§1. Современные дипломатические контакты России и Канады

В 2000 году исполнился столетний юбилей со дня приезда в Монреаль первого российского консула Николая Струве. Несмотря на то, что официальные дипломатические отношения были установлены многим позже, межгосударственные отношения стран насчитывают вековую историю.

За прошедшее столетие российско-канадское дипломатическое взаимодействие заметно обогатилось. К настоящему времени сотрудничество сторон вышло на качественно новый уровень. Его основными элементами стали такие соглашения, как Договор о согласии и сотрудничестве, российско-канадский План совместных действий по расширению двустороннего сотрудничества, Совместное российско-канадское заявление о сотрудничестве в борьбе с терроризмом, Совместное заявление о российско-канадских отношениях и о сотрудничестве в Арктике и на Севере. Стороны поддерживали стабильный политический диалог по всему спектру международных проблем в рамках ведущих интеграционных объединений: «Группы восьми», ООН, ОБСЕ, НАТО и МАГАТЭ. Осуществлялись межведомственные коммуникации парламентов, верховных судов, военных структур и консультаций по стратегической стабильности.

Таким образом, в начале XXI века российско-канадские отношения приобрели черты устойчивого взаимодействия. Однако в них еще остается множество раздражителей и нерешенных вопросов, до сих пор не создана атмосфера политического доверия. Две крупнейшие северные державы, отстаивая свои национальные интересы во время переговорного процесса, выдерживают дистанцию, но тон при этом соблюдают уважительный.

Вместе с тем, именно грамотная дипломатическая деятельность специальных органов внешних сношений государств, включающая в себя, в частности, подготовку и заключение международных договоров, дипломатическую переписку, представительство интересов аккредитующего государства в государстве пребывания, участие в работе международных конференций и организаций, официальную публикацию международных актов и документов и т.п.

Однако дипломатические отношения не исчерпывают всего многообразия официальных связей и взаимодействий между государствами. Немаловажное место в этом процессе занимают также консульские отношения, поддерживаемые специальными учреждениями, создаваемыми за границей. Наряду с вопросами, касающимися непосредственно назначившего их государства, на консульские учреждения возлагается комплекс функций по защите прав и интересов и оказанию содействия находящимся за рубежом гражданам этой страны и ее юридическим лицам.

Дипломатические контакты между государствами, в том числе России и Канады, осуществляются в рамках и на основе общепризнанных принципов (это такие принципы, как суверенное равенство государств, принцип неприменения силы и угрозы силой, принцип территориальной целостности государств, принцип мирного разрешения международных споров и др.) и норм международного права, регулирующих отношения между государствами и другими участниками (субъектами) международного общения.

При этом под основными принципами современного международного права в науке международного права понимаются «общепризнанные нормы, имеющие наиболее важное значение для обеспечения нормального функционирования межгосударственной системы и, следовательно, для решения международных проблем».^[102]

Среди общепризнанных принципов и норм выделяются императивные нормы (jus cogens), понимаемые как нормы общего международного права, которые принимаются и признаются международным сообществом государств в целом как нормы, отклонение от которых недопустимо и которые могут быть изменены только последующей нормой общего международного права, носящей такой же характер (ст. 53 Венской конвенции о праве международных договоров 1969 г.^[103]). Большинство же норм общего международного права являются диспозитивными, т.е. такими, от которых государства могут отступать по взаимному соглашению.^[104]

Основным источником, регулирующим основы дипломатических отношений между Россией и Канадой, выступает международный договор.

При этом среди международных договоров особое место занимают Венская конвенция о дипломатических сношениях 1961 г.^[105] (вступившая в силу в 1964 г.) и Венская конвенция о консульских сношениях 1963 г.^[106] (вступившая в силу в 1967 г.); Венская конвенция о представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера 1975 г.^[107] (наша страна ратифицировала в 1978 г.); Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов 1973 г., вступившую в силу в 1977 г.;^[108] Конвенция о привилегиях и иммунитетах ООН 1946 г.;^[109] Конвенцию о привилегиях и иммунитетах специализированных учреждений ООН 1947 г.^[110]

Кроме того, нормы, относящиеся к дипломатическим и консульским сношениям, содержатся в двусторонних соглашениях, например в консульских конвенциях, в которых, в частности, предусматривается больший объем иммунитетов и привилегий для консульских учреждений и их сотрудников, чем тот, который определен Венской конвенцией о консульских сношениях 1963 г.

