§ 1. Понятие и содержание права на информацию

Информация - неотъемлемая часть жизни человека и гражданина, без нее невозможны существование и будущее развитие государства и общества. Новая информационная эра перспективно меняет приоритеты: главным объектом внимания ученых по всему миру становятся информационные технологии, процессы передачи, переработки, производства, защиты, обработки и хранения информации.

Информация является неисчерпаемым экономическим ресурсом, а информатизация способствует рационализации всего государственного аппарата, поиску и отбору наиболее эффективных форм и методов его деятельности, позволяет гражданам активно участвовать в осуществлении своей власти как непосредственно, так и через органы государственной власти и местного самоуправления.

Нельзя не отметить, что исторически потребность в нормативном закреплении права на информацию возникла под влиянием разноплановых тенденций. C одной стороны, развитие информационных технологий и соответствующие изменения во взаимосвязях между государственными органами, органами местного самоуправления и людьми. C другой - образование в обществе устойчивых информационных каналов, сетей (Интернет, телефонная сеть) в сочетании с сопутствующими этим социально-экономическим, технологическим, культурным новшествам потребностями мирового сообщества, требующих правового регулирования возникающих при этом общественных отношений. Особое значение на данный процесс оказали отечественные ученые-юристы, занимающиеся исследованиями общественных отношений, связанных с информационными технологиями и процессами, и доказавшими необходимость закрепления в национальном законодательстве права на информацию как неотъемлемого права человека, оказывающего влияние на различные сферы его жизнедеятельности.

Термин «информация» по мере развития общества получал разнвіе трактовки. Изначалвно и до конца 1940-х гг. под информацией понималисв сведения, передаваемвю людвми устным, письменным или другим способом.

Нелишне в связи с этим обратить внимание на некоторые особенности этимологии самого слова «информация» и его значения, которые интересны тем, что в них отображены именно компоненты процессуальности.

Этот термин производен от латинского informatio - ознакомление, разъяснение, изложение. В XIX в. термин «информация» трактовался иначе: от слов «ин» (в), и «форма» (образ, вид), что лучше выражало интенсивное начало, характерное для информации, когда она существует в виде посланий, сообщений¹. Информатором тогда называли домашнего учителя, а информацией - учение, наставление, что ближе к современной трактовке данного термина. Но и в этом определении отображено действие, активно вносящее нечто новое в другой объект. Исчез элемент активности при неудачном переводе исходного термина «message», который в нашей литературе стал традиционно пониматься как «сообщение». В таком переводе момент действия - «передачи», «посылки»^[2] ^{^[3] - ослаблен, на первое место выходит содержание уже переданных сведений^[4].}

Переходя от состояния «в себе» к состояниям «от других» и «для других», информация становится концентрированным выражением внешних связей и соотношений с другими объектами как элементами метасистем. В общем смысле можно сказать, что понятия концентрируют информацию, упорядочивают, организуют ее в себе. Они вскрывают единство там, где на первый взгляд есть лишь разрозненное многообразие, как говорил А. Эйнштейн, и многообразие различий в кажущемся единстве^[5].

Понятие «информация» в российском законодательстве впервые было закреплено в Федеральном законе от 20 февраля 1995 г. № 24-ФЗ «Об информации, информатизации и защите информации»¹, согласно ст. 2 которого под информацией понимались различные сведения или совокупность сведений о лицах, явлениях, событиях, фактах, предметах или процессах. Наряду с этим в юридической доктринальной литературе предлагались иные ее определения.

П. У. Кузнецов отмечает, что информация уже давно является объектом правового регулирования.

Во всяком случае, с момента формирования «тайного» делопроизводства в эпоху Средневековья правители государства, по существу, регулировали доступ к информации, составляющей стратегический ресурс властвующего субъекта^[6] ^{^[7] Так, по мнению М. М. Рассолова, «информация, циркулирующая в управляемой правовой системе общества, в ее подсистемах является социальной информацией». При этом он полагает, что социальная информация «выступает в качестве определенных сведений, данных и знаний о социальной форме движения материи и о всех других ее формах в той степени, в какой она используется в правовых образованиях и соответствующих сферах юридической деятельности»^[8].
Противоположной позиции по данному вопросу придерживается Н. И. Соловяненко, настаивая на том, что «информация вовсе не принадлежит к числу правовых категорий и объектом права в чистом виде быть не может, а в правовую систему необходимо оптимально интегрировать разнообразные новые отношения между субъектами, предметом которых является информация, подбирая или создавая заново соответствующие юридические конструкции»^[9].
М. В. Мархгейм и Д. В. Гавришов указывали, что «информация предстает как естественная среда функционирования общества и государства»^[10], в то же время полагая, что эта естественная среда наполнена правоввш содержанием.
Ю. А. Новиков под информацией понимает сведения, сообщения, форма и содержание которвіх понятнві и восприняты личноствю, необходимві ей и исполвзуются для принятия решений¹. Т. Ш. Изатов считает, что это объект, объединяющий в себя элементы идеального и материального, имеющий измеряемые определенными единицами физические параметры, стоимость и цену, которым можно владеть, пользоваться и распоряжаться, обладающий специфическими свойствами дуализма и легкости копирования. Для целей же правового опосредования информации важно выделить следующие ее признаки как объекта правового регулирования: нематериальный характер (самостоятельность по отношению к носителю), субъективный характер (информация возникает в результате деятельности обладающего сознанием субъекта, т.
е. является результатом интеллектуальной деятельности), необходимость ее объективации с целью включения в правовой оборот, количественную определенность, возможность многократного использования, сохранение передаваемой информации у передающего субъекта, способность к воспроизведению, копированию, сохранению и накапливанию^[11] ^{^[12]. Несмотря на некоторую противоречивость позиций этих и других авторов по анализируемому вопросу, можно отметить, что все они указывают на то, что информация является объектом тех либо иных отношений между людьми, социальными общностями, государственными органами и т. д., которые подлежат регулированию. Как довольно четко отметил А. В. Паламарчук, любая информация, находящаяся в обороте, подлежит правовому регулированию. Посредством правовых актов устанавливается правовой режим информации, а в зависимости от правового режима информация может нахо- диться в свободном, либо ограниченном, либо закрвітом доступе, характер которого определен тем, какое значение придается ей государством¹.
C целвю включения информации в правовые отношения В. Н. Лопатин выделил такие ее признаки, как идеалвноств, неисчерпаемости, количественная определенности, нелинейности, системная обособленности^[13] ^{^[14] ^[15]. Если допол- нитв этот переченв признаками известной самостоятелвности сведений, возможности многократного исполвзования, сохранения передаваемой информации у передающего субъекта, способности к обработке, интеграции и сжатию, возможности математического анализа, системности, коммуникативно- сти, выделенными еще в 1991 г. М. М. Рассоловым , то под информацией, как правовой категорией можно пониматв объект правоотношений, возникающих в соответствующих ситуациях между людьми, между ними и государственными органами, органами местного самоуправления и их должностными лицами, обладающий признаками идеальности, неисