<<
>>

§ 2. Период 1922–1964 гг.

Прежде всего, следует остановиться на коренном изменении взглядов на предмет кондикционного обязательства и понятие обогащения, ознаменовавшем собой начало нового догматического этапа развития кондикционных обязательств в отечественном праве.

В значительной степени это изменение было вызвано принятием гражданского кодекса, закрепившим конструкцию, отличавшуюся от модели, существовавшей ранее в доктрине. Гражданский кодекс РСФСР 1922 г. в ст. 399 впервые в отечественной истории на законодательном уровне сформулировал обязанность возврата неосновательного обогащения: обогатившийся за счет другого без достаточного установленного законом или договором основания обязан возвратить неосновательно полученное. При этом согласно ст. 400 неосновательно обогатившийся обязан возвратить или

возместить все доходы, которые он извлек или должен был извлечь из неосновательно полученного имущества с того времени, когда он узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения. С того же времени он отвечает за произведенное или допущенное им ухудшение имущества (до этого он отвечает лишь за умысел и грубую небрежность). Со своей стороны обогатившийся вправе требовать возмещения произведенных им необходимых затрат на имущество с того времени, с которого он обязан возвратить доходы.

Учитывая отмеченную ранее близость отечественной дореволюционной и германской доктрин, не удивительно, что и положения Гражданского кодекса РСФСР 1922 г., посвященные обязательствам из неосновательного обогащения, не избежали определенного влияния Германского гражданского уложения. Известно, что подготовка финального проекта кодекса осуществлялась главным образом А.Г. Гойхбаргом и Н.И. Бернштейном с использованием ранее подготовленного и подвергшегося критике проекта Межведомственной комиссии при отделе законодательных предположений наркомюста50. Известно также, что в Межведомственную комиссию входили «люди, хорошо знакомые с цивилистической литературой, в том числе и с западной, а также знающие законы и практику их применения»51, что в результате привело к созданию комиссией

кодекса классического гражданского права52.

Учитывая, что формулировка ст. 399

ГК РСФСР имеет определенное сходство с § 812 ГГУ, можно предположить, что она была предложена уже в проекте Межведомственной комиссии, при том, что за ее основу был взят § 812 ГГУ53. Вывод об ориентировании на германский образец косвенно подтверждается и тем, что в учебнике А.Г. Гойхбарга «Хозяйственное право Р.С.Ф.С.Р.» кондикционные положения кодекса сравниваются

50 Новицкая Т.Е. Кодификация гражданского права в Советской России. 1920–1922 гг. М., 1989. С. 53.

51 Там же. С. 45.

52 Там же. С. 48.

53 Проведем несложное сравнение:

Ст. 399 ГК РСФСР: «Обогатившийся за счет другого без достаточного установленного законом или договором основания обязан возвратить неосновательно полученное. Обязанность возврата наступает и тогда, когда основание обогащения отпадет впоследствии».

Абз. 1 § 812 ГГУ: «Тот, кто посредством предоставления другого лица или иным образом получит нечто за его счет без правового основания, обязан вернуть полученное. Эта обязанность существует и тогда, когда правовое основание отпадет впоследствии или не будет достигнут результат, на который направлено исполнение в соответствии с содержанием сделки».

исключительно с нормами германского права54. Несмотря на подобную связь российской и германской кодификаций, догматическое развитие кондикционных обязательств в отечественном праве в рассматриваемый период приобретает вполне самостоятельный характер.

Если ранее в основании возникновения обязательства и его предмета лежало неосновательное обогащение как разница между состоянием имущества лица, предшествующим наступлению события обогащения, и последующим, то теперь речь идет о полученном (приобретенном или сбереженном) имуществе, а с момента знания о неосновательности обогащения – также доходах и необходимых расходах, извлеченных или потраченных на полученное имущество.

