Тема 19 Непрямая коммуникация

Непрямая коммуникация - это содержательно осложненная коммуникация, в которой понимание высказывания предполагает учет смыслов, отсутствующих в нем и требующих дополнительных интерпретационных усилий со стороны адресата.

Противопоставление прямого и непрямого не является новым в лингвистике: известны прямое и переносное значение слова в лексике, прямой и косвенные падежи в морфологии, прямое и косвенное дополнение в синтаксисе. Данное противопоставление является универсалией, поэтому считается глобальной коммуни­кативной категорией и не тождественно оппозиции язык - речь.

Непрямая коммуникация в последние годы стала объектом изу­чения не только лингвистики, но и философии. В философском осмыслении проблема речевого отгораживания рассматривается как отражение в высказывании смысла, а не объективной действи­тельности. В эпоху постмодернизма множественность интерпрета­ций и отражений смысла приобретает особый смысл, так как взаи­мопонимание напрямую зависит от общности образовательной и культурной платформы участников коммуникации, поэтому про­блема непрямой коммуникации приобретает социальную значи­мость.

В основе прямой коммуникации лежит система единиц и пра­вил их организации, поддающихся кодированию. Прямая комму­никация организуется аттракторами - языковыми единицами, имеющими прямое значение.

Пример прямой коммуникации, в которой каждой языковой единице соответствует прямое значение: В какое море впадает Волга? - Волга впадает в Каспийское море.

Развитие непрямой коммуникации связано с новой парадигмой постмодернистского мышления - говорить нечетко, неясно, рас­плывчато, некатегорично.

Естественный человеческий язык развивается как своеобразная борьба с непрямой коммуникацией, как ее преодоление. Например, в формализованном языке математики есть только дейктические знаки, которые указывают на некие смыслы, а единицы естествен­ного языка обозначают определенные денотаты, события или явле­ния.

В лингвистике и смежных науках выделяется очень большое число способов упорядочения коммуникации, преодоления в ней энтропии (неорганизованного, разнонаправленного движе­ния): различные жанровые и риторические предписания, орфогра­фические и орфоэпические правила.

Ученые выделяют пять стадий в развитии коммуникатив­ных систем:

• знаковые системы;

• образные знаковые системы;

• языковые знаковые системы;

• системы записи;

• кодовые системы.

Каждый тип знака обрабатывает действительность особым об­разом: естественный знак - указывает, образ - отражает, слово - описывает, буква - фиксирует, символ - кодирует..

Непрямая коммуникация охватывает целый ряд явлений, при использовании и интерпретации которых как в повседневной рече­вой практике, так и во вторичных (книжных и официальных) сфе­рах общения правила языка оказываются недостаточными.

Отдельные аспекты этого явления рассматривались прежде под разными наименованиями: имплицитностъ (скрытость), иноска­зание, эвфемизмы, косвенные речевые акты (Не могли бы Вы от­крыть окно?), тропы, иронические высказывания, языковая игра,, окказиональные образования, речетворчество.

Единицами непрямой коммуникации выступают компоненты такого научного феномена, как hedging - ‘отгораживание’ (от англ. hedge - ‘загородка’). Этот термин в науку ввел в 1970 г. американ­ский лингвист Дж. Лакофф: hedging - слова и фразы, функция которых состоит в том, чтобы представить объекты или явления неоднозначно, подразумевая, что субъекты не полностью уверены в точности излагаемой информации, поэтому они используют пре­грады - «hedging», чтобы дистанцироваться, уйти от прямого вы­сказывания.

Концепция Лакоффа основывается на теории «рассеянного множества» (fuzzy sets theory). В явлении hedging не последнюю роль играют кавычки как графический способ изменения семанти­ки слова. Таким образом, hedging можно рассматривать как дискур­сивные элементы, которые представляют собой связующее звено между логичностью информации в тексте и фактической интерпре­тацией ее автором.

