является поводом для оценки поведения медицинского работника как противоправного. В контексте сказанного юридически значимое свойство стандарта оказания медицинской помощи состоит в исключении ответственно- сти специалиста за нанесение вреда здравоохранительным правоотношениям, если он действовал в строгом соответствии с установленными предписаниями. Имевший место сбой в системе, повлекший неблагоприятные для пациента по- следствия, объясняется несовершенством медицинской науки и практики.

При квалификации действия (бездействия) врачебного персонала как пра- вильного или неправильного необходимо учитывать еще субъективный фактор. Несмотря на стремление представительных и исполнительных органов власти детально упорядочить практику оказания медицинских услуг, внедрить в нее инновационные технологии, узловое звено в секторе здравоохранения отводит- ся врачу. Он выступает в качестве субъекта, обязанного максимально эффек- тивно реализовывать профессиональные знания, умения и навыки. Для дости- жения позитивных результатов в лечебно-диагностической деятельности каж- дый врач должен обладать запасом теоретических знаний и практического опы- та, который соответствует современному состоянию медицинской науки и ква-

лификационным требованиям. Как минимум, он не должен быть ниже компе- тентности среднестатистического врача, практикующего в конкретной сфере. Речь идет о специалисте, осведомленном о достижениях медицинской практи- ки, профессиональные умения и навыки которого позволяют оказать помощь больному в соответствии с официально утвержденными стандартами. Отсут- ствие необходимого уровня знаний или неумение их применять на практике яв- ляется нарушением правовой обязанности. Чаще всего неосведомленность ме- дицинского работника о передовых методах диагностирования и лечения бо- лезней становится причиной наступления последствий, связанным с причине- нием вреда здоровью или жизни пациента. Некомпетентный врач, виновный в этом, обязан подвергнуться уголовной ответственности. Справедливы слова М.Д. Шаргородского, адресованные хирургу, неграмотно произведшему опера- цию: «человек в современном мире должен отвечать за то, что он принимает на себя ответственность за деятельность и за действия, с последствиями которых

он справиться не в состоянии»¹.

Вышеизложенное позволяет заключить, что врачебная ошибка, как и лю- бое другое невольное искажение объективной действительности, представляет собой явление, существующее на уровне человеческого сознания. Искаженное мышление, порождающее неверную оценку конкретной ситуации, обусловли- вает контролируемое либо неконтролируемое девиантное поведение. Невоз- можно предугадать многообразные варианты поступков человека, сознание ко- торого неадекватно воспринимает картину реального мира. Отражаясь в дей- ствии (бездействии) медицинского работника и вызванных им последствиях, она может приобретать различные правовые формы, известные юридической науке и практике как преступление, административное правонарушение, граж- данско-правовой деликт, дисциплинарный и аморальный проступок. При этом предметом юридической оценки становится не само субъективное заблужде- ние, а порожденные им деяние и неблагоприятные последствия. Нельзя квали-

_{фицировать явление, которое еще не приобрело объективную форму. Ошибка}

¹ Шаргородский М.Д. Научный прогресс и уголовное право // Советское государство и право. 1969. № 12. С. 91.

может выступать субъективной предпосылкой правонарушения, но не подме- няет его содержание. Исходя из этого, отсутствуют какие-либо основания для отождествления врачебной ошибки с преступлением. Заблуждение врача при- обретает оттенок уголовно-противоправного деяния в случае, когда результат ненадлежащего исполнения обязанности по оказанию помощи пациенту нахо- дит выражение в общественно опасных последствиях в виде заражения другого лица ВИЧ-инфекцией, причинения тяжкого вреда здоровью больного или смер- ти. Пороки интеллекта и воли медицинского работника, не повлекшие обще- ственно опасных последствий, указанных в уголовном законе, освобождают правоприменителя от необходимости давать им уголовно-правовую оценку. Вместе с тем не исключается вероятность, что результат допущенной ошибки в профессиональной деятельности врача будет квалифицирован в качестве пра- вонарушения, предусмотренного иными отраслями законодательства.

К числу ключевых вопросов, требующих разрешения на доктринальном уровне, относится уголовно-правовая оценка поведения медицинского работ- ника, при котором он, хотя и оказывает помощь пациенту, но делает это не столь интенсивно, как того требует обстановка. Мнения специалистов, оцени- вающих подобного рода действие (бездействие) практикующих врачей, не сов- падают. Одни исследователи усматривают в них признаки ненадлежащего ис- полнения профессиональных функций¹, а другие – неоказания помощи больно-

_му²_.

Испытывает затруднения в решении рассматриваемой проблемы след- ственная и судебная практика. Анализ материалов уголовных дел, иницииро- ванных в отношении медицинских работников, свидетельствует об отсутствии единообразного подходка к оценке их некомпетентного поведения. В большин- стве случаев ненадлежащее исполнение медицинским работником профессио-

_{нальных функций, повлекшее причинение тяжкого вреда здоровью либо смерть}

¹ См.: Коробеев А.И. Преступные посягательства на жизнь и здоровье человека. М., 2012. С. 281-282; Кондра- шова Т.В. Проблемы уголовной ответственности за преступления против жизни, здоровья, половой свободы и половой неприкосновенности. Екатеринбург, 2000. С. 232.

² См.: Побегайло Э.Ф. Избранные труды. СПб., 2008. С. 732; Пашинян Г.А., Ившин И.В. Профессиональные преступления медицинских работников против жизни и здоровья. М., 2006. С. 94-96.