При этом в кодексе отсутствовала норма, указывающая на обусловленность обязанности возврата полученного наличием действительного обогащения на стороне ответчика. Как отмечал один из создателей кодекса А.Г. Гойхбарг, отечественные обязательства из неосновательного обогащения построены иначе, чем в иностранных законодательствах. В частности, в новейших иностранных законодательствах обогатившийся отвечает только наличным оставшимся у него обогащением, тогда как кодекс принципиально исходит из того, что должно быть

возращено неосновательно полученное (выделено в оригинале. – В.Г.)55. Из слов

А.Г. Гойхбарга об ухудшениях и доходах от обогащения следует, что под полученным указанный автор понимал полученное имущество, которое он и отождествлял с обогащением56. Как писала позднее Е.А. Флейшиц, возврату подлежит не остаток обогащения, наличный в момент предъявления требования о возврате неосновательного обогащения, а имущество, которое неосновательно обогатившийся приобрел или сберег57.

54 Гойхбарг А.Г. Хозяйственное право РСФСР. Т. I: Гражданский кодекс. 3-е изд., испр. и доп. М.: Госиздат. [1924]. С. 177–181.

55 Любопытно то, что, как будет показано далее, под неосновательно «полученным» по смыслу § 812 ГГУ в германском правопорядке того периода понималось именно наличное обогащение. Таким образом, сами по себе формулировки ГК РСФСР 1922 г. не свидетельствовали об отмежевании от конструкции, принятой в

дореволюционной отечественной и германской традиции.

56 См.: Гойхбарг А.Г. Указ. соч. С. 177–181.

57 Флейшиц Е.А. Обязательства из причинения вреда и из неосновательного обогащения. М., 1951. С. 235.

Показательно, что в первое время после принятия кодекса некоторые специалисты продолжали толковать его нормы о неосновательном обогащении с позиций предшествующей догматики. Так, А. Винавер под подлежащим возврату неосновательно полученным понимал именно наличное обогащение.

Ответственность в случае неосновательного обогащения, по мнению А. Винавера, заключается в выдаче того плюса, который получился в имуществе ответчика по сравнении с тем, что у него было до наступления юридического факта, послужившего поводом к возбуждению вопроса о неосновательном обогащении. Кондикционная ответственность не выходит за пределы действительного обогащения ответчика. При обоюдном исполнении недействительного договора, когда предоставления сторон эквиваленты, обязательства из неосновательного

обогащения не возникает58.

В то же самое время, хотя некоторые авторы все еще пытались отождествлять полученное имущество и доходы от него с неосновательным обогащением59, в принципе, сам термин стал излишним, поэтому совсем неудивительны многочисленные голоса специалистов, высказывавшиеся за его упразднение, хотя и со ссылками на внеюридические аргументы60. Как писал В.А. Рясенцев, существование термина «неосновательное обогащение» может быть оправдано только в капиталистическом обществе, основанном на частной собственности. Ликвидация частной собственности в СССР уничтожила почву для обогащения, для социалистических организаций обогащение невозможно в силу их социалистической природы. Поэтому, если в буржуазном праве термин

«неосновательное обогащение» соответствует реально существующему обогащению как экономическому явлению, базирующемуся на частной собственности, то в советских условиях этот термин совсем не отвечает действительным экономическим отношениям в стране. В связи с этим

58 Винавер А. Неосновательное обогащение и ст. 147 ГК РСФСР // Право и жизнь. 1925. № 1. С. 36–41.

59 М. Гурвич предлагал уточнить используемую в кодексе терминологию и понимать под неосновательным обогащением неосновательно полученное плюс подлежащие возврату доходы (Гурвич М. Институт

неосновательного обогащения в его основных чертах по гражданскому кодексу РСФСР // Советское право.

1925.

№ 2. С. 89, 106).

60 См. например: Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 209–211.

обязательствам, возникающим в силу перехода ценностей без достаточного установленного основания, В.А. Рясенцев считал несравненно более подходящими такие обозначения, как «обязательство из неосновательного получения / приобретения / или получения недолжного»61. За идеологическим ореолом критики понятия неосновательного обогащения в словах В.А. Рясенцева скрывалась вполне справедливая мысль: догматическая категория обогащения в кондикционных обязательствах того периода стала излишней, будучи замененной конструкцией приобретения и сбережения имущества.

Произошедшее изменение имело весьма значительные последствия. Конечный результат применения новых правил о возврате неосновательного обогащения (возвращение неосновательно полученного имущества и части доходов за вычетом необходимых расходов) хотя и мог в отдельных случаях быть идентичным возврату неосновательного обогащения в понимании предшествующей доктрины, но весьма часто мог и отличаться, так как многие факторы, ранее влиявшие на объем кондикционного требования, теперь утратили свое значение. Доходы и расходы в связи с неосновательным обогащением (да и то не все) приобретали значение только с того момента, как обогатившийся узнал или должен был узнать о неосновательности обогащения. В связи с этим В.П. Грибанов указывал, что увеличение имущества должника в кондикционном обязательстве не является условием его ответственности: увеличения в имуществе приобретателя может и не быть, как в случае потребления лицом купленных бревен, когда такое лицо обязано компенсировать стоимость таких бревен их

собственнику, у которого они были украдены продавцом62. Одним из последствий

изменения явилось значительное расширение ранее существовавшего объема возмещения, ухудшающее положение кондикционного должника: в качестве затрат, учитываемых при определении размера взыскания, стали рассматриваться не все понесенные в каузальной связи с событием обогащения расходы, но только лишь необходимые затраты на имущество.

Изменение стоимости полученного

61 Рясенцев В.А. Обязательства из неосновательного обогащения: Дис. … канд. юрид. наук. М., 1939. С. 175.

62 Советское гражданское право. Т. 2. М.: Госюридиздат, 1961. С. 401.

объекта в имуществе обогатившегося также стало иррелевантным. С другой стороны, доходы, извлеченные обогатившимся из неосновательно полученного имущества до момента узнавания им о неосновательности обогащения, не подлежали возмещению63.

Таким образом, теперь в основе кондикционного обязательства стало лежать не возникновение неосновательного обогащения, а неосновательное приобретение или сбережение имущества. При этом мы не можем не отметить позицию В.А. Рясенцева (в частности, о необходимости учета и иных, кроме необходимых, затрат обогатившегося, об освобождении в определенных случаях добросовестного получателя от обязанности возмещения и о необходимости компенсации всех полученных доходов от имущества)64, которая определенно свидетельствует о стремлении автора возвратиться к подходу, характерному для дореволюционной России и германского права того периода.

Следующей важной характеристикой данного этапа является наметившаяся эволюция категории сбережения. Если в предшествующий период господствовавшей позицией являлось понимание сбережения с субъективных позиций обогатившегося (размер сбереженных пользователем чужого имущества или услуг средств равен тому, что он бы потратил, если бы не состоялся факт пользования), то теперь при определении размера сбережения акцент смещается на стоимость пользования. Как писала Е.А. Флейшиц, при неосновательном пользовании чужой вещью сберегаются расходы, которые должны были бы быть произведены, если бы не было пользования данной вещью, например, для оплаты

пользования другой вещью такого же рода65 (выделено автором – В.Г.); в таком

случае подлежат выплате суммы, которые «при нормальном положении дела должны были бы быть издержаны в связи с таким пользованием (выделено

63 Таким образом, предложенное в рамках проекта Гражданского уложения исключение обязанности добросовестного приобретателя по возмещению полученных доходов было воспроизведено в первом советском гражданском кодексе.

64 Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 283, 296, 312.

65 Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 212.

автором – В.Г.)»66,67. Рассматривая случаи внедоговорного использования чужого имущества, В.А. Рясенцев приводил два примера: в отсутствие собственника комнаты другое лицо поселяется в ней; учреждение, совместно арендующее гараж с истцом, использовало грузовую машину последнего. В первом случае собственник комнаты требует взыскания арендной платы, во втором – хозяин машины требует оплаты пользования в размере установленной таксы68. Примечательны две предлагаемые В.А. Рясенцевым редакции статьи нового кодекса применительно к случаям пользования чужим имуществом или услугами:

«Если выгода состояла в пользовании чужим имуществом или получении услуг, то оплата их должна производиться, как правило, по существующей таксе, поскольку не будет доказано, что такой способ вознаграждения не соответствует полученной выгоде»; «Тот, кто пользовался чужими услугами или имуществом, обязан вознаградить другую сторону в размере полученной выгоды или сделанного сбережения. Расчеты должны быть произведены с учетом существующей таксы»69. Как видно из приведенных положений, речь идет об опровержимой презумпции в пользу того, что сбережение пользователя равно стоимости такого пользования.

