Основные стратегии развития неклассической западной философии в ХХ веке

В развитии неклассической философии в ХХ столетии обыч­но выделяются следующие стратегии: социально-критическая, экзистенциально-феноменологическая, аналитическая и др.

1. Социально-критическая стратегия.

Неомарксизмом обычно именуется ветвь марксизма, ко­торая, так или иначе, противопоставила себя марксизму-ле­нинизму, достигшему наивысшего развития в СССР. Его основателями считают итальянского марксиста А. Грамши (1891-1937), венгерских марксистов Д. Лукача (1885-1971) и К. Корша (1886-1961), выступивших со своими идеями в 20-е годы XX века. Новая страница развития неомарксизма начи­нается после Второй мировой войны в виде разнообразных концепций и теорий. На ее формирование серьезно повлияла франкфуртская школа, представителями которой являют­ся Макс Хоркхаймер, Теодор Адорно, Герберт Маркузе, а в не­котором смысле и Эрих Фромм. Эти мыслители, в частности, акцентировали внимание на социально-критическом потенци­але марксистского учения для анализа современных проблем. В «структуралитстском марксизме» французского ученого Луи Альтюссера (1918-1990) была представлена несколько иная попытка вдохнуть новое научное содержание в мировоз­зрение и методологию основоположников марксизма.

Разработка проблем социально-политической философии в постмарксизме связана с именами К. Касториадиса, Э. Лакло, Ш. Муффа. Социально-критическая стратегия в современной философии реализуется, однако, не только в неомарксизме и критической теории франкфуртской школы, но и в других фи­лософских проектах, в частности, феминистской критике за­падной культуры (С.

2. Экзистенциально-феноменологическая стратегия. Рас­крывая содержание данной стратегии, стоит обращать внима­ние на феноменологию австрийского философа Э. Гуссерля, а также на философию экзистенциализма. В ее рамках развива­ется, например, экзистенциальная феноменология М. Мерло- Понти.

В философии экзистенциализма (К. Ясперс, М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр, А. Камю) в качестве предмета исследования вы­ступает аналитика человеческого существования.

3. Аналитическая стратегия. Эта стратегия, смысл ко­торой неплохо передается понятием «анализ языка», тесно связана с лингвистическим поворотом в неопозитивизме и пос­тпозитивизме. В ней актуализируются логико-семантические идеи Г. Фреге, Б. Рассела, А. Тарского и др. Важнейшую роль в реализации указанной стратегии сыграла философия рече­вых актов британского философа Дж. Остина (1911-1960), американского ученого Дж. Серля и др. Заметное место в ана­литической стратегии занимает концепция научного реализма, представленная У. Куайном (1908-2000), У. Селларсом (1880­1973), Х.Патнемом (р. 1926) и др. В их работах обращается осо­бое внимание на необходимость анализа языка науки, проясне­ния его референциальных, онтологических аспектов.

Философия экзистенциализма. Слово «экзистенция» (от позднелат. exsistentia - существование) превратилось в основ­ное понятие философии экзистенциализма (философии сущес­твования), которое возникло в начале XX в. в России, после 1-й мировой войны - в Германии, в период 2-й мировой войны - во Франции, а после войны -в других странах. Идейные истоки данной философии - учение С. Кьеркегора, философия жиз­ни, феноменология. Различают религиозный экзистенциализм (К. Ясперс, Г. Марсель, Н. А. Бердяев, Л. Шестов, М. Бубер) и атеистический экзистенциализм (М. Хайдеггер, Ж.-П. Сартр, А. Камю).

Экзистенциализм - философская концепция, в центре ко­торой находятся проблемы уникальности человеческого сущес­твования. Основные идеи философии экзистенциализма в сле­дующем:

1) существование человека предшествует его сущнос­ти.