потерпевшего, квалифицируется по ч. 2 ст. 118 или ч. 2 ст. 109 УК РФ¹. Одно- временно с этим известны факты квалификации деяний рассматриваемого вида по ст. 124 УК РФ. Так, Ш. признан виновным в совершении преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 124 УК РФ. Занимая должность врача-хирурга, во время первичного осмотра вновь поступившего пациента он отверг предвари- тельный диагноз специалистов бригады скорой помощи, установивших призна- ки перитонита, прободной язвы и кишечной непроходимости. По мнению суда, Ш. без применения инструментальных методов исследования (УЗИ и рентгена органов брюшной полости) необоснованно исключил наличие медицинских по- казаний к экстренному хирургическому вмешательству, выставил диагноз «ал- когольный гастродуоденит, обезвоживание» и передал больного под наблюде- ние врача-терапевта. Неполнота проведенного обследования, ошибочно вы- ставленный диагноз и отсутствие оперативного лечения, соответствующего ха- рактеру заболевания, привели к наступлению смерти потерпевшего от разлито-

_{го фиброзно-гнойного перитонита}²_.

Мотивируя квалификацию содеянного Ш., суд указал, что неоказание по- мощи выразилось в непринятии комплекса медицинских мероприятий, обеспе- чивающих выздоровление больного. Помещение пациента в диагностическое отделение, принятие мер к снятию синдромов предварительно выставленного диагноза и привлечение к обследованию терапевта не свидетельствуют об ока- зании должной врачебной помощи. Назначенное консервативное лечение в ви- де капельницы имело симптоматический характер. Оно устраняло отдельные болезненные проявления, но не воздействовало на причину заболевания и не могло повлечь за собой положительный эффект. Единственно возможным спо- собом сохранения жизни пациенту при наличии перитонита является проведе-

_{ние хирургической операции – лапаротомии (чревосечения).}

¹ См.: Приговор Балаковского районного суда Саратовской области от 11 сентября 2012 г. по уголовному делу

№ 1–443 // Архив Балаковского районного суда Саратовской области за 2012 г.; Приговор Усть-Ишимского районного суда Омской области от 2 февраля 2011 г. по уголовному делу № 10–1/2011 // Архив Усть- Ишимского районного суда Омской области за 2011 г.

² См.: Приговор Златоустовского городского суда Челябинской области от 19 апреля 2011 г. по уголовному де- лу № 10 – 28/11 // Архив Златоустовского городского суда Челябинской области за 2011 г.

Избранный судом вариант уголовно-правовой оценки общественно опас- ного поведения хирурга небезупречен. Вменяя признаки преступления, преду- смотренного ч. 2 ст. 124 УК РФ, правоприменители не придали должного зна- чения тому обстоятельству, что осужденный не отказывался от оказания меди- цинской помощи. Он выполнил ряд обязанностей, вытекающих из профессио- нального статуса. Однако совокупность совершенных им действий не позволи- ла правильно оценить состояние больного. Допущенная ошибка в диагнозе за- болевания привела к резкому ухудшению состояния здоровья и смерти потер- певшего. При наличии указанных условий содеянное следовало квалифициро- вать как причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего ис- полнения лицом своих профессиональных обязанностей (ч. 2 ст. 109 УК РФ).

Трактовка уголовно-правовой категории «бездействие», даваемая право- применителями, представляется весьма спорной. По их мнению, «бездействие при неоказании помощи больному может быть выражено не только в форме аб- солютно пассивного поведения, но и смешанного бездействия, когда требуемое от медицинского работника действие выполняется либо не в полном объеме, либо ненадлежаще, в том числе, при недостаточности обследования больного, приведшего к установлению неправильного диагноза, либо к неустановлению правильного диагноза, и назначению принципиально недостаточного лече-

ния»¹.

Безусловно, позиция Судебной коллегии по уголовным делам Челябин- ского областного суда отличается оригинальностью. Суть бездействия судьи усматривают не только в невыполнении, но и в ненадлежащем исполнении ме- дицинским работником профессиональных обязанностей. С такой интерпрета- цией термина «бездействие» трудно спорить. В доктрине уголовного права ученые традиционно выделяют два вида бездействия: чистое и смешанное. Од- нако утверждать, что бездействие представителя врачебной профессии в соста-

_{ве неоказания помощи больному может выражаться в недостаточном обследо-}

¹ См.: Кассационное определение Челябинского областного суда от 2 сентября 2011 г. по уголовному делу №22-

7650/2011 // Архив Челябинского областного суда за 2011 г.

вании пациента, неправильно. В случае предоставления медицинской помощи в ограниченном объеме лицо не ведет себя пассивно. Оно действует, но не столь эффективно, как того требуют сложившиеся обстоятельства. Исходя из дей- ствующей редакции уголовного закона, такого рода поведение медицинского работника следует квалифицировать по ч. 2 ст. 109 УК РФ. Другого мнения придерживается квалификационная коллегия судей, согласно которому любые ситуации, связанные с причинением смерти человеку вследствие неисполнения или ненадлежащего исполнения врачом профессиональных обязанностей, должны оцениваться исключительно по ч. 2 ст. 124 УК РФ. Если придержи- ваться предложенного правила квалификации, то возникает сомнение в обосно- ванности включения в уголовно-правовую материю нормы, сформулированной в ч. 2 ст. 109 УК РФ.

Таким образом, отличие преступлений, предусмотренных ч. 2 ст. 124 и ч.

2 ст. 109 УК РФ, состоит в том, что при неоказании помощи больному меди- цинский работник ведет себя пассивно. Общественная опасность деяния прояв- ляется в отказе лица выполнить обязанности, обусловленные его профессио- нальным и правовым статусом. Бездействие специалиста, по долгу профессии призванного лечить людей, создает реальную угрозу безопасности основам правового статуса пациента. Наступившие при этом социально опасные по- следствия в виде средней тяжести или тяжкого вреда здоровью либо смерти вы- ступают предпосылками для дифференциации уголовной ответственности. На практике бездействие медицинского работника чаще всего выражается в неявке к пациенту по вызову, в отказе его госпитализировать или сделать экстренную хирургическую операцию, в отсутствии помощи, которую врач мог оказать по собственной инициативе тогда, когда о заболевании человека ему стало извест- но из других источников. Во всех перечисленных и подобных тому случаях субъект преступления понимает характер исходящей из нормативно-правовых актов обязанности, возможность ее реализации, но игнорирует соответствую- щие юридические предписания.