Согласно ч.4 ст.15 Конституции Российской Федерации от 12 декабря 1993 г. (далее – Конституция РФ)^[111] общепризнанные принципы и нормы международного права и международные договоры Российской Федерации являются составной частью ее правовой системы. Если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора.

В Федеральном законе «О международных договорах Российской Федерации» (п. 3 ст. 5)^[112] устанавливается, что «положения официально опубликованных международных договоров Российской Федерации, не требующие издания внутригосударственных актов для применения, действуют в Российской Федерации непосредственно. Для осуществления иных положений международных договоров Российской Федерации принимаются соответствующие правовые акты».

Определив положение международных договоров Российской Федерации в иерархической системе источников внутригосударственного права, Конституция РФ не уточняет, какие именно международные договоры обладают приоритетом в применении по отношению к закону: все международные договоры независимо от того, на каком уровне принято решение о согласии на их обязательность, или только те, решения о согласии на обязательность которых приняты в форме закона. В Федеральном законе «О международных договорах Российской Федерации» также не содержится какого-либо ограничения приоритетного применения правил международного договора по сравнению с законом.

Несмотря на положение ч. 4 ст. 15 Конституции РФ, определившее, что «если международным договором Российской Федерации установлены иные правила, чем предусмотренные законом, то применяются правила международного договора», широкое распространение получила концепция, согласно которой основой для разрешения коллизий между нормами внутригосударственного права и нормами международных договоров является иерархическая система источников внутригосударственного права, а само это положение означает, что приоритетом перед законами обладают не все международные договоры, а только те, решения о согласии на обязательность которых приняты в форме федерального закона. Влияние этой концепции прослеживается в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 10 октября 2003 г. N 5 «О применении судами общей юрисдикции общепризнанных принципов и норм международного права и международных договоров Российской Федерации».^[113]

По мнению С.Ю. Марочкина, буквальное толкование ч. 4 ст. 15 Конституции РФ и Федерального закона «О международных договорах Российской Федерации» приводит к выводу о закреплении приоритета перед федеральными законами общепризнанных норм международного права, выраженных в договорной форме.^[114] В целом российские исследователи склоняются к тому, что императивные нормы международного права, а также положения общепризнанных норм международного права, касающиеся прав и свобод человека и гражданина, обладают иерархическим приоритетом перед законами, в то время как диспозитивные нормы международного права должны применяться, если отсутствуют соответствующие нормы внутригосударственного права.^[115]

Конституционный Суд РФ в своих решениях неоднократно подчеркивал приоритетный характер общепризнанных принципов и норм международного права по отношению к российскому законодательству.^[116]

Государства, будучи свободными не только в установлении порядка и выборе способов реализации международных договорных обязательств, но и в определении места, которое отводится международным договорам в иерархической системе источников внутригосударственного права, не свободны в выборе основы для разрешения коллизий между нормами внутригосударственного права и международными договорами.

В России согласно Конституции 1993 г. определяющую роль в международных делах играет глава государства - Президент России. На основании ст. 86 Конституции РФ Президент России:

а) осуществляет руководство внешней политикой Российской Федерации;

б) ведет переговоры и подписывает международные договоры Российской Федерации;

в) подписывает ратификационные грамоты...».

В том же, что непосредственно касается вопросов дипломатических отношений, Президент «представляет Российскую Федерацию внутри страны и в международных отношениях» (ч. 4 ст. 80), «назначает и отзывает после консультаций с соответствующими комитетами или комиссиями палат Федерального Собрания дипломатических представителей Российской Федерации в иностранных государствах и международных организациях» (п. «м» ст. 83) и «принимает верительные и отзывные грамоты аккредитуемых при нем дипломатических представителей» (п. «г» ст. 86).