Средства коммуникативных стратегий для некатегорич­ных суждений:

• прототипизация - сведение конкретных примеров к типичным сочетаниями признаков или общему варианту (нечто вроде, похо­жий на, a sort of);

• градуализация (наречия степени, степени сравнения прилага­тельных - красноватый, самый известный на сегодняшний день,, a little bit);

• квантификация - область истинности какого-то суждения {как правило, всегда, почти всегда);

• неопределенность - расплывчатое множество (возможно, кажется,, достаточно подготовленный);

• интенсификация - характеристика какого-либо признака в ви­де шкалы (с трудом, абсолютно, в действительности);

• митигация (смягчение утверждения - я абсолютно уверен, возможно, I think).

В общем коммуникативном пространстве доля непрямой ком­муникации постоянно растет, существует необозримое множество смыслов, передаваемых речевыми единицами самых разных уровней.

Непрямая коммуникация предполагает осложненную интерпре­тационную деятельность адресата речи, так как итоговый смысл высказывания выводится именно адресатом.

В основе выделения непрямой коммуникации лежит представ­ление об асимметрии языковой системы. Примерами непрямой коммуникации являются аллюзия (фр. ‘намек’), иносказание, игра слов, метафора, подтекст, иронический текст,, косвенный илло­кутивный текст (Часов нет? = Который час?).

Непрямая коммуникация получала художественное воплоще­ние уже с древнейших времен. Басни Эзопа, а затем - Лафонтена и И. А. Крылова построены на аллегории и требуют опосредованного декодирования. Наука, которая изучает способы интерпретации текста и приемы кодирования информации, называется герменевтикой. Герменевтика - это универсальная основа человеческого познания. Она дает возможность множественного толкования смыслов, за­крытых для понимания.

Одной из сфер общения, где необходимость обращения к непря­мой коммуникации наиболее очевидна, является область диплома­тических переговоров, в ходе которых осуществляется улаживание конфликтов.

Выбор прямых и косвенных речевых средств в каком-то смысле определяется полом говорящего. Во многих исследованиях по ген­дерной лингвистике отмечается тяготение женщин к уклончивости в выражении своей позиции и эвфемистическим заменам. Пропор­ции в использовании прямых и косвенных речевых средств зависят от говорящего.

С точки зрения использования прямых и косвенных средств, исследователи выделяют три типа языковых личностей:

• инвективная (ей свойственна только прямая коммуникация);

• куртуазная (ее отличает повышенная этикетность речи);

• рационально-эвристическая (для нее характерна склонность к иронии).

В ходе сопоставления русских и французских языковых лично­стей исследователи пришли к выводу, что для русских более харак­терно преувеличение выражаемой мысли и бескомпромиссность, а для французов - смягчение мысли и косвенные средства ее выра­жения. То же самое можно сказать и об англичанах, заменяющим такие категоричные фразы, как Smoking is forbidden, на более мяг­кие: Smoking is not permitted.

В своих отношениях с окружающим миром человек постоянно вынужден продуцировать смыслы. Первое столкновение с объек­тами действительности всегда вызывает к жизни неточные смыслы, лишь частично отражающие особенности объекта. Поэтому резуль­татом первого восприятия является непрямая коммуникация, кото­рая позволяет людям гибко трактовать смыслы, то есть понимать друг друга настолько полно, насколько этого требует ситуация.

Однако развитие языка неверно было бы представлять только как «выпрямление» непрямой коммуникации: если научные и де­ловые дискуссии подтверждают это положение, то художественные и обиходно-бытовые тексты иллюстрируют, скорее, то, что «выпрям­ление» есть лишь временный этап в развитии подобного «изгиба».

Способы непрямой коммуникации

Несобственно-прямая речь (free indirect discourse) - особое явление непрямой коммуникации, которое литературовед М.

Фигуры экспрессивной деривации

Одна из наиболее распространенных фигур экспрессивной де­ривации - ложное этимологизирование (этимологизация), кото­рое представляет собой переосмысление номинативной единицы на основе:

• деривационных ассоциаций: визирь — человек:, который ста­вит визу; весельчак — гребец; бегония — беговая дорожка; ухарь — отоларинголог; В доме все было краденое:, даже воздух какой-то спертый';

• ассоциаций по близкозвучию: Ла Скала показывает оскал; Мели, Емеля, твоя неделя; Жена моя шагала на выставку Шагала. (А. А. Реформатский.)