Основные модусы (проявления) человеческого существо­вания - забота, страх, одиночество, тоска и др. Каждый чело­век с момента своего рождения является «брошенным» в мир, в котором он проживает неподлинную жизнь. Общество изобра­жается экзистенциалистами как безликая сила, подавляющая и разрушающая индивидуальность, отнимающая у человека его подлинное бытие. Так, для Хайдеггера общество - некое безличное «оно», нивелирующее все индивидуальное и на­вязывающее личности расхожие общие нравы, вкусы, взгля­ды, убеждения. Согласно экзистенциализму человек боится остаться наедине с самим собой (страх перед обнаружением своей подлинности) и ищет убежище в обществе. При этом он вовлекается в неподлинное существование. Человек раство­ряется в безличной толпе, в «оно», и другие люди отнимают у него бытие, превращая его самого в нечто лишенное индивиду­альности, среднее, массовоподобное существо;

2) подлинное бытие человека экзистенциально и раскры­вается в пограничных ситуациях, т.е. состояниях острейшего эмоционального стресса, связанного, прежде всего, с пережива­нием страха смерти и абсурдности жизни. В пограничных со­стояниях человек переживает свое существование (прозревает экзистенцию) как подлинную основу своего существа. Пости­гая себя в этих ситуациях как экзистенциальное существо, че­ловек обретает свободу, которая характеризуется как выбор че­ловеком самого себя, своей сущности, накладывающий на него ответственность за все происходящее в мире;

3) человек, его сущность - это всегда открытый проект,

будущее которого никогда не определено, ибо невозможно за­ранее предсказать ту совокупность выборов, которую совершит индивид. Эта невозможность обусловлена как свободой воли личности в любой момент своего существования сделать тот или иной выбор, так и полной неясностью относительно тех обстоятельств, в которых может оказаться со временем любой человек, и по отношению к которым он будет вынужден совер­шать свой выбор.

4) свобода - есть выбор человеком своего бытия. Боль­шинство экзистенциалистов сводят свободу к «свободе выбо­ра». У французского экзистенциалиста Сартра свобода - важ­нейшее понятие его философии. Для него свобода есть ничто иное как выбор человеком своего бытия: человек таков, каким он себя свободно выбирает. Свобода сохраняется у человека в любой ситуации и заключается в возможности выбирать свое отношение к ней. Можно свободно примириться с ситуацией и так же свободно не принять ее. По Сартру, человек «осужден быть свободным». Свобода тем самым становится мучительной необходимостью, роком. Социальный смысл сартровской тео­рии свободы двойственен. Эта теория может вести как к при­мирению с любой действительностью, так и к протесту против нее, к ее неприятию.

Для другого французского экзистенциалиста - Камю - сво­бода является бунтом против всемирного абсурда, мятежом против судьбы. У Ясперса свобода не тождественна произво­лу человека, а представляет собой трансцендентную необхо­димость. Однако эта необходимость не общезначима, а имеет глубоко личный характер. Для каждого человека имеется своя необходимость.

Философия экзистенциализма значительно обогатила ми­ровоззренческий багаж человечества. Прежде всего, эта фило­софия заставила людей задуматься над такими вопросами, ко­торые классическая философия почти не обсуждала. Это про­блема человека, его индивидуального существования, смысла жизни. Философия экзистенциализма была гуманистической критикой многообразных «язв» XX века: мировых войн, мас­сового уничтожения людей, попрания человеческого досто­инства, репрессивного и нивелирующего влияния общества на человеческую личность, ее стандартизацию и схематизацию. Она также защищала стремление людей к творчеству и уни­кальности, оригинальности и неповторимости.

К основным направлениям современной философии отно­сятся:

• философская герменевтика (Х.-Г. Гадамер, П. Рикер);

• структурализм и постструктурализм как методологи­ческие программы исследования языка и культуры (К. Леви- Строс, Р. Барт, Ж. Лакан, М. Фуко и др.);

• постмодернизм (Ж. Бодрийяр, Ж. Ф. Лиотар, Ж. Деррида и др.).

Герменевтика (от греч. hermeneutikos - разъясняющий, истолковывающий) - искусство толкования текстов (класси­ческой древности, Библии и т.п.); учение о принципах их ин­терпретации; экзегетика. Как филосфское учение герменев­тика представляет собой учение о понимании (целостном ду­шевно-духовном переживании) как методологической основе гуманитарных наук (в отличие от объяснения в естественных науках).