Еще одним важным изменением явилась предложенная М. Гурвичем и поддержанная значительным количеством авторов70 попытка ограничения случаев обогащения областью изменений в имущественных правах (назовем это

«юридической концепцией обогащения»).

М. Гурвич указывал, что из самого понятия обогащения как увеличения комплекса имущественных прав вытекает, что оно может произойти только путем

66 Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 235.

67 Как отмечал ранее Д.Д. Гримм, размер средств, сэкономленных конкретным лицом в результате неосновательного пользования чужой вещью, может существенно отличаться от стоимости такого пользования.

68 Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 227.

69 Там же. С. 316. Вторая редакция статьи является несколько искаженным отражением правила, содержащегося в проекте гражданского уложения.

70 См., в частности: Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 211; Гражданское право: Учебник для юридических вузов / Всесоюзн. ин-т юрид. наук. Ч. 2. М., 1938. С. 378 (автор главы – М.М. Агарков).

приобретения или сбережения статей, учитываемых как имущественный актив71. Такими статьями являются право собственности на какой-нибудь предмет, право владения или пользования им, другие вещные права, права требования, сложения долга и его признания, исключительные права72. В другом месте М. Гурвич подчеркивал, что из самого понятия имущественного обогащения следует, что под основанием обогащения не может пониматься формальное правооснование. Обогащение в юридическом смысле имеется лишь тогда, когда произошло увеличение или расширение соответствующей имущественной сферы, увеличение юридически действительное, или, точно выражаясь, обогащение за счет другого налицо тогда, когда имущество одного субъекта, составляющее совокупность принадлежащих ему частноправовых материальных прав, возросло за счет таких же прав другого субъекта. До тех пор, пока материальные блага юридически не перенесены, не перекреплены к другому субъекту, хотя бы они фактически и находились в обладании этого другого и являлись предметом его фактической

хозяйственной эксплуатации, налицо будет только фактический переход того или иного хозяйственного блага – обогащения же в юридическом смысле здесь не будет73.

Удивляет, что высказанное М. Гурвичем без достаточной аргументации предложение и его подчас очевидное несоответствие ряду традиционных случаев обогащения не вызвали критической оценки. В частности, юридической концепции обогащения не вполне соответствуют случаи увеличения ценности или стоимости имущества, рассматривавшиеся в качестве случаев приобретения имущества74. Улучшение вещи в результате ремонта также не опосредуется

перемещением имущественных прав75. Относимые рядом авторов76 к

приобретению имущества случаи получения услуг тоже не соответствуют такому

71 Этот вывод М. Гурвич делал со ссылкой на то, что под имуществом, согласно позиции германского ученого А. фон Тура, следует понимать совокупность субъективных имущественных прав (Thur A. von. Der Allgemeine Teil des Deutschen Bürglichen Rechts. Bd. l. Leipzig, 1910).

72 Гурвич М. Указ. соч. С. 89–90.

73 Там же. С. 92.

74 См.: Гурвич М. Указ. соч. С. 89–91; Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 211.

75 См.: Гурвич М. Указ. соч. С. 90–91.

76 См., например: Флейшиц Е.А. Указ. соч. С. 211.

подходу. С другой стороны, оставался открытым вопрос, нельзя ли в ряде случаев обогащения в отсутствие перехода имущественных прав говорить о сбережении имущества обогатившимся.