Весомое значение в сфере международной политики России имеет и деятельность высшего законодательного и представительного органа - Федерального Собрания России.

Правительство РФ, действуя на основании ст. 21 Федерального конституционного закона от 17 декабря 1997 г. N 2-ФКЗ «О Правительстве Российской Федерации»,^[118] «осуществляет меры по обеспечению реализации внешней политики Российской Федерации; обеспечивает представительство Российской Федерации в иностранных государствах и международных организациях; в пределах своих полномочий заключает международные договоры Российской Федерации, обеспечивает выполнение обязательств Российской Федерации по международным договорам …».

Непосредственное осуществление дипломатических сношений в Российской Федерации, как и в большинстве других государств мира, возлагается, как правило, на внешнеполитическое ведомство - Министерство иностранных дел^[119] (в Канаде Министерство иностранных дел и торговли).

Анализируя, современные дипломатические контакты России и Канады, диссертант приходит к выводу, что их интенсивность на высшем уровне началась в 2000 г.

Старт был положен официальным визитом в Канаду В.В. Путина в декабре 2000 г.^[120] Канада оказалась первой страной на Североамериканском континенте, принявшей нового главу российского государства.

Для В. В. Путина Саммит «клуба лидеров» в 2000 г. в Окинаве также стал дебютным. Канадские журналисты назвали его «звездой саммита»^[121]. Оттаве импонировало стремление В. Путина использовать механизмы «Группы восьми» как инструмент выстраивания тесных отношений России с Западным полушарием, а также его призывы к многополярности и коллективному лидерству. Как отмечала «Таймс», « российский президент убедил других лидеров, что с ним можно общаться только на равных, и внес в ход саммита вклад, который превзошел все ожидания»^[122].

Несомненным успехом российской стороны можно считать включение в заключительное коммюнике формулировки по противоракетному оружию. Россия требовала выполнения Договора СНВ-2 в полном объеме после вступления его силу, а также скорейшего заключения Договора СНВ-3, сохраняя при этом Договор по ПРО в качестве основы стратегической стабильности и дальнейшего сокращения стратегических наступательных вооружений^[123].

Также после визита В. Путина в Пхеньян глава КНДР Ким Чен Ир неожиданно заявил, что Северная Корея намерена отказаться от дальнейшего развития своей ракетной программы и отныне в космос она будет запускать лишь ракеты зарубежного производства. Канада не могла не приветствовать результаты переговоров В. Путина, так как вскоре президент США Б. Клинтон заявил о нецелесообразности реализации программы по ПРО. Однако с завершением срока президентских полномочий Клинтона, усилия сторон по данному вопросу оказалось тщетными. Джорж Буш-младший, пришедший к власти, начал активно выступать за ужесточение политики безопасности США^[124].

На генуэзском саммите «Группы восьми» важные для России и Канады проблемы международной безопасности и борьбы с терроризмом не обсуждались, т.к. они были затронуты перед саммитом на встрече министров иностранных дел.

Необходимо отметить, что, несмотря на то, что договор по ПРО имеет двусторонний формат взаимодействия, он затрагивает интересы и Канады, которая непосредственно задействована в аэрокосмической обороне Североамериканского континента (НОРАД). Вследствие этого Россия заинтересована в привлечении канадской стороны в полноформатное обсуждение этой проблемы и выявлении явных недостатков американских планов по построению национальной безопасности.

В частности, Россия предлагала Канаде в качестве альтернативных решений Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний, проведение переговоров по нестратегической ПРО, а также многостороннее изучение новых ракетных угроз, инициирование широкомасштабной системы контроля за нераспространением ракет и ракетных технологий (ГСК)^[125].

Канадская администрация не один раз выражала обеспокоенность возможного разрушения Договора по ПРО, призывая Соединенные Штаты найти компромиссное решение. Однако, вопреки возражениям США, Канада участвовала во встречах международных экспертов по ГСК, которые состоялись 16 марта 2000 г. в Москве. Уже год спустя Комитет по обороне Палаты общин в ускоренном порядке принял решение продлить договоренность по НОРАД на следующий пятилетний срок.