При ненадлежащем исполнении профессиональных обязанностей лицо совершает действия, направленные на оказание диагностической либо лечебной помощи больному. Но по причинам, зависящим от субъективных качеств меди- цинского работника, они не приводят к позитивному результату (например, врач отступил от методологии выполнения диагностических или лечебных ме- роприятий, нарушил требования стандартов оказания специализированной, в том числе высокотехнологичной медицинской помощи). Как показывает прак- тика, за основу уголовно-правовой оценки подобного рода действий (бездей- ствия) берется некомпетентное осуществление обязанностей, перечисленных в должностных инструкциях специалиста.

В юридической литературе широко обсуждаются вопросы, связанные с уточнением признаков потерпевшего от неоказания помощи больному и лица, обязанного воздерживаться от совершения данного преступления¹. Поводом к возникновению дискуссии стало нечеткое отражение в диспозиции ст. 124 УК РФ качеств, свойственных названным участникам уголовно-правового отноше- ния. Не имея надлежащего представления относительно заданных законодате- лем параметров действия уголовно-правовой нормы, правоисполнители и пра- воприменители не в состоянии реализовать обязанности, вытекающие из своего уголовно-правового статуса. Как следствие, медицинские работники не удер- живаются от совершения криминальных деяний, а должностные лица право- охранительных органов и суда не дают должную уголовно-правовую оценку

содеянного им.

По замыслу нормотворцев, потерпевшим от рассматриваемого состава преступления выступает больной. В отечественном правовом пространстве юридическое содержание данной категории не раскрывается. Словарь русского языка термин «больной» определяет как пораженный какой-нибудь болезнью².

¹ См.: Наумов А.В. Практика применения Уголовного кодекса Российской Федерации: комментарий судебной практики и доктринальное толкование / под ред. Г.М. Резника. М., 2005. С. 264; Красиков А.Н. Преступления против личности. Саратов, 1999. С. 88-90.

² См.: Ожегов С.И. Словарь русского языка. 4-е изд. стереотип. М., 1997. С. 45.

Под болезнью понимается «расстройство здоровья, нарушение правильной дея- тельности организма»¹.

Таким образом, категория больной в большей степени наполнена меди- цинским, нежели чем юридическим содержанием. Отсутствие официально за- крепленных признаков анализируемого понятия препятствует определению круга лиц, признаваемых потерпевшими от преступного бездействия медицин- ских работников. На практике часто встречаются случаи, когда потребность в медицинской помощи испытывают беременные женщины, роженицы, ново- рожденные, а также граждане, пострадавшие в результате несчастных случаев, травм и отравлений, угрожающих их жизни и здоровью. Исходя из особенно- стей физиологического состояния, вряд ли можно отнести указанных лиц к группе больных. Стало быть, анализируемая уголовно-правовая норма не мо- жет обеспечить сохранность их конституционного права на медицинскую по- мощь. Для устранения выявленного пробела в уголовном законодательстве предлагаем заменить в наименовании и содержании ст. 124 УК РФ категорию

«больной» понятием «пациент». В юридическом значении статусом пациента обладает человек, вступивший в здравоохранительные отношения посредством реализации субъективного права на получение услуги медицинского или фар- мацевтического характера в специализированных учреждениях любой органи- зационно-правовой формы либо приглашенный для участия в биомедицинском эксперименте в качестве испытуемого. Предлагаемое нововведение способ- ствует формированию правильного представления о потерпевшем от преступ- ления, правовые границы которого определены Федеральным законом «Об ос- новах охраны здоровья граждан в Российской Федерации».

Устанавливая уголовную ответственность за неоказание помощи больно- му, законодатель в диспозиции ч. 1 и 2 ст. 124 УК РФ не уточняет характер по- мощи, отказ в предоставлении которой образует криминообразующий признак. Только прибегнув к систематическому способу толкования содержания норм,

_{изложенных в ст. 124 и 125 УК РФ, можно сделать вывод о том, что в ст. 124}

¹ Там же. С. 44.

УК РФ законодатель требует от медицинского работника исполнения профес- сиональной обязанности по оказанию пациенту медицинской помощи. В то время как ст. 125 УК РФ, предусматривающая ответственность за оставление в опасности, криминальным признает отказ в оказании человеку первой помощи. По смыслу ст. 31 Федерального закона «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации», первая помощь оказывается гражданам до медицин- ской помощи. Она может иметь место в ситуациях, связанных с несчастными случаями, травмами, отравлениями и другими состояниями и заболеваниями, угрожающими жизни и здоровью. Обязанностью оказания первой помощи наделены лица, имеющие соответствующую подготовку (сотрудники органов внутренних дел, военнослужащие и работники Государственной противопо- жарной службы, спасатели аварийно-спасательных формирований и аварийно- спасательных служб).

Федеральный закон «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» дифференцирует медицинскую помощь на виды: 1) первичная ме- дико-санитарная помощь; 2) специализированная, в том числе высокотехноло- гичная, медицинская помощь; 3) скорая, в том числе скорая специализирован- ная, медицинская помощь; 4) паллиативная медицинская помощь. Отказ без уважительных причин в оказании пациенту любого из перечисленных видов медицинской помощи, за исключением паллиативной, образует состав преступ- ления. При этом бездействие медицинского работника должно повлечь наступ- ление указанных в ст. 124 УК РФ общественно опасных последствий в виде причинения вреда здоровью потерпевшего средней тяжести, тяжкого вреда здо- ровью либо смерти. Неоказание паллиативной медицинской помощи объектив- но не может привести к указанным общественно опасным последствиям, по- этому отпадает надобность во включении ее в перечень криминообразующих признаков. Паллиативная медицинская помощь включает в себя комплекс ме- дицинских вмешательств, направленных на избавление от боли и облегчение других тяжелых проявлений заболевания, в целях улучшения качества жизни неизлечимо больных граждан.