Суть этой разновидности экспрессивной деривации состоит в установлении подобия семантического родства между различны­ми словами через их звуковое сближение. Иными словами, ложное этимологизирование, играя на случайном звуковом сходстве слов, наводит на мысль об их мнимом корневом родстве: приватизация - прихватизация; градообразующее предприятие - голодообразую­щее предприятие; из года в год негодная погода.

Ложное этимологизирование, используемое как прием образного обогащения художественного текста, именуется поэтической этимо­логией:

Пусти меня, отдай меня, Воронеж, - Уронишь ты меня иль проворонишь,

Ты выронишь меня или вернешъ, - Воронеж - блажь,, Воронеж - ворон,, нож!

(О. Мандельштам.)

Народная этимологизация - это присоединение слова к чужо­му для него словообразовательному гнезду: палисадник - полусадик, тротуар - плитуар. Данное явление еще называют параморфозой.

Для речи малограмотных людей характерна спонтанная пара­морфоза: гульвар (бульвар), спинжак (пиджак). Нарочитая пара­морфоза широко используется в просторечии: орабы, ретрополи- тен, зряплата, трепортаж.

Позиционные типы параморфозы:

• инициальная (кресловутый бюрократ);

• медиальная (соцроялизм);

• финальная (квазиморда, душелюб).

В языке отмечается и такое интенсивно развивающееся явле­ние, как комическое переосмысление: U.S. - Uncle Sam,, СССР - совок:, ВКП(б) - второе крепостное право (большевиков).

Случаи псевдочленения (ложноэтимологического членения) очень продуктивны в языке рекламы и СМИ: Bell’ё // Про 100 / сок// СупермарКИТ // - Я очень стар! -Вы суперстар! (из интервью с В. А. Аксеновым) //- Скажите: отчего гимн - азия, а не гимн - африка? (Реплика третьеклассника из рассказа Н. Тэффи.)

Прием шутливого псевдочленения использовали выдающиеся мастера слова: Бог рати он, /На поле он. (Г. Р. Державин.)

Существует также последовательное членение, когда каждое последующее слово извлекается из предыдущего:

В колхозе «Победа»

Во время обеда Случилась беда:

Пропала еда:.

Ты съел?

Да.

На фигуре ложноэтимологического членения основаны ребусы: В из А (виза) - и шарады:

Местоимение, предлог:,

Меж них - фамилия поэта,

А целое — известный плод,

Что зреет на исходе лета.

(Яблоко.)

Восклицание, утверждение,

Всё - поэта сочинение.

(Ода.)

Какое получится ядовитое вещество, если длиннохвостая гры- зунья встретит длинношёрстого быка? (Мышьяк.)

К ложноэтимологизированному членению относится и палин­дром (греч. palindromeo - ‘бегу назад’) - слово, фраза или текст, дающий возможность прочтения в обе стороны: казак, шалаш, ро­поту На в лоб, болван; Кирилл лирик; Лазер резал; Лёша на полке клопа нашёл.

Часто использовал палиндром В. Хлебников: Я Разин и заря! Любителем палиндрома был и А. Вознесенский: А луна канула.

К фигурам экспрессивной деривации относятся и каламбуры: Задело - за дело; И дико мне - иди ко мне; Покалечилась - пока ле­чилась; Ты жеребенок - ты же ребенок.

Фигуры двусмысленной речи

Одним из достоинств хорошей речи является ее однознач­ность.

Непреднамеренная двусмысленность считается речевой ошиб­кой. Источниками непреднамеренной двусмысленности могут стать нарушенный порядок слов, неправильная пунктуация или ее отсутствие, неверное использование придаточных предложений со словом который: Вошли в практику встречи с арендаторами, которые имеют форму семинара; причастных и деепричастных оборотов: Мы любовались картиной бушующего моря у наших ног; Подъезжая к сией станции и глядя на природу в окно, у меня сле­тела шляпа. (А. П. Чехов.)

Преднамеренная двусмысленность может выступать в качестве средства художественной выразительности. Например: Зачем ве­сти меня ко злу? и Надо ж дать? (шутки XIX в. в присутственных местах). Еще Цицерон называл шутки, основанные на двусмыслен­ности, самыми остроумными.

Двусмысленность лежит и в основе созданного Г. Остером жанра «вредных советов»:

В электричке будь как дома; Не терпи и не стесняйся.