В средние века герменевтика развивалась главным образом как частная и вспомогательная - филологическая, юридичес­кая, теологическая и т.п. - наука. При этом в рамках, например, теологической герменевтики в I-III века возникли две школы понимания Священного писания - александрийская и пергам- ская. В первой из них развивался аллегорический подход к объяснению наиболее трудных мест Библии, во второй школе права гражданства получил буквалистский подход. Из тради­ций александрийской школы позже возникла библейская гер­меневтика, или экзегетика (от греч. - толкование).

На преобразование герменевтики из частной в общую науку серьезное влияние оказала Реформация и изобретение книго­печатания. В рамках протестантского движения закладыва­лись основы не только нового понимания Библии, но и челове­ка, природы. На расцвет герменевтики особенно значительный отпечаток наложили идеи ренессансного антропоцентризма. В конце эпохи Ренессанса она стала рассматриваться уже не как искусство толкования безличного, не имеющего автора божественного, а человеческого текста.

Решающее значение для становления общей герменевтики в Новое время имели работы сподвижников и учеников Мар­тина Лютера - Ф. Меланхтона и М. Флациуса. Матиас Фла- циус правильно связывал герменевтику с четырьмя общими принципами понимания. А именно: зависимостью понимания от контекста, зависимостью понимания частей текста от це­лого и, наоборот, зависимостью понимания от замысла и целей его автора и, наконец, несовпадение понимания как цели и как средства. После Флациуса понимание-цель стало называться собственно пониманием, а понимание-средство стало имено­ваться интерпретацией.

В результате обобщения идей древних и новых авторов о природе герменевтики некоторые теоретизировавшие протес­тантские теологи уже в XVII веке вплотную подходили к мысли о необходимости разработки герменевтики как особой фило­софской науки. Одним из них был И. Даннхауэр (1603-1666), для которого герменевтика стала наукой, похожей на логику, искусством общих принципов понимания текста любого вида. Среди ученых, продолжавших развитие этого подхода, замет­но выделялся Фридрих Шлейермахер (1768-1834), немецкий теолог, филолог и философ. Он был известен как первый пе­реводчик работ Платона на немецкий язык и коллега Гегеля по университету.

В истории философской герменевтики Шлейермахер сыг­рал особую роль. Именно его трактовка герменевтики как об­щей, универсальной концепции понимания лежит в основе сов­ременной философской герменевтики.

Как универсальная методология гуманитарного познания философская герменевтика получила развитие в работах не­мецкого мыслителя Г. Гадамера и французского философа П. Рикера

Поль Рикер в работах «История и истина» (1955), «Ин­терпретация. Эссе о Фрейде» (1965), «Конфликт интерпре­таций. Эссе о герменевтике» (1969) попытался представить философию в качестве своеобразной (феноменологической и исторической) герменевтики. Для него история была герме­невтическим раскрытием собственного смысла, проявлением специфичности человеческих поступков, деяний личности, единством структур и событий (ситуаций). Герменевтика по­нималась как учение о методе прояснения социальных струк­тур, таких как, например, историко-философские системы и события, как уникальные взгляды некоторого выдающегося мыслителя. Герменевтическое понимание должно быть диск­ретным, или, говоря иначе, историчным и феноменологичным. История является только тем, что в ней понимается и разъяс­няется. Несколько иной поворот герменевтике придал немец­кий мыслитель Гадамер.

В современной литературе Гадамера по праву считают со­здателем философской герменевтики. Основные идеи его кон­цепции изложены в работе «Истина и метод» (1960). Эта рабо­та Гадамера именуется в литературе основной по современной герменевтике.

Для Гадамера философия является изучением способов понимания текста, а также путей раскрытия и самораскрытия языка. Предметом философии в ее герменевтической версии оказывается, фактически, не только интерпретация и понима­ние явлений, а вся человеческая культура, налаживание ком­муникативных связей между людьми.

Основой межчеловеческой коммуникации, согласно герме­невтике, правильно считается диалог, состоящий из последо­вательности вопросов и ответов. Гадамеровская герменевтика сближалась с диалектикой в античном смысле этого слова и риторикой. Задавая некоторому тексту вопросы, мы его, конеч­но, можем рассматривать в качестве ответа или совокупности ответов на них. Язык и мышление при этом сближаются, рас- сматриваясь как два модуса единой коммуникативной способ­ности человека.