На «Саммите тысячелетия» в Нью-Йорке российская делегация предложила рассмотреть вопрос, касающийся правовых аспектов применения силы в международных отношениях в условиях глобализации. Эту инициативу можно считать продолжением предыдущей российской идеи под названием «Концепция мира в XXI веке», которая подразумевала разработку новых механизмов поведения государств после холодной войны и обеспечение безопасности государств на основе Устава ООН и международного права.

Что характерно, обе инициативы тесно переплетаются с докладом Программы развития ООН (ПРООН) о людских ресурсах и канадской внешнеполитической концепции «безопасности личности» (human security). Поэтому единство мнений было подтверждено как в рамках «восьмерки» на двустороннем взаимодействии ООН, так и на переговорах И. С. Иванова и Л.Эксуорси по итогам «Саммита тысячелетия», где также обсуждалась проблема наращивания авторитета этих организаций ^[126].

Саммит «Клуба лидеров» в городе Кананаскисе, состоявшейся в 26 июня 2002 г., стал четвертой встречей, проходившей на территории Канады, и стал одним из самых успешных за всю историю существования.

На повестке дня стояли важнейшие для России и Канады вопросы, такие как проблемы борьбы с терроризмом, участившиеся вооруженные столкновения в Афганистане и обсуждения состояния мировой экономики, в частности касающиеся деятельности ВТО. В ходе саммита был принят один из важнейших документов в сфере безопасности «Глобальное партнерство в области нераспространения оружия массового поражения и материалов для его производства». Участники соглашения обязались создать фонд, занимающийся предотвращением утечки материалов массового уничтожения и ликвидацией ядерных и химических арсеналов в России и странах СНГ. В рамках этой инициативы страны Большой восьмерки начали оказывать поддержку проектам, связанным с проблемами нераспространения, разоружения, ядерной безопасности и противодействия терроризму на территории России.

По итогам переговоров стороны официально зафиксировали, что Россия в 2006 году впервые станет хозяйкой саммита «G-8». Западное сообщество рассчитывало, что к тому моменту Россия уже вступит в ВТО и будет участвовать в экономическом диалоге. Несмотря на то, что интеграции в ВТО не произошло, саммит в Кананаскисе стал отправной точкой, когда исследователи впервые заявили о возможной трансформации «G-7» в «G-8»^[127], что вскоре нашло отражение в речи президента России В. В. Путина в ежегодном послании Федеральному Собранию РФ^[128].

В 2003-2004 гг. российско-канадские дипломатические отношения претерпели существенные изменения. Впервые за несколько успешных лет политического диалога «Путин-Кретьен» появилась неопределенность. Это, на наш взгляд, было обусловлено двумя факторами: резким обострением отношений стран-участниц «восьмерки» из-за иракского кризиса и сменой власти в Канаде, вследствие чего встреча «клуба лидеров» во французском городе Эвиане стала не местом разрешения международных вопросов, а очередным поиском подходов к тому или иному партнеру.

В конце 2003 г. после десятилетнего караула Жана Кретьена на посту премьер-министра власть перешла к Полу Мартину, его преемнику.^[129]

Большинство критиков зафиксировали кардинальное изменение в политике Мартина, заявив, что она будет существенно отличаться от политики Кретьена и от «эры Трюдо». Логичнее всего проводить схожесть политических линий с правительствами таких премьер-министров, как Л. Пирсон и Б. Малруни, которые поддерживали политику Соединенных Штатов^[130].

Российскую же политическую элиту смена власти в Оттаве достаточно серьезно насторожила, поэтому откат от привычного политического диалога она приняла как вынужденное обстоятельство.

В ходе визита П. Мартина в Москву между двумя странами 12 октября 2004 г. было подписано важное Совместное российско-канадское заявление о сотрудничестве в борьбе с терроризмом,^[131] в котором были осуждены ужасные террористические акты, совершенные в последнее время в России, и особенно беспрецедентное по своей жестокости нападение террористов на невинных детей Беслана.