С учетом изложенного, в наименовании и диспозиции ч. 1 ст. 124 УК РФ предлагаем уточнить характер помощи, в которой пациенту было отказано. Для воплощения в действительность высказанной рекомендации следует включить в структурные компоненты ст. 124 УК РФ слово «медицинской». Положитель- ный пример для заимствования имеется в уголовных законах зарубежных госу- дарств. В частности, ст. 142 УК Азербайджанской Республики устанавливает ответственность за «неоказание медицинской помощи больному без уважи- тельных причин медицинским работником, обязанным ее оказывать в соответ- ствии с законом или со специальными правилами, если это повлекло причине- ние менее тяжкого вреда здоровью больного». Близкая по содержанию уголов- но-правовая норма представлена в ст. 126 УК Эстонской Республики, которая к числу преступных деяний относит «неоказание медицинской помощи больному без уважительных причин медицинским работником, который был обязан и имел возможность оказать такую помощь, если в результате этого бездействия наступили тяжкие последствия».

Не сложно заметить, что при формулировании признаков анализируемого состава преступления азербайджанские и эстонские законодатели сочли нуж- ным конкретизировать не только характер помощи, в оказании которой отказа- но больному, но и профессиональную принадлежность лица, обязанного воз- держиваться от совершения данного преступления. В роли субъекта, подлежа- щего уголовной ответственности за нарушение обязанности по оказанию по- мощи больному, назван медицинский работник.

В российском уголовном законодательстве признаки субъекта состава пре- ступления, предусмотренного ст. 124 УК РФ, сформулированы в обобщенной форме. Законодатель говорит о лице, обязанном оказывать помощь в соответствии с законом или специальным правилом. К числу субъектов, подлежащих уголовной ответственности за неоказание помощи больному, чаще всего ученые относят ме- дицинских работников, фармацевтов, сотрудников полиции, пожарной службы, руководителей туристических групп, специально выделенных членов экспедиций,

зимовок¹. А.А. Жалинская-Рерихт дополняет данный список, включая в него родителей, обязанных заботиться о детях, а также детей, которые должны помо- гать престарелым родителям².

Если исходить из нынешней редакции диспозиции ст. 124 УК РФ и про- демонстрированного подхода к ее толкованию, то круг лиц, обязанных оказы- вать врачебную помощь больному, может быть расширен до бесконечности. В качестве обоснования своей позиции ученые-криминалисты приводят положения регулятивного законодательства, возлагающие на отдельных категорий служащих обязанность оказывать первую помощь. Так, в соответствии с п. 3 ч. 1 ст. 12 Фе- дерального закона от 7 февраля 2011 г. № 3-ФЗ «О полиции», сотрудники поли- ции обязаны оказывать первую помощь лицам, пострадавшим от преступлений, административных правонарушений и несчастных случаев, а также лицам, нахо- дящимся в беспомощном состоянии либо в состоянии, опасном для их жизни и здоровья, если специализированная помощь не может быть получена ими свое-

временно или отсутствует³.

При всем уважении к научной позиции оппонентов сложно согласиться с выдвигаемыми ими аргументами. На наш взгляд, адресатом воздействия уголов- но-правовой нормы, изложенной в ст. 124 УК РФ, выступают только лица, обла- дающие статусом медицинского работника. Всех иных субъектов, оказывающих первую помощь, удерживает от совершения преступления ст. 125 УК РФ. Попыт- ки возложить на сотрудников полиции, пожарной службы, руководителей тури- стических групп и т.д. обязанность по оказанию медицинской помощи больному нарушают логику законодателя по организации охраны здоровья населения. Фе- деральный закон от 21 ноября 2011 г. «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» разделяет понятия медицинской и первой помощи.

_{Медицинская помощь включает мероприятия, направленные на поддержание и}

¹ См.: Бытко Ю.И., Бытко С.Ю. Уголовное право России. Части Общая и Особенная. Саратов, 2005. С. 67; Ко- робеев А.И. Преступные посягательства на жизнь и здоровье человека. М., 2012. С. 285-286; Мирошниченко Н.В. Профессиональные преступления медицинских работников против жизни и здоровья пациентов. Ставро- поль, 2008. С. 77.

² См.: Учебный комментарий к Уголовному кодексу Российской Федерации / отв. ред. Жалинский А.Э. – М.,

_{2005. С. 365 (автор комментария к ст. 124 УК РФ – А.А. Жалинская-Рерихт).}

³ См.: СЗ РФ. 2011. № 7. Ст. 900.

(или) восстановление здоровья человека. Сюда же входит комплекс лечебно- диагностических вмешательств, обращенных на профилактику, диагностику и лечение заболеваний, медицинскую реабилитацию. Ее исполнителями высту- пают физические лица, имеющие медицинское образование, работающие в ме- дицинских организациях либо занимающиеся индивидуальной медицинской деятельностью. Первая помощь, по замыслу законодателя, оказывается гражда- нам до предоставления медицинской помощи. В соответствии с федеральным законом или специальным правилом обязанность оказывать первую помощь возлагается на специалистов, имеющих соответствующую подготовку. К ним относятся сотрудники органов внутренних дел, военнослужащие и работники Государственной противопожарной службы, спасатели аварийно-спасательных формирований и служб. Водителей транспортных средств и других лиц законо- датель наделяет не обязанностью, а правом оказывать первую помощь. При этом они должны обладать соответствующей подготовкой и (или) навыками.