В герменевтической философии Гадамера дальнейшее раз­витие получили важнейшие понятия частной и общей герме­невтики: «авторитет» и «интерпретация», «герменевтический круг», «традиция», «предрассудок» («предпонимание»), «часть и целое» и др. Любое понимание никогда не начинается с нуля. Оно всегда уже опосредствовано каким-то (интуитивным или неосознаваемым) предпониманием. Предпонимание, по Гада- меру, является положительным предрассудком, предпосылкой суждения и сознания. Предрассудки могут иметь форму како­го-либо авторитета и традиции. Последние, действительно, во многих случаях оказываются как бы теми очками, через ко­торые носитель некоторой культуры смотрит на мир.

Заслуга Гадамера заключалась в подчеркивании культурно­исторических и диалектических аспектов понимания. Вместе с тем его герменевтика была философски ограниченной, что состояло в обеднении сложной диалектики человеческой ком­муникации, сведении ее к одному герменевтическому аспек­ту. В процессе общения с другими людьми мы ведь не только стремимся к достижению понимания, которое, кстати, явля­ется одной из предпосылок человеческой коммуникации, но и разрушаем его, стремимся убедить себя или другого в чем-либо и т.д., и т.п. С этой точки зрения, герменевтика оказывается од­ной из сторон более универсальной философии аргументации (аргументологии).

Понимание (подчеркнем особо - в герменевтике) является отношением людей (субъектов - автора и читателя) по пово­ду текста. Научиться различать философскую форму и конк­ретное содержание техники герменевтики - важное условие усвоения и превращения герменевтики в элемент внутренней культуры личности.

Методологические программы исследования языка и культуры в структурализме и постструктурализме

Корневой основой термина «структурализм» является по­нятие структура. С этимологической точки зрения, струк­тура - строение, постройка. Структурализм как философское учение исследует мир с помощью понятия «структура».

Ростки структурализма как научно-исследовательской про­граммы появились не в работах знакомых с понятием структу­ры химиков, а языковедов. В частности, швейцарский лингвист Ф. де Соссюр (1857-1913) в посмертно изданной работе «Курс общей лингвистики» (1916) обосновал необходимость рас­смотрения языка как знаковой структуры. Согласно Соссюру язык - явление социальное и принудительное для отдельного человека. От языка как репрессивной структуры отличается речь как свободный акт человеческого творчества. Речевое вы­сказывание (laparole), по Соссюру, является также «индивиду­альным актом воли и понимания». Исследователями структу­рализма широко используются иллюстрации, в которых роль структур в познании мира раскрывается на примере светофора, каждый знак которого имеет особое значение благодаря месту, занимаемому им в его структуре.

Становление методологии структурализма протекало и под влиянием идей Дильтея о структуре как образе психического целого. Серьезное воздействие на структурализм оказали рабо­ты русских представителей литературоведческого формализ­ма - Р. Якобсона, Б. Эйхенбаума, В. Шкловского и др.

Русские формалисты рассматривали искусство, в особен­ности поэзию, в качестве формы (чистого приема письма). По­эзия, с их точки зрения, является процессом формотворчества, «наслаждением и заумным словом», по замечанию одного из формалистов. «Заумное» и «самовитое» слово является средс­твом и целью развития поэзии, основой автономности и само­достаточности искусства.

Из языкознания и литературоведения в пятидесятые годы идеи структурализма были перенесены в антрополо­гию (этнологию) французским ученым Леви-Строссом. В ра­ботах «Структурная антропология» (1958), «Мифологики» (1964-1971), «Структурная антропология - два» (1973) и др. он изложил основные идеи структуралистской методо­логии. Коротко их можно представить следующим образом:

1) изучая явления культуры, следует обратить преимуществен­ное внимание не на их элементы, а на структуры; 2) исследуя культурные феномены, следует главным образом изучать их синхронно (от греч. «син» - вместе и «хронос» - время), т.е. в их совпадении во времени, одновременности, последователь­ной смене явлений; 3) приоритет в исследовании принадлежит структурам, а не субъектам. Взгляды французского академи­ка базировались на изучении многообразного эмпирического (этнографического и антропологического) материала. Леви- Стросс внес значительный вклад в изучение мифов и ритуалов разных первобытных народов мира - тотемизма, брачно-родс­твенных отношений.