С целью содействия укреплению международного ответа на вызов терроризма Россия и Канада заявили о дальнейшем продолжении сотрудничества в рамках ООН и других международных, региональных и функциональных организациях, а также на двусторонней основе в целях предотвращения новых террористических актов, раскрытия уже совершенных и привлечения виновных к ответственности; выступили в пользу дальнейшего расширения многосторонних контртеррористических усилий, в том числе под эгидой ООН, «Группы восьми», ОБСЕ, АТЭС, АРФ, функциональных организаций, таких как ИКАО и ИМО, а также в формате Совета Россия–НАТО; укрепления сотрудничества по линии соответствующих служб в области расширения обмена информацией, профессиональными знаниями и опытом в таких областях, как предотвращение актов захвата заложников, угона воздушных судов и обеспечение безопасности транспортных коммуникаций, а также по другим вопросам.

В то же время Канада заняла достаточно жесткую позицию по отношению к попыткам российской дипломатии использовать ее в качестве дополнительного рычага давления на Соединенные штаты.

Следующую важную встречу на высшем уровне стороны провели в 2004 году в Си-Айленде, где на повестке дня стояла главная проблема – борьба с международным терроризмом в Ираке и Афганистане. По мнению канадского исследователя Дж. Киртона, В. В. Путин провел удачную встречу в Си-Айленде, он выглядел убедительнее своих оппонентов. После победы на президентских выборах В.В. Путин имел высокий рейтинг внутри страны и не чувствовал претензионной нагрузки вследствие принимаемых решений на саммите^[132].

Согласно теории Киртона - «модели равноправного концерта», успех саммита зависит от ряда событий, происходящих перед ним и в ходе мероприятия. Эта модель получила широкое распространение в современном международном праве и теории международных отношений, и российский президент не раз отмечался, как один из самых успешных переговорщиков.

Впоследствии благоприятная внутренняя конъюнктура позволила США и Канаде выстроить диалог с Россией по борьбе с международным терроризмом. Российский президент отметил близость позиций с американской администрацией в сфере обеспечения безопасности и дал согласие на участие в Инициативе по безопасности в борьбе с распространением оружия массового уничтожения (ИБОР).

Эта инициатива была предложена администрацией США в 2003 г. в целях создания структуры, которая занималась бы оперативным выявлением и пресечением незаконных международных перевозок ОМУ. Согласно основному документу ИБОР - «Заявлению о принципах перехвата»^[133] в целях проверки на наличие ОМУ правоохранительные органы стран-участниц ИБОР имели право на беспрепятственную остановку и досмотр воздушного и морского транспорта^[134]. При этом в документе отмечается, что вышеназванная деятельность одного из государств в отношении нарушителей будет полностью отвечать нормам международного права и национальных законодательств стран, присоединившихся к механизму.

Канадские партнеры приветствовали вовлеченность России в международное политическое сотрудничество, а В.В. Путин в свете своих успехов не мог не использовать диалог с Западом для продвижения национальных интересов России. В ходе прямых дипломатических контактов и неформальных встреч России удалось перейти от теоретической к практической реализации концепции равноправного партнерства с крупнейшими государствами мира.

Активное взаимодействие России с партнерами по «клубу лидеров» оказало благоприятное воздействие и на экономическую безопасность страны. За весь период сотрудничества западные страны реструктурировали более 70 млрд. долл. российских задолженностей, возросло доверие международных деловых кругов к российской экономике, а также произошло повышение кредитного рейтинга страны. Очевидно, что о полном соответствии России с экономическими показателями западных стран, говорить не приходится. России еще предстоит наращивать эффективность, энергоемкость, доходы на душу населения, сократить безработицу и инфляцию. В тоже время по темпам экономического роста она на порядок превосходит партнеров по «клубу»^[135].

Саммит «восьмерки» в Санкт-Петербурге в 2006 г. стал первым мероприятием такого рода для России. Здесь она выступила в качестве страны-председателя. Основными темами обсуждения стали проблемы энергетической и экономической безопасности, способы борьбы с инфекционными заболеваниями и вопросы развития Африки^[136].