Отчасти реакцией на мнение М. Гурвича стала позиция некоторых авторов, утверждавших, что у неосновательно обогатившегося всегда отсутствует право собственности на возвращаемое потерпевшему имущество вследствие того, что законом не предусматривается основание возникновения такого права. Так, В.А. Рясенцев указывал, что по советскому гражданскому праву неосновательно полученные ценности, как правило, не могут перейти в собственность обогатившегося, ибо формальный акт передачи здесь не порождает права собственности. Сама обязанность возврата, возложенная на обогатившегося, указывает на то, что право собственности у него не возникает, т. к. собственность может быть приобретена только в строгом соответствии с принципами социалистического общества, воплощенными в советских законах. При этом в случае обогащения при последующем отпадении его основания у ответчика право собственности появляется, но затем аннулируется. В силу этого обогатившийся и обязан вернуть полученное77. С В.А. Рясенцевым соглашался и А.Н. Арзамасцев, отмечавший, что в случае возврата неосновательного обогащения нет лишения ответчика прав на принадлежащее ему имущество, а имеет место возврат вещи тому, кто имеет на нее право, от лица, у которого оно оказалось сверх собственного имущества. Фактическое завладение имуществом или потребление неосновательно полученного (сбереженного), хотя и определяемого родовыми

признаками имущества не означает приобретения на него прав78. По мнению

В.П. Грибанова, так как имущество приобретается без достаточных установленных законом или договором оснований, у приобретателя отсутствует правовая база для возникновения права собственности79. При этом основным (если не единственным) случаем неосновательного приобретения имущества

77 Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 197.

78 Арзамасцев А.Н. Охрана социалистической собственности по советскому гражданскому праву. Л., 1956. С. 200– 204.

79 Советское гражданское право. Т. 2. М.: Госюридиздат, 1961. С. 399–405 (автор главы – В.П. Грибанов). Рясенцев В.А. Указ. соч. С. 197.

данные авторы признавали получение вещей, определяемых родовыми признаками. В такой ситуации предметом кондикционного требования выступало именно родовое имущество80.

Из подхода, предложенного указанными авторами, по нашему мнению, необходимо вытекал следующий вопрос (к сожалению, не поставленный ими): если обогащением является, в частности, получение вещи в фактическое владение, а не приобретение соответствующего субъективного права, то что может являться обогащением в принципе?

Говоря о соотношении случаев приобретения и сбережения имущества, следует отметить, что критерий их ясной дифференциации отсутствовал. Этим обстоятельством, в частности, объясняется отнесение к приобретению имущества случаев принятия услуг81, а также улучшений вещи82.

Подводя итог рассмотренному периоду, можно отметить следующие характеристики категории обогащения. Данная категория утрачивает свое значение, будучи замененной категориями приобретения и сбережения имущества. Происходит изменение основания возникновения и предмета кондикционного требования. Однако применительно к случаям сбережения имущества это изменение фактически еще только намечается: при возмещении за пользование чужим имуществом или услугами наряду с ценой пользования все еще учитывается и сумма реально сбереженных средств.

<< | >>
Источник: ГЕРБУТОВ ВИКТОР СТАНИСЛАВОВИЧ. ПОНЯТИЕ И ФОРМЫ ОБОГАЩЕНИЯ В КОНДИКЦИОННЫХ ОБЯЗАТЕЛЬСТВАХ. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Москва - 2014. 2014

Скачать оригинал источника

Еще по теме § 2. Период 1922–1964 гг.:

  1. Тема 3. Система личных неимущественных прав.
  2. § 1. Характеристика завещания как односторонней гражданско-правовой сделки
  3. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
  4. Иудейскоеправо
  5. ГЛАВА 1. ПРИЧИНЫ ВОЗНИКНОВЕНИЯ И ТЕНДЕНЦИИ РАЗВИТИЯ ФОРМ ПЕРЕСМОТРА СУДЕБНЫХ РЕШЕНИЙ
  6. БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК НОРМАТИВНЫЕ МАТЕРИАЛЫ
  7. Список использованных источников
  8. ЛИТЕРАТУРА
  9. СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫ
  10. 1.1.1.Модели инвалидности