Применяя методологию структурализма к первобытным культурам, Леви-Стросс получил несколько результатов, имеющих широкое философско-мировоззренческое значение. В частности, ему удалось показать, что в мифах народов, никог­да не контактировавших друг с другом, отражаются одни и те же структуры, что первобытное мышление по своей структуре не отличается от мышления современного. Вполне вероятно, говорил Леви-Стросс, что «одна и та же логика характеризу­ет и мифическое, и научное мышление». Отсюда вытекало, что особого рода структуры, или надиндивидуальные отношения между знаками, определяют не только древнее и современное мышление, а и любое мышление вообще, следовательно, и че­ловеческую культуру в целом. Несмотря на то, что Леви-Стросс на словах был противником столь глобальных выводов из свое­го учения, всячески подчеркивая эмпирическую заземленность антропологии, антропология структур явно претендовала на широкое философское содержание.

В работах французского литературоведа и семиолога Рола­на Барта (1915-1980) идеи структурализма получили даль­нейшее развитие. В его программных статьях «Воображение знака» (1962), «Структурализм как деятельность» (1963), книге «Система моды» (1967) и др. проводилась идея о том, что преодоление ложного и иллюзорного сознания должно ос­новываться на расшифровке и познании его структур. Будучи выставленными на всеобщее обозрение, структуры мышления утрачивают свою принудительную силу и поддаются деконс­трукции. Главным предметом изучения в структурализме для Барта была письменная речь, которую он понимал достаточно широко, как всю выраженную в знаках человеческую культу­ру. Эта культура именовалась им также письмом, текстом. От­талкиваясь от факта, что так называемая девственная приро­да фактически недоступна нашему современнику, что все нас окружающее уже «пропитано человеческим началом - вплоть до лесов и рек, по которым мы путешествуем», Барт приходил к выводу об универсальном характере структуралистского ми­ровоззрения. Для него письменно-текстовые структуры явля­ются самодостаточным способом существования всего массива человеческой культуры.

Глубокое философское осмысление структурализма было развито Мишелем Фуко (1926-1984), французским историком и философом, в работах «Слова и вещи. Археология гуманитар­ных наук» (1966), «Археология знания» (1969) и проиллюстри­ровано в многотомной истории сексуальности в Европе.

Философия постмодернизма. Термин «постмодерн» (post - после) используется для обозначения как специфики культуры второй половины XX века, так и философской мыс­ли, представленной именами: Жак Деррида (1930-2004), Жак Бодрийяр (1929-2007), Жорж Батай (1987-1962), Жиль Делез (1925-1995), Ричард Рорти (род. 1931) и др.

На русский язык переведены наиболее значимые работы представителей постмодернизма. Укажем на некоторые из них. Жак Бодрийяр: «Система вещей» (1968), «Общество потреб­ления» (1970), «Симулякры и симуляция» (1980) (является своеобразной библией современного американского авангар­дизма), «Соблазн» (2000); Жак Деррида: «Похоронный звон» (1974), «Почтовая открытка» (1980), «О граммотологии» (2000); Жиль Делез: «Различие и повторение», «Критика и кли­ника», «Переговоры».

Справочники по философии характеризуют творчество этих мыслителей, не прибегая к термину «постмодернизм», что свидетельствует об отсутствии устоявшейся традиции в его употреблении. В них Ж. Деррида иногда объявляется твор­цом философии деконструкции, а в творчестве Ж. Батая обна­руживают элементы сюрреализма, экзистенциализма, структу­рализма.

Постмодернизм складывался под влиянием многих интел­лектуальных и культурных течений: от прагматизма, экзистен­циализма, психоанализа до феминизма, герменевтики, анали­тической философии и пр. Большинство постмодернистских концепций не укладывается в прокрустово ложе традицион­ных интеллектуальных феноменов.

К концу XX в. в постмодернизме сложился комплекс взгля­дов и установок, идей и понятий. Не претендуя на полноту, ука­жем на некоторые, наиболее распространенные из них.