В. В. Путин определил тему энергетической безопасности как важнейшую на переговорах «клуба». В двусторонней российско-канадской встрече Стивен Харпер подчеркнул, что Россия и Канада являются единственными странами – экспортерами энергоносителей среди членов «восьмерки» и данное обстоятельство обеспечивает партнерам влияние в мире и общность интересов.

Однако остальные члены «G-8» ожидали от России ратификации Энергетической хартии и открытие своих газопроводов другим компаниям, потеснив тем самым «Газпром»^[137]. Не исключено, что вследствие этого пробуксовывал вопрос вступления России в ВТО, и будучи организатором мероприятия Владимир Путин допустил несколько острых замечаний в адрес лидеров США и Великобритании по этому поводу.

Учитывая тот факт, что саммит «группы» проходил в период эскалации конфликта на Ближнем Востоке и испытаний баллистических ракет Северной Кореей, проблемы международной безопасности были центральными во время переговоров. Лидеры стран не могли не уделять им внимание, так как информация о развивающихся событиях не сходила с первых полос СМИ^[138].

На встрече руководители крупнейших государств приняли Декларацию о необходимости борьбы с терроризмом, в которой резко осуждались террористические акции и предполагалось принятие новых мер по их противодействию^[139].

Было принято решение привязать результаты Декларации к антитеррористической программе ООН, с целью скоординировать действия в борьбе с международным терроризмом вместе с участниками Организации Объединенных Наций^[140].

Обсуждение этих тем продолжилось уже спустя год на встрече «Большой восьмерки» в немецком городе Хайлигендамме. К обсуждаемым темам участники переговоров добавили также вопросы безопасности в Ираке, ядерную программу Ирана и размещение американских элементов ПРО в Восточной Европе.

Данные вопросы поднимались практически на каждой встречи «группы восьми», однако особый интерес вызывает тот факт, что именно после саммита в Хайлигендамме эксперты начали публиковать мониторинг деятельности и результаты исполнения обязательств «G-8»^[141].Так, средний показатель исполнения решений, принятых на саммите, составил 51% (или 330 решений в 12 документах и заявлений Председателя). Несомненно, это является абсолютным рекордом по количеству принятых обязательств.

Одним из наиболее высоких уровней исполнения обязательств продемонстрировала Канада – 65%, тогда как Россия всего 30%. Однако, как полагают исследователи, такой результат для России является достаточно высоким, т.к. в предыдущие годы ее показатели имели крайне низкую оценку.

На повестке дня саммита стояло более 20 вопросов, охватывающих сферы безопасности, экономики и здравоохранения. Наивысшие показатели уровня исполнения страны, входящей в «группу», демонстрировались по следующим обязательствам: борьба с изменением климата – 100%, оказание гуманитарной помощи Дарфуру – 78%, развитие транспортной безопасности – 22%, переговоры по Договору о запрещении расщепляющихся материалов – 11%.

Необходимо отметить, что большинство стран-участниц дистанцировались от взаимодействия в сфере безопасности. К примеру, Канада не предприняла никаких мер для выполнения обязательства в области транспортной безопасности, тогда как Россия, напротив, получила наивысшую оценку после вступления в силу нового Федерального закона «О транспортной безопасности»^[142].

Соединенные Штаты приветствовали активность российской стороны по данной проблематике, так как закон во многом закрепил основные требования «группы». К ним относятся защита системы транспорта от террористических угроз, анализ уровня безопасности транспортных систем, контроль и стандартизация организаций и юридических лиц, ответственных за безопасность пассажиров.

Необходимо отметить, что Россия также выполнила ряд обязательств в соответствии с рекомендациями ФАТФ. Так, в 2007 г. в Федеральный закон «О противодействии легализации (отмыванию) доходов, полученных преступным путем, и финансированию терроризма» были внесены изменения в части контроля «серой наличности»^[143].

В рамках саммита в Аквиле (Италия) в 2009 году лидеры G8 обозначили следующие приоритетные направления взаимодействия: укрепление правовой базы международного сотрудничества; содействие развитию; реформирование и создание новых финансовых институтов, которые будут обеспечивать долгосрочное развитие и коррекцию макроэкономической политики, а также помогут выстроить новую экономическую и финансовую архитектуру; энергетика и экология, использование «зеленых» технологий, создание энергоэффективной модели развития экономики.