Сказанное позволяет заключить, что не совсем корректно ставить вопрос об уголовной ответственности за неоказание помощи пациенту лиц, не имеющих медицинского образования. Требование от человека под угрозой уголовного нака- зания определенного поведения предполагает наличие у него необходимых зна- ний и опыта. Бездействие полицейского, не оказавшего помощь больному, не перестает быть общественно опасным, однако квалифицировать его пассивное поведение по ст. 124 УК РФ нельзя. С позиции действующего уголовного зако- на оно может быть оценено как оставление в опасности лица, находящегося в опасном для жизни или здоровья состоянии (ст. 125 УК РФ).

Более того, даже лица, получившие когда-либо медицинское образование, не всегда подлежат уголовной ответственности за неоказание помощи пациенту. Обязанность по оказанию медицинской помощи, обусловленная профессиональ- ным статусом, распространяется только на действующих медицинских работни- ков. Официальное прекращение врачебной практики выступает юридическим фактом, которое устраняет все правовые последствия, вытекающие из профессио- нальной деятельности медицинского работника. В свете изложенного трудно со-

гласиться с высказанной в литературе позицией, допускающей возможность при- влечения к уголовной ответственности за неоказание помощи больному врачей, фельдшеров, медсестер, которые по достижении пенсионного возраста прекрати- ли трудовые отношения с учреждениями здравоохранения и не занимаются меди- цинской практикой¹.

Применяя меры уголовно-правового принуждения к лицу, признанному ви-

новным в совершении рассматриваемого преступления, нельзя допустить избы- точного ограничения его прав и свобод. В уголовно-правовой доктрине общепри- нято положение о том, что размер санкции определяется характером и степенью общественной опасности преступления. Действующая редакция ст. 124 УК РФ не в полной мере соответствует требованию дифференциации уголовной ответ- ственности в зависимости от тяжести наступившего преступного результата. В квалифицированном составе неоказания помощи больному законодателем объ- единены последствия в виде тяжкого вреда здоровью и смерти потерпевшего. Между тем, очевидно, что степень общественной опасности причинения тяжко- го вреда здоровью ниже, чем причинения смерти. Констатируя это обстоятель- ство, мы вынуждены признать наказания, предусмотренные ч. 2 ст. 124 УК РФ, неадекватными уровню опасности причинения по неосторожности тяжкого вреда здоровью. Данный теоретический вывод находит подтверждение и в ли- беральной судебной практике, складывающейся по делам о преступлениях изу- чаемого вида. Основываясь на представленных аргументах, исходим из необхо- димости усовершенствования дифференциации уголовной ответственности за неоказание помощи больному путем наделения последствий в виде тяжкого вреда здоровью либо смерти потерпевшего статусом квалифицирующего и осо- бо квалифицирующего признаков состава преступления. Ориентиром может служить подход законодателя к дифференциации уголовной ответственности за неосторожное причинение тяжкого вреда здоровью человека, в том числе

_{вследствие ненадлежащего исполнения лицом профессиональных функций, и}

¹ См.: Расторопов С.В. Уголовно-правовая охрана здоровья человека от преступных посягательств. СПб., 2006. С. 319; Чернышева Ю.А. Причинение смерти лицу по его просьбе: уголовно-правовое, уголовно-политическое, криминологическое и социально-правовое исследование. М., 2011. С. 138.

неосторожное причинение ему смерти, выразившийся в их закреплении в само- стоятельных статьях уголовного закона (ст. ст. 109, 118 УК РФ).

Анализ практики назначения наказания за неоказание помощи больному показал, что основной мерой воздействия на осужденных является лишение свободы. Причем суды полагают возможным достижение целей наказания без реального его отбывания. Так, по данным Судебного департамента при Вер- ховном Суде РФ, за период с 2009 по 2012 г. на территории России по призна- кам состава преступления, предусмотренного ч. 2 ст. 124 УК РФ, к уголовной ответственности привлечены 35 медицинских работников. Примечательно, что всем им суды назначили наказание в виде лишения свободы, но лишь трое осужденных отбывали наказание реально, а двое освобождены от наказания по амнистии. В остальных случаях суды сочли разумным применить условное осуждение.

Широкое применение условного осуждения во многом спровоцировано законодателем, ограничившим санкцию ч. 2 ст. 124 УК РФ двумя основными и одним дополнительным видом наказания. В качестве основного наказания предусмотрены принудительные работы на срок до четырех лет и лишение сво- боды на тот же срок, а дополнительным наказанием выступает лишение права занимать определенные должности или заниматься определенной деятельно- стью на срок до трех лет. Учитывая, что принудительные работы применяются как альтернатива лишению свободы, суды сегодня лишены возможности инди- видуализировать уголовное наказание. Выявленная проблема может быть раз- решена посредством дополнения санкции действующей редакции ч. 2 ст. 124

УК РФ наказанием в виде ограничения свободы, которое по степени ограниче- ний прав и свобод осужденного близко к условному осуждению. Максималь- ный размер данного наказания предлагаем ограничить тремя годами, поскольку суды, как правило, назначают условно лишение свободы на срок, не превыша-

_{ющий трех лет с испытательным сроком до двух лет и шести месяцев}¹_.