1) По общему мнению постмодернистов, в современном мире формируется новый образ реальности, обусловлен­ный научно-техническими достижениями и масс-медийными технологиями. Складываются горизонтальные, сетевые со­общества в социуме и суверенно-личностные модели жизни. Жизнь современного человека также протекает в мире сим­волов и знаков. Потребление - символ современной эконо­мики и жизни. Вещи как символические знаки провоцируют желание потребителя. В этих условиях формируется новое понимание задач философии и новые стратегии философс­кого мышления.

2) Принципы и правила постмодернистского осмысления облика современной реальности предельно свободны, их теоре­тики (и практики) поэтому отказываются от многих философ­ско-эстетических категорий, понятий и принципов традици­онного философского мышления и заменяют их неоднозначно трактуемым рядом как бы новаторских (во всяком случае, по названию) принципов и понятий: деконструкция, дискурс, си- мулякр, интертекстуальность, шизоанализ, иронизм, фрагмен­тарность, мозаичность, лабиринт, ризома, телесность, соб­лазн, желание, парадоксальность, эстетизация безобразного, принципиальный маргинализм, нарратология, грамматология и т.п., - формируя с их помощью некое новое смысловое поле культурного пространства. Прокоментируем некоторые из ука­занных понятий (категорий):

а) дискурс - одна из основных категорий эпистемологии поструктурализма и постмодернизма. Дискурс - это весьма широкая и сложная единица языковой реальности, на содер­жание и смысл которой существенное влияние оказывают не только правила устной и письменной речи того языка, на ко­тором ведется дискурс, но и весь контекст его осуществления каждым конретным лицом («автором»). В этот контекст входит весь жизненный и информационный опыт субъекта дискурса (включая неявное знание и наличный код культуры с его сим­воликой). Именно дискурс и законы его функционирования должны быть, по мнению постструктуралистов и постмодер­нистов, стать главной темой и предметом философии вообще. Более того, современаая интеллектуальная жизнь представле­на именно дискурсивными практиками;

б) в постмодернизме активно используется термин симу- лякр (фр. simulacre - подобие, видимость), который стал одной из значимых философских и эстетических категорий. Симу- лякр - это муляж, видимость, имитация образа, символа, знака, за которым не стоит никакой обозначаемой действительности, пустая скорлупа, манифестирующая принципиальное присутс­твие отсутствия реальности.

Примерно в этом смысле термин «симулякр» был введен в постмодернистский оборот Жаком Бодрийяром в работе «Симулякры и симуляции». У Бодрийяра понятие симуляк- ра используется в широком контексте описания современной философско-социально-политической ситуации. Он убеди­тельно показывает, что современность вступила в эру тоталь­ной симуляции, симуляции всего и во всем. С этой точки зре­ния, симулякр - знак знака. Власть, социальные институты, политические партии, культурные институты, включая и всю сферу искусства, не что иное как симулятивная игра в гло­бальном масштабе. Отсюда бескрайнее море симулякров, об­разующих некую гиперреальность, которая сегодня, согласно Бодрийяру, реальнее самой реальности, ибо нам приходится жить и действовать только в ней. Естественно, что и совре­менное искусство занимает в производстве симулякров вид­ное место.

3) В постмодернисткой философии активно используются категории лингвистики и языкознания. Приведем развернутые примеры этому:

а) нарратив - термин, означающий «письменное повество­вание», «рассказ». Утверждается, что большая часть современ­ного знания имеет форму нарратива по причинам: а) нарратив является самой естественной формой дискурса; б) подлинную основу и контекст знания (даже физического и математическо­го и др.) всегда составляет повествование, в котором основную роль играет сюжет, а не логические доказательства. Основны­ми логическими средствами построения нарратива являются сравнение, антитеза, метафора, аналогия, констатация. Пос­редством содержательного наполнения данного понятия фор­мируется нарратология как учение о тексте, который пред­ставляет особую семантическую и лингвистическую единицу языка, его функционирования в культурном пространстве. В этом отношении акцент делается на проблемах коммуника­ции между автором текста и читателем, между способом повес­твования и самим предметом;