Пусть по запаху узнают Пассажиры на перронах: Мчится не электропоезд, А электротуалет.

Если что - спокойно в тамбур Отправляйся по нужде.

Основой двусмысленности могут быть не только смысловые, но и звуковые ассоциации, или фонетические аллюзии: Как гово­рят в народе, в семье не без Мавроди (заголовок в книге).

С помощью макаронической речи, в которой смешиваются сло­ва и формы из разных языков, может создаваться любой текст. Например:

Адью, адью, я удаляюсь,

Люан де ву я буду жить,

256

Мэ сепандан я постараюсь Эн сувенир де ву хранить...

(И. Мятлев.)

Фигуры нарочитого алогизма

Несомненные достоинства любой речи - ее логичность и связ­ность, потому что именно законы логики регулируют мышление и процесс номинации. Нарочитый алогизм помогает сделать речь более выразительной. Фигура алогизма основывается на намерен­ном нарушении двух законов логики: закона единого основания и закона противоречия:

Внедорожник может быть любого цвета, если этот цвет черный (реклама) - нарушение закона единого основания.

«Вот как стукнуло мне шестнадцать лет,, матушка моя, нимало не медля, взяла да и наняла моего французского гувернера, немца Филипповича из нежинских греков» (И. С. Тургенев) - пример нарушения закона противоречия.

«Дрались,, конечно, от чистого сердца. Инвалиду Гаврилову по­следнюю башку чуть не оторвали» (М. М. Зощенко) - нарушение закона единого основания.

Признанным мастером создания алогизмов был Н. В. Гоголь, который о судебном заседателе из комедии «Ревизор» написал, что «в детстве мамка его ушибла, и с тех пор от него отдает немного водкою», дав классический пример намеренного нарушения логики речи.

Разновидность нарочитого алогизма - каламбурная антитеза: «Иван Иваныч был несколько боязливого характера. У Ивана Ники­форовича,, напротив того, шаровары были в таких широких склад­ках, что если бы раздуть их, то в них можно было поместить це­лый двор с амбарами и строением». (Н. В. Гоголь.) «Настоящий мужчина состоит из мужа и чина». (А. П. Чехов.)

Одним из видов случайного алогизма является плеоназм: «Ма­нилов выпустил опять дым, но только уже не ртом, а чрез носо­вые ноздри». (Н. В. Гоголь.)

Язык выдающегося мастера, заслуживает особого комментария в данном аспекте. По словам выдающегося лингвиста В. В. Вино­градова, «Гоголь привил вкус к живым, образным и непринужден­ным выражениям народной речи». Н. В. Гоголь мастерски читал и неустанно повторял, что наш язык создан для искусного чтения. Современники писателя нередко укоряли его за небрежность слога. Так, критик К. Масальский, едко иронизируя над Гоголем, привел целый список неправильностей его слога: «носовая ноздря», «пере­свистывались вдали отдаленные петухи», «из одного разговора, который прошел между одними двумя дамами». Но на защиту писателя немедленно встал В. Г. Белинский, заметив, что непра­вильности в языке составляют слабую сторону его таланта, а слог - сильную, потому что «Гоголь не пишет,, а рисует/» ^{[36] [37].}

Фигуры нарочитого неправдоподобия

• Анахронизмы (греч. апа - ‘против’, chronos - ‘время’) - фак­тические ошибки, состоящие в смешении событий и фактов разных эпох: Геракла боги обступили, / С ним вместе чокались и пили. (Д. Бедный.) Базаров закончил престижный столичный вуз.

• Гипербола: море цветов,, гора книг:, смертельная усталость.

• Литота: она настоящая Дюймовочка, он мужичок с ноготок, от горшка два вершка.

• Гротеск (франц. grotesque - ‘смешной’): обычно это целые текстовые картины (к примеру, портрет Плюшкина в поэме Н. В. Го­голя «Мертвые души»).

• Абсурд (лат. absurdus - ‘нелепый’), представляющий собой бессмыслицу, известен как прием сатиры, гротеска; фигура reductio ad absurdum применяется в аргументации. Абсурд лежит в основе литературного направления, к которому принадлежат Франц Кафка и Альбер Камю. Предтечей литературы абсурда считается Л. Кэр­ролл. Абсурд встречается и в названиях произведений, например роман С. Алексиевич «Время секонд хэнд».

• Оксюморон (греч. oxymoron - ‘остроумно-глупое’) - сочета­ние противоречивых по смыслу слов с целью показа сложности объекта или явления: Наступило вечное мгновенье... (А. А. Блок); Нагло скромен дикий взор (А. А. Блок); О, как мучительно тобою счастлив я! (А. С. Пушкин); Я пришел ниоткуда и уйду в никуда (А. Улицкий); маловысокохудожественные книги (М. М. Зощенко).

Поэт П. Великжанин написал целое стихотворение, посвящен­ное этому средству непрямой коммуникации:

ОКСЮМОРОН

Безумье ума, Безволие воли, Слепящая тьма - Знакомо до боли. Трусливая удаль, Бессильный напор,,

Спаситель-Иуда - Все есть до сих пор.

В горячем снегу Пробивая дорогу, Стоим на бегу К сатанинскому богу.

Фигуры нарочито пространной речи

• Повтор с добавлением деталей:

Властитель слабый и лукавый,

Плешивый щеголь,, враг труда,

Нечаянно пригретый славой,,

Над нами царствовал тогда,.

(А. С. Пушкин.)

Я непременно и обязательно женюсь; кровей она хороших и пре­восходных. (М. М. Зощенко.)

• Лексические повторы:

«Это был художник. Не правда ли, странное явление? Худож­ник петербургский! Художник в земле снегов, художник в стране финнов, где все мокро, гладко, ровно, бледно, серо, туманно. Эти художники вовсе не походят на художников итальянских...» (Н. В. Гоголь.)

Синтаксический параллелизм:

Зверю — берлога, Страннику - дорога, Мертвому — дроги. Каждому - свое..

Женщине — лукавить, Царю — править,

Мне - славить Имя твое.

(М. И. Цветаева.)

Особенно широко фигуры нарочито пространной речи пред­ставлены в языке художественной литературы, потому что художе­ственная речь использует все ресурсы языка.

Следует помнить, что неблагозвучие также затруднят адекват­ное декодирование речи адресанта.

Типы неблагозвучия речи

• Звуковая тавтология: В президиум приглашены профком и представитель президента. // Премьер встречался с Сергеем Ва­димовичем Степашиным, назначенным президентом Борисом Николаевичем Ельциным исполняющим обязанности министра.

• Рубленая речь: Нам там был сдан дом.

Нарочитое неблагозвучие лежит в основе речевого жанра ско­роговорок: От топота копыт пыль по полю летит.

Для устранения артикуляционного неблагозвучия используют­ся метаплазмы, в том числе:

- афереза (выпадение начальных звуков): мотри, Ван Ваныч;

- синкопа (сокращение слова за счет удаления срединных зву­ков): здрасьте, провол(о)ка, окстись;

- протеза (увеличение): аржаной, агромадный;

- эпентеза (вставка): энтот, страм,, здря, ндравится.

Одним из способов непрямой коммуникации является и рече­вая компрессия: Милиционера. Протокол. Машину. В психиатри­ческую (М. А. Булгаков); - Ну, что ваши занятия? — почти благо­говейно и понизив голос. — Всегда в науках? (Ф. М. Достоевский); Он помог с квартирой (то есть с покупкой, продажей, обменом,).

260

Очень большое место в непрямой коммуникации занимают эк- зотизмы и низкая (жаргонная метафора).

• Экзотизмы - это просторечные заимствования: герла, олды, грины. Стимулом для их появления послужил всплеск интереса к изучению английского языка (в 60-70-е гг. XX в. в русский язык хлынула мощная волна экзотизмов как наследие субкультуры хип­пи). Создание и использование экзотизмов - это форма протестного поведения молодежи.

Русский язык очень быстро адаптирует экзотизмы. Они легко приспосабливаются к морфологической и словообразовательной системе русского языка: крезанутый, дринкач, фейсом об тейбл, факсануть, интерфейсы.

В созидательной эйфории рождались пошлые переделки сказки А. С. Пушкина: Кабы я была кингица, - сличит ферстая герлица.