Была принята так называемая Аквильская инициатива по продовольственной безопасности, в которой были учтены и российские предложения, сформулированные по итогам зернового саммита в Санкт-Петербурге (российский вклад в реализацию этой инициативы в 2009-2012 годах составил 330 миллионов долларов США). Свое отражение в документах Аквилы нашли и усилия России по стимулированию выработки новых правовых рамок энергетического сотрудничества, включая положения, поощряющие международные инициативы по развитию энергодиалога, улучшению организации энергетического рынка и предотвращению резких колебаний цен на нем.

На саммите в Хантсвилле (Канада) в 2010 году лидеры «Группы восьми» объявили о трех новых взаимосвязанных инициативах по противодействию глобальным вызовам в сфере безопасности. Эти меры направлены на защиту гражданского населения в условиях вооруженного конфликта, противодействие терроризму, борьбу с пиратством и транснациональной преступностью и оказание помощи в создании благоприятных условий для экономического роста, инвестиций и демократического развития.

Весомый вклад Россия внесла в подготовку заявления лидеров по борьбе с терроризмом и плана действий «Группы восьми» по борьбе с терроризмом и оргпреступностью. Россия активно поддержала инициативу канадского председательства по оказанию помощи развивающимся странам в сокращении материнской и детской смертности - так называемая Мускокская инициатива, - заявив о выделении на ее реализацию в период до 2015 года 75 миллионов долларов США (с 2011 года запущен цикл ежегодных научно-обучающих конференций и семинаров, оказывается материально-техническое содействие развивающимся странам посредством поставок медицинского оборудования и вакцин).

Повестка дня Довильского саммита «Группы восьми» (Франция) была, прежде всего, ориентирована на обсуждение наиболее важных событий 2011 года - последствий природной катастрофы в Японии, а также ситуации в Северной Африке и на Ближнем Востоке. В этой связи были рассмотрены пути повышения безопасности атомной энергетики (в свете аварии на АЭС «Фукусима»), в том числе поддержаны соответствующие российские инициативы по укреплению глобального режима ядерной безопасности. Кроме того, учреждено Довильское партнерство с арабскими странами, переживающими переходный период.

По инициативе России лидерами было одобрено заявление по нераспространению и разоружению, содержащее комплексную программу действий G8.

Приоритетами встречи лидеров в Кэмп-Дэвиде (США) 18-19 мая 2012 года были вопросы партнерства со странами Ближнего Востока и Северной Африки (БВСА), содействие устойчивому развитию Афганистана в переходный (после вывода в 2014 году коалиционных сил) период, укрепление продовольственной безопасности в Африке, ряд аспектов обеспечения энергобезопасности и проблемы мировой экономики.

Политическая повестка дня американского председательства была сконцентрирована на ситуации в Сирии, ядерных программах Ирана и КНДР, вопросах повышения роли женщин в миротворчестве, поддержке демократического процесса в Мьянме.

По инициативе российской стороны в итоговых документах Кэмп-Дэвида подтверждена важность продолжения активного взаимодействия «Группы восьми» в сфере антитеррора, в том числе с учетом новых вызовов и рисков, возникших в результате событий в регионе БВСА. Была также акцентирована проблематика борьбы с афганским наркотрафиком.

В ходе саммита в Лох-Эрне (Великобритания) в 2013 году центральной темой политической повестки дня стало урегулирование сирийского кризиса. По инициативе России в итоговом коммюнике саммита были отражены базовые подходы к стабилизации обстановки в Сирии, включая недопустимость навязывания какого бы то ни было решения проблем извне.

Российская сторона активно продвигала идею комплексного подхода «Группы восьми» к вопросам антитеррористического сотрудничества и оценке террористических рисков, обеспечения эффективного противодействия террористической угрозе на основе широкого географического и тематического охвата всех связанных с ним аспектов. В итоговом документе отмечена необходимость борьбы с радикализацией общественных настроений и распространением экстремизма, финансовой подпиткой террористических организаций, согласованы взаимоприемлемые подходы к проблематике выкупов за захваченных террористами заложников.