¹ См.: Приговор Промышленного районного суда г. Смоленска от 24 декабря 2010 г. по уголовному делу 1-

296/10 // Архив Промышленного районного суда г. Смоленска за 2010 г.; Приговор Вяземского районного суда

Смоленской области от 15 августа 2011 г. по уголовному делу № 1-157/2011 // Архив Вяземского районного

При формулировании содержания и объема уголовной ответственности за нарушение права пациента на медицинскую помощь следует исходить из того, что суровость наказания не может играть определяющей роли в противодей- ствии преступлениям, совершаемым по неосторожности. Залог успешной борь- бы с отклоняющимся от профессионального стандарта поведением врача ви- дится в применении мер принуждения, способных предупреждать последую- щие общественно опасные деяния. В подобных условиях важно создать меха- низм, который, во-первых, ограничит соответствующего субъекта в возможно- сти заниматься избранной профессией и, во-вторых, побудит в дальнейшем к добросовестному исполнению профессиональных функций. Важным шагом в этом направлении может служить назначение лишения права занимать опреде- ленные должности или заниматься определенной деятельностью в качестве ос- новного вида наказания, который в действующей редакции санкции ч. 1 ст. 124

УК РФ отсутствует. Его появление должно повысить эффективность воздей- ствия на преступность медицинских работников, обращая принуждение не столько на личность преступника, сколько на его правовой и профессиональ- ный статус. Срок, в течение которого осужденный фактически утрачивает воз- можность заниматься избранной профессией, в ч. 1 ст. 124 УК РФ рекомендуем установить до двух лет, а в ч. 2 ст. 124 УК РФ – до трех лет.

Основываясь на изложенных суждениях и аргументах, предлагаем новую редакцию ст. 124 УК РФ:

«Статья ... Неоказание медицинской помощи пациенту

1. Неоказание медицинской помощи пациенту без уважительных причин медицинским работником, если это повлекло по неосторожности причинение средней тяжести вреда здоровью, -

наказывается штрафом в размере до сорока тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех месяцев,

_{либо лишением права занимать определенные должности или заниматься опре-}

суда Смоленской области за 2011 г.; Приговор Златоустовского городского суда Челябинской области от 19 апреля 2011 г. по уголовному делу № 10 – 28/11 // Архив Златоустовского городского суда Челябинской обла- сти за 2011 г.

деленной деятельностью на срок до двух лет, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до четырех месяцев.

2. То же деяние, если оно повлекло по неосторожности причинение тяж- кого вреда здоровью пациента, -

наказывается лишением права занимать определенные должности или за- ниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься опреде- ленной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

3. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, повлекшее по неосторожности смерть пациента, –

наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо принуди- тельными работами на срок до четырех лет с лишением права занимать опреде- ленные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового либо лишением свободы на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься опреде- ленной деятельностью на срок до трех лет или без такового».

В доктрине уголовного права и правоприменительной практике дискус- сионным остается вопрос о лицах, обязанных воздерживаться от совершения преступления, предусмотренного ст. 128 УК РФ. Установив уголовную ответ- ственность за незаконную госпитализацию человека в медицинскую организа- цию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, зако- нодатель не стал уточнять профессиональную принадлежность и правовой ста- тус субъекта, удерживаемого от совершения преступления. Лишь в квалифици- рованном составе преступления говорится об использовании виновным своего служебного положения.

Большинство специалистов убеждены в том, что субъектом рассматрива- емого состава преступления выступает физическое вменяемое лицо, достигшее шестнадцатилетнего возраста. Им чаще всего признают близкого родственника,

законного представителя помещенного в психиатрическую больницу лица, со- седей, заинтересованных по тем или иным соображениям избавиться от потер- певшего, проявляющих при этом инициативу и настойчивость в водворении че- ловека в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях¹.

Между тем в литературе высказано другое мнение, допускающее воз-

можность привлечения к ответственности по данной статье уголовного закона ограниченного круга лиц. Сторонники данной точки зрения наделяют субъекта анализируемого состава преступления специальными признаками, относящи- мися к характеристике его правового положения и социального статуса, обу- словленных исполнением профессиональных функций. Такими качествами об- ладает лицо, уполномоченное по закону принимать решение о недобровольной госпитализации человека в психиатрический стационар либо ее продлении, ли- бо выписке из стационара (врач-психиатр скорой помощи, врач приемного по- коя в психиатрическом стационаре, врач-психиатр, являющийся членом комис- сии, дающей заключение для суда о необходимости недобровольной госпитали-

зации пациента либо о продлении ее срока)².

Вторая позиция представляется нам более логичной. Она базируется на нормах Закона РФ от 2 июля 1992 г. «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании»³, закрепляющих основание и порядок госпита- лизации гражданина в психиатрический стационар, правовой статус лиц, стра- дающих психическим расстройством и оказывающих психиатрическую помощь в стационарных условиях. По смыслу Закона психиатрическая помощь лицам, страдающим психическим расстройством, оказывается при наличии информи-

_{рованного добровольного согласия на медицинское вмешательство. Основани-}

¹ См.: Бытко Ю.И., Бытко С.Ю. Уголовное право России. Части Общая и Особенная. Саратов, 2005. С. 73; Наумов А.В. Российское уголовное право. Курс лекций: в 3 т. Т. 2. Особенная часть. М., 2007. С. 153; Курс уг о- ловного права. Особенная часть: учебник для вузов / под ред. Г.Н. Борзенкова, В.С. Комисарова. М., 2002. Т. 3. С. 224.

² См.: Красиков А.Н. Уголовно-правовая охрана прав и свобод человека в России. Саратов, 1996. С. 127; Уго- ловное право. Особенная часть: учебник для вузов / отв. ред. И.Я. Козаченко, З.А. Незнамова, Г.П. Новоселов.

М., 1997. С. 109; Российское уголовное право: Курс лекций. Т. 3: Преступления против личности / под ред. А.И. Коробеева. Владивосток, 2000. С. 310.

³ См.: Ведомости СНД и ВС РФ. 1992. № 33. Ст. 1913.