Внедрение в речь экзотизмов - очень активный процесс, его невозможно остановить директивными мерами, в определенной степени он отражает креативные возможности носителей русского языка.

Но есть особая сфера, куда англо-американские экзотизмы про­никают вынужденно и даже закономерно. Это жаргонный подъ­язык компьютерщиков (программистов, сетевых администрато­ров). Его элементы часто встречаются в разговорной речи: бэкапитъ - ‘создавать резервную копию файла'; приаттачитъ - ‘прикрепить файл’; сидишник - ‘компакт-диск’; смайлик - ‘картинка для изображения отношения автора к содержанию сообщения'; сидюк - CD’; коннектитъся - ‘общаться’ и др.

Единицы такого рода представляют собой промежуточное зве­но: это полупрофессиональные и полужаргонные слова. Их появ­ление объясняется стремительным развитием современных инфор­мационных технологий, которое опережает развитие новых языковых единиц.

Усвоение экзотизмов идет за счет переделки экзотических но­минаций путем ассоциативно-фонетической мимикрии: экзоти­ческий прототип заменяется русским на основе случайного внеш­него сходства при полном расхождении смыслов. И чем более расходятся смыслы, тем удачнее считается переделка: каша - ‘наличность’ (cash), емеля - ‘e-mail’; гувернянька - ‘гувернантка’ (Н. Лесков).

Таким образом, экзотизмы в речи молодежи подвергаются нарочитой русификации и вульгарной морфологизации: еловый (yellow); сникать (to speak); Дурак-дурак (Дюран-Дюран); Павел Макаров (Пол Маккартни); фалловер (follower).

• Низкая, или жаргонная, метафора. Метафоризация основана на переосмыслении общеупотребительного, нейтрального слова. Механизм порождения метафоры требует известного воображения и определенных мыслительных, творческих усилий.

Базовая модель жаргонной метафоры - сопоставление несопо­ставимого, соединение невозможного, своего рода оксюморонная метафора, например: крыша поехала..

Именно язык является ведущим средством манифестации соци­ально-группового обособления, отталкивания от официальных, общественно признаваемых стандартов (следует отметить, что су­ществуют и другие средства отталкивания: физическая сила, про­фессиональные навыки). Метафора быстрее и эффективнее других способов позволяет говорящему достигать целей групповой само­идентификации, поскольку отличается образностью и ориентацией на наглядное мышление, зрительный образ.

Метафора традиционно соединяет в себе две основные функции: номинацию (наименование) и характеризацию (экспрессивную оценку). Особенность низкой, просторечно-разговорной, жаргон­ной метафоры заключается в том, что в ней и номинация, и харак­теризация обладают оценочностью.

Метафорическая номинация - это обозначение новых поня­тий с помощью старых знаков, то есть единиц, уже имеющихся в системе общеупотребительного языка. Метафоры-номинации приобретают признаки терминоидов: хвост - ‘академическая за­долженность’; кухня - ‘ударная установка’; стрелять - ‘попро­шайничать’; рыбачить - ‘красть на пляже’.

Метафора-характеризация служит для экспрессивно­образной замены общеизвестных понятий: подрулить - ‘подойти’; писать (строчить) телегу - ‘доносить’; разрулить проблему - ‘решить’.

Характерной особенностью жаргонной метафоризации являет­ся ее многозначность: так, например, в блатном языке балда - ‘наркотик’, ‘сторож’, ‘голова’.

Один из самых популярных объектов экспрессивной метафори­зации в низком стиле речи - человек, личность.

В лексике представителей криминального мира и их главных оппонентов наблюдается антропоцентрическое направление пе­реноса: с предмета или животного на человека. Традиционно пре­небрежительно-презрительной реноминации подвергаются в речи деклассированных элементов части тела человека: рубильник, шно- бель, локаторы, фары, буркалы, моргалы, фасад, пачка, грабли,.

Одной из уникальных тем традиционного языкового слово­творчества является пьянство как характерная черта русского обра­за жизни. В массовом сознании отмечается поэтизирование пьян­ства. Метафорической реноминации подвергаются все стадии пьянства, его последствия, сами напитки. Почти все интерпретации сопровождаются модусом комической оценки, любования, и хотя явно преобладает шутливая снисходительность, но в действитель­ности этот смех способен вызвать только слезы.