На саммите была достигнута договоренность принять совместные меры для активизации международной торговли, снижать протекционистские барьеры и не создавать препятствий для встречных потоков инвестиций. При этом было подтверждено, что центральную роль в выработке универсальных международных экономических правил должна, как и прежде, играть Всемирная торговая организация.

Впервые «Группа восьми» обратилась к вопросам совершенствования налоговых систем, борьбы с уклонением от уплаты налогов и налоговыми преступлениями.

24 и 25 марта 2014 г. прошел саммит по ядерной безопасности в Гааге, имевший в конечном итоге противоречивые результаты.

В гаагском ядерном саммите приняли участие представители более пятидесяти государств, но фактически встреча в Гааге превратилась в экстренный саммит «Большой семерки» (США, Великобритания, Германия, Франция, Италия, Канада и Япония), посвященный обсуждению ситуации на Украине, а также действиям России в Крыму – и совместным ответным шагам на эти действия.

По сути дела, гаагский саммит может быть расценен как вывод нашей страны за пределы «Большой восьмерки» (хотя в преддверии этого мероприятия некоторые эксперты высказывали сомнения, что РФ будет полностью исключена из G8).

Во всяком случае, на встрече с главами европейских стран в Гааге британский премьер Дэвид Кэмерон заявил: «Абсолютно понятно, что саммит «Большой восьмерки» в этом году в России не состоится». А бывший посол США в Москву Майкл Макфол в своей статье, опубликованной в The New York Times, открыто призвал исключить Россию из «Восьмерки». Также глава британского правительства заявил в Гааге, что Россия рискует оказаться перед лицом новых санкций в случае, если российские войска продвинутся далее на территорию Украину (эти слова прозвучали на фоне циркулирующей на Западе информации о концентрации российских военных близ украинской границы). «Эти сообщения, – заявил Кэмерон, – вызывают беспокойство и нам следует отправить очень ясный мессидж российскому правительству и президенту Путину, что продвижение на Украину будет полностью неприемлемым, и что это вызовет санкции со стороны ЕС, со стороны США и также других стран».^[144]

Договор о предотвращении так называемого «ядерного терроризма» должен был стать основным достижением этой встречи, но так и не был подписан всеми участниками.

В то же время, такое соглашение могло бы стать основным международным инструментом, позволяющим снизить доступное количество ядерного топлива, включающего не только обогащенный уран и плутоний, но также высокорадиоактивные изотопы, позволяющие производить «грязное оружие» на основе кобальта-60, стронция-90 и цезия-137. Улучшенный обмен информацией и тесное сотрудничество между правительствами и агентствами, обеспечивающими контроль за ядерными материалами, должны были гарантировать усиление безопасности в глобальном масштабе.^[145]

Вместе с тем, некоторые важные шаги в этом направлении были достигнуты. Почти половина всех участников саммита подписала общую декларацию о необходимости развивать новые научные технологии в области ядерной безопасности. Цель заключается в создании общих международных стандартов. Главная роль отводится кибернетической безопасности в области атомной энергетики. Центральной задачей в борьбе с международным терроризмом является обеспечение безопасности информационных систем, осуществляющих контроль за ядерными арсеналами и радиоактивными материалами.

Таким образом, в начале XXI века Россия и Канада сделали успешный старт в сотрудничестве сторон на международной арене. На международных встречах партнеры призывали пул крупнейших государств придерживаться мирного подхода в решении главных проблем современности на многосторонней основе. Заметно сблизились позиции сторон в вопросах реформирования ООН, нераспространения ядерного оружия, обеспечения европейской безопасности и повышения эффективности международных операций по поддержанию мира.

2000-2014 гг. стали весьма богатыми на события в российско-канадских двусторонних отношениях. Внушительная договорная база позволила сторонам с уверенностью смотреть в будущее и ставить перед собой глобальные задачи. Вместе с тем, события на Украине, повлекшие применение к России со стороны ЕС и других ведущих держав мира экономических санкций, заметно ослабили дальнейшее развитие дипломатических отношений России и Канады.