ями для госпитализации в организацию, оказывающую психиатрическую по- мощь в стационарных условиях, являются совокупность обстоятельств, свиде- тельствующих о наличии у человека психического расстройства, просьбы или согласия пациента (его законного представителя) на госпитализацию, решения врача-психиатра о проведении психиатрического обследования или лечения в стационарных условиях. В строго регламентированных законом случаях граж- данин, страдающий психическим расстройством, может быть помещен в психи- атрический стационар принудительно. Принудительная госпитализация в ме- дицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стацио- нарных условиях, допускается:

1) при применении судом принудительных мер медицинского характера в отношении лица: а) совершившего деяние, предусмотренное статьями Особен- ной части УК РФ, в состоянии невменяемости; б) у которого после совершения преступления наступило психическое расстройство, делающее невозможным назначение или исполнение наказания; в) совершившего преступление и стра- дающего психическим расстройством, не исключающим вменяемости; г) со- вершившего в возрасте старше восемнадцати лет преступление против половой неприкосновенности несовершеннолетнего, не достигшего четырнадцатилетне- го возраста, и страдающим расстройством сексуального предпочтения (педо- филией), не исключающим вменяемости;

2) в случае, когда психиатрическое обследование или лечение лица воз- можны только в стационарных условиях, а психическое расстройство является тяжелым и обусловливает: а) непосредственную опасность для самого больного или окружающих; б) беспомощность пациента, то есть неспособность самосто- ятельно удовлетворять основные жизненные потребности; в) причинение суще- ственного вреда его здоровью вследствие ухудшения психического состояния, если лицо будет оставлено без психиатрической помощи.

В отсутствии перечисленных оснований принудительное помещение че- ловека в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, является незаконным и составляет признаки пре-

ступления, предусмотренного ст. 128 УК РФ. При выявлении особенностей субъекта, способного выполнить объективную сторону рассматриваемого со- става преступления, определяющим фактором выступает наличие у лица пол- номочий для госпитализации пациента в медицинскую организацию, предо- ставляющую психиатрическую услугу. Решение вопроса о помещении человека в психиатрический стационар в добровольном или принудительном порядке входит в компетенцию врача-психиатра, действующего единолично либо в со- ставе комиссии врачей-психиатров. Данный вывод вытекает из содержания ч. 2 ст. 20 Закона РФ «О психиатрической помощи и гарантиях прав граждан при ее оказании», согласно которому установление диагноза психического заболева- ния, принятие решения об оказании психиатрической помощи в недоброволь- ном порядке либо дача заключения для рассмотрения этого вопроса являются исключительным правом врача-психиатра. Именно врач-психиатр, диагности- ровав психическое состояние пациента, предопределяет его нахождение в ме- дицинской организации психиатрического профиля. Он же составляет заклю- чение о необходимости пребывания гражданина в психиатрическом стациона- ре, которое прилагается к заявлению представителя медицинской организации и подается в суд. Рассмотрев заявление о госпитализации больного в недобро- вольном порядке, судья принимает решение, которым отклоняет или удовле- творяет его. Судья, вынесший заведомо неправосудное решение о госпитализа- ции лица в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую по- мощь в стационарных условиях, в недобровольном порядке, подлежит уголов- ной ответственности по ст. 305 УК РФ (вынесение заведомо неправосудных приговора, решения или иного судебного акта).

Таким образом, субъект состава преступления, предусмотренного ст. 128

УК РФ, должен обладать специальными признаками, свойственными врачу- психиатру. Прочие лица, инициировавшие процесс госпитализации человека в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стацио- нарных условиях либо иным образом содействовавшие совершению данного преступления, выступают в качестве соучастников.

Спорным в науке уголовного права остается вопрос о квалификации не- законного удержания пациента в медицинской организации, специализирую- щейся на оказании психиатрической помощи в стационарных условиях, если после прохождения курса лечения человек выздоровел либо подлежит переводу на амбулаторное лечение. Разногласия во мнениях ученых возникли по той причине, что в диспозиции ст. 128 УК РФ говорится лишь о незаконной госпи- тализации лица в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях, тогда как о возможных случаях необосно- ванного удержания гражданина в психиатрическом стационаре законодатель промолчал. Так, по мнению Л.Л. Кругликова и Л.В. Иногамовой-Хегай, удер- жание в психиатрическом стационаре полностью излечившегося от психиче- ского расстройства человека не охватывается исследуемой уголовно-правовой нормой. Такого рода общественно опасные деяния ученые предлагают квали- фицировать как незаконное лишение свободы (ст. 127 УК РФ) или должностное

преступление¹.

Другие специалисты напротив полагают, что понятие помещения в ста- ционар следует понимать расширительно как незаконное нахождение в нем, в том числе и при превышении сроков пребывания, которое по характеру причи- няемого вреда не отличается от незаконной госпитализации лица в медицин- скую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях².

Не ставя под сомнение тот факт, что нынешняя редакция диспозиции ст.

128 УК РФ не позволяет безапелляционно ответить на обсуждаемый вопрос, в то же время следует считать справедливой позицию последней группы авторов. По характеру и степени общественной опасности незаконное удержание паци- ента в медицинской организации, оказывающей психиатрическую помощь в

_{стационарных условиях, не отличается от принудительной госпитализации.}

¹ См.: Уголовное право России: Часть Особенная / отв. ред. Л.Л. Кругликов. М., 1999. С. 103; Уголовное право

_{Российской Федерации: Особенная часть / под ред. Л.В. Иногамовой-Хегай. М., 2005. С. 69.}

² См.: Красиков А.Н. Преступления против личности. Саратов, 1999. С. 100; Тяжкова И. Незаконное помещение в психиатрический стационар // Уголовное право. 2002. № 3. С. 52; Российское уголовное право: Курс ле кций. Т. 3: Преступления против личности / под ред. А.И. Коробеева. Владивосток, 2000. С. 309.