Язык - не единственная знаковая система. К семиотическим системам относятся и нотная грамота, дорожные знаки, язык же­стов для глухонемых. В эти системы входит также язык тату.

Татуировка изначально служила для передачи информации о принадлежности ее носителя к некой группе - этнической, религиоз­ной, социальной, культурной. Нанесение татуировки входило в ком­плекс культовых мероприятий, предваряющих, например, переход в разряд взрослых или награждение отличившегося в битве с вра­гами доблестного воина. Часто именно татуировка (как, например, у аборигенов некоторых племен Новой Гвинеи) помогала узнать, сколько детей у женщины, замужем ли она, из какой деревни, то есть выступала как своего рода удостоверение личности.

XX век внес в искусство и практику татуировки много нового. Впервые рисунки на теле стали применяться как клейма. Так, в Ве­ликобритании во время Первой мировой войны по приговору суда наносили татуировку буквы «D», то есть «дезертир». В нацистских лагерях выкалывали номера заключенным, а татуировки предста­вителей преступного мира превратились в настоящий язык, изуче­нию которого посвящают себя не только борцы с преступностью, но и социологи, антропологи, культурологи.

Исследователи обычаев отечественного преступного мира от­мечают, что такие нательные росписи - это сложнейшим образом организованный текст, в котором могут быть переданы как акту­альные сообщения (например, послание воров с воли на зону), так и своего рода отчет о жизненном пути носителя. «Незаслуженные» татуировки заставляли убирать с помощью мучительных операций. Бывали случаи ампутации пальца с вытатуированным на нем перстнем, потому что такую татуировку может иметь только «вор в законе».

Сложность, нелинейность языка тату такова, что понять его может, конечно же, лишь знаток, потому что в рисунках и аббреви­атурах сконцентрированы законы воровского мира. К примеру, в изображении Ленина или Сталина только непосвященный может увидеть приверженность коммунистической идеологии. Обычно изображение Ленина - это отметка о статусе, так как представляет собой скрытую аббревиатуру: ВОР - вождь Октябрьской револю­ции). Ленин с рогами и хвостом - символ враждебного мира, Ста­лин - сатана. В России, где блатной язык давно стал отличительным знаком власти, специфический уголовный язык татуированного тела вполне может скоро войти в моду. Но следует помнить, что есть много вербальных способов непрямой коммуникации. С их помощью можно закодировать информацию или образно запечат­леть её в слове, которое А. А. Ахматова называла «царственным».

Вопросы для самоконтроля

1. Что представляет собой непрямая коммуникация?

2. Почему непрямую коммуникацию называют содержательно осложненной?

3. Назовите типы и источники неблагозвучия речи.

4. Как Вы думаете, можно ли остановить поток экзотизмов в русскую речь? Дайте аргументированный ответ.

5. Почему жаргонные метафоры так быстро закрепляются в язы­ке? Какую роль играют СМИ в этом процессе?

6. Чем различаются метафорическая номинация и метафориче­ская характеризация?

7. В чем состоит специфика языка тату как своеобразной семи­отической системы?

Домашние задания

1. Прочитайте рассказ М. М. Зощенко «Пациентка» (1924 г.) и проанализируйте его с точки зрения прямой и непрямой комму­никации.

2. Составьте текст любого жанра, используя известные Вам приемы непрямой коммуникации.

Рекомендуемая литература

Обязательная литература

Дементьев, В. В. Непрямая коммуникация / В. В. Дементьев. - М. : Гнозис, 2006.

Марюхин, А. П. Активные семантические процессы в комму­никации: непрямое говорение / А. П. Марюхин // Критика и семио­тика. - 2008. - Вып. 12.-С. 117-125.

Дополнительная литература

Дьячок, М. Т. Русский язык в начале XXI века / М. Т. Дьячок. - М., 2006.

Культурные практики толерантности в речевой коммуникации : коллектив, монография : [сборник] / Н. С. Болотнова [и др.] ; отв. ред. Н. А. Купина, О. А. Михайлова. - Екатеринбург : Изд-во Уральского ун-та, 2004.