б) гипертекст - понятие структурной лингвистики и пост­модернизма, обозначающее максимально широкую языковую реальность. Иногда употребляется как синоним соцокультур- ного фона определенной эпохи. Одним словом, гипертекст - максимально широкая, неопределенная и многозначная язы­ковая социокультурная реальность;

в) деконструкция, термин был предложен М. Хайдегге­ром, а введен в широкий философский оборот и теоретически фундирован в 70-х годах XX в. Ж. Лаканом и Ж. Дерридой. Деконструкция в их понимании есть деятельность по раскры­тию («расколдовыванию») той первоначальной конструктив­ной деятельности автора (анализ ее явных и неявных средств, приемов, предпосылок), которая лежала в основе созданного им вполне конкретного дискурса или текста (художествен­ного, научного, философского, политического и т. п.). Дело в том, что впоследствии эта конкретная конструктивная де­ятельность автора, как правило, отчуждается от ее результата (текста), благодаря чему создается возможность трактовать знание, выраженное в тексте, как нечто объективное, обез­личенное, тем самым маскируя его подлинное, субъективное происхождение.

В постмодернизме обычно предлагается, вместо исследова­ния реальности (природной и социальной), заниматься анали­зом текстов, их «деконструкцией», поскольку сам мир и чело­век представляют собой не что иное как бесконечный текст.

К анализу текста применяется метод деконструкции (Ж. Де­ррида) - его разборка-сборка, выявление внутренней противо­речивости текста, обнаружение в нем скрытых (обычно не за­мечаемых обычным читателем и даже самим автором текста), «спящих», «остаточных» смыслов, которые являются наследи­ем речевых практик прошлого, а также тех смыслов, которые обусловлены культурными особенностями времени интерпре­тации этого текста. Деррида разработал идею деконструкции как основного метода философстовования, аргументации. В со­ответствии с правилами данного метода необходимо проводить «деконструкцию» любого текста, который после проведения «деконстркции» теряет свою однозначность и в нем обнаружи­ваются следы «переклички» с другими текстами, с внеязыко- выми факторами. Философские тексты многослойны; необос­нованными оказываются претензии на строгость, логичность, однозначность, обоснованность.

4) В антропологии постмодернизма развиваются идеи «фи­лософии желания» (Гваттари), «мышления интенсивностей» (Лиотар), «мышления соблазна» (Бодрийяр) и т. п. и происхо­дит интегрирование в философию таких способов восприятия мира, как парапсихология, оккультизм и т. п., что трактуется как разрушение традиционной дихотомии знания и веры. В этом отношении неслучайна популярность К. Кастанеды, который пропагандировал мистический компонент культуры.

5) Идея прогресса общества в ее классическом филосфском понимании несостоятельна, считают представители данной фи­лософии. Жан-Франсуа Лиотар выступает против уверенности в безусловности идеи прогресса, поскольку прояснить истори­ческий смысл развития современной науки, техники, техноло­гий невозможно. Лиотар, а также Бодрийяр обращают особое внимание не столько на триумф новых технологий, сколько на теневые стороны новых систем информации и коммуникации, на парадоксы нового знания, ловушки разума. Человек ощу­щает себя потерянным в новом технологическом мире. Чело­век эпохи компьютеров, видеоэлектроники, потребительского изобилия живет словно в трансе, под своеобразным гипнозом. Человек фактически управляется извне, но эта управляемость настолько скрыта, что доказать ее практически невозможно.

Место единой истории должно быть занято множеством ис­торий. Мир, в котором мы живем, есть пестрое многообразие «нарраций» - способов разговора, мышления (мировоззрений) и способов поведения (образов жизни, типов культуры), кото­рые только в том случае смогут мирно сосуществовать друг с другом, если ни один из них не станет претендовать на метаста­тус (Лиотар).

Оценивая постмодернизм как некоторое целостное явле­ние, полезно иметь в виду, что присущая этой философской тенденции эклектичность не позволяет видеть в ней целост­ную философскую концепцию. В то же время постмодернизм сохраняет претензии на статус идеологии информационного общества, глобализации, пытаясь освободить мышление от уп­рощающих схем и стереотипов, отживших мифологем, логофо- нофаллоцентризма, по определению Дерриды, и претендует на серьезное мировоззренческое и методологическое значение.