Квалификация незаконного удержания человека в учреждении здравоохране- ния, предоставляющей услуги психиатрического характера, по ст. 127 УК РФ означает неоправданное смягчение ответственности виновным. Санкция основ- ного состава незаконного лишения свободы предусматривает максимальное наказание в виде лишения свободы до двух лет, тогда как за незаконную госпи- тализацию гражданина в медицинскую организацию, оказывающую психиат- рическую помощь в стационарных условиях, преступнику грозит наказание в виде лишения свободы до трех лет.

Исключение из сферы действия ст. 128 УК РФ случаев принудительного удержания лиц, госпитализированных в психиатрический стационар на закон- ном основании, но подлежащих выписке вследствие их выздоровления, являет- ся теоретически и практически необоснованным. Решение возникшей пробле- мы видится в изменении действующей редакции ст. 128 УК РФ. При ее форму- лировании предлагаем принять во внимание позитивный опыт иностранных за- конодателей, демонстрирующих стремлением к тотальной охране прав и свобод пациента от преступных посягательств и их предупреждению. Уголовно- правовые нормы, возлагающие на медицинских работников обязанность по воздержанию от совершения деяний по незаконному удержанию человека в психиатрической больнице, представлены в правовой системе многих зарубеж- ных стран. В качестве примера можно сослаться на ст. 184 УК Республики Бе- ларусь, ч. 5 ст. 142а УК Республики Болгария, ст. 149 УК Грузии, ст. 127 УК Республики Казахстан, ст. 133 УК Республики Таджикистан.

Используя нормотворческий опыт иностранных государств по охране прав и свобод пациента и предупреждению общественно опасных деяний вра- чей-психиатров, предлагаем изложить диспозицию ч.1 ст. 128 УК РФ в новой редакции, а ч. 2 ст. 128 УК РФ остается в действующей редакции:

«Статья 128. Незаконная госпитализация в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях

1. Незаконная госпитализация либо удержание лица в медицинской орга- низации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, -

наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо принуди- тельными работами на срок до трех лет, либо лишением свободы на тот же срок».

Предлагаемое нововведение исключит ошибки в деятельности правопри- менителей, квалифицирующих общественно опасные действия (бездействия) медицинских работников, незаконно госпитализирующих либо удерживающих пациентов в медицинских организациях, оказывающих психиатрическую по- мощь в стационарных условиях.

Резюмируя результаты проведенного исследования, можно сформулиро- вать несколько теоретических и практических выводов:

1) под реализацией уголовно-правового механизма предупреждения пре- ступных посягательств на права и свободы пациента следует понимать осу- ществление медицинским работником и правоприменителем своего уголовно- правового статуса, обеспечивающее удержание медицинского работника, обви- няемого в совершении преступления, от повторного посягательства на права и свободы пациента. Задача предупреждения общественно опасных посяга- тельств на основы правового статуса пациента имеет конкретного адресата. Она начинает реализовываться с момента предъявления медицинскому работнику обвинения в совершении преступления и продолжается до погашения или сня- тия с него судимости;

2) врачебная ошибка, представляя собой неверную оценку медицинским работником профессиональной ситуации, в зависимости от тяжести наступаю- щих последствий может приобретать различные правовые формы, известные юридической науке и практике как преступление, административное правона- рушение, гражданско-правовой деликт, дисциплинарный и аморальный про- ступок. При этом юридической квалификации подлежит не сама ошибка, а от- клоняющееся от профессионального стандарта поведение медицинского работ- ника, спровоцированное ею;

3) в целях оптимизации механизма уголовно-правовой охраны прав и свобод пациента предлагается внести изменения в уголовное законодательство, изложив статьи 124 и 128 УК РФ в следующей редакции:

«Статья 124. Неоказание медицинской помощи пациенту

1. Неоказание медицинской помощи пациенту без уважительных причин медицинским работником, если это повлекло по неосторожности причинение средней тяжести вреда здоровью, -

наказывается штрафом в размере до сорока тысяч рублей или в размере заработной платы или иного дохода осужденного за период до трех месяцев, либо лишением права занимать определенные должности или заниматься опре- деленной деятельностью на срок до двух лет, либо обязательными работами на срок до трехсот шестидесяти часов, либо исправительными работами на срок до одного года, либо арестом на срок до четырех месяцев.

2. То же деяние, если оно повлекло по неосторожности причинение тяж- кого вреда здоровью пациента, -

наказывается лишением права занимать определенные должности или за- ниматься определенной деятельностью на срок до трех лет, либо ограничением свободы на срок до двух лет, либо лишением свободы на срок до двух лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься опреде- ленной деятельностью на срок до трех лет или без такового.

3. Деяние, предусмотренное частью первой настоящей статьи, повлекшее по неосторожности смерть пациента, –

наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо принуди- тельными работами на срок до четырех лет с лишением права занимать опреде- ленные должности или заниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового либо лишением свободы на срок до четырех лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься опреде- ленной деятельностью на срок до трех лет или без такового»;

«Статья 128. Незаконная госпитализация в медицинскую организацию, оказывающую психиатрическую помощь в стационарных условиях

1. Незаконная госпитализация либо удержание лица в медицинской орга- низации, оказывающей психиатрическую помощь в стационарных условиях, -

наказывается ограничением свободы на срок до трех лет, либо принуди- тельными работами на срок до трех лет, либо лишением свободы на тот же срок».

2. Те же деяния, если они совершены лицом с использованием своего слу- жебного положения либо повлекли по неосторожности смерть потерпевшего или иные тяжкие последствия, -

наказываются принудительными работами на срок до пяти лет с лишением права занимать определенные должности или заниматься определенной дея- тельностью на срок до трех лет или без такового либо лишением свободы на срок до семи лет с лишением права занимать определенные должности или за- ниматься определенной деятельностью на срок до трех лет или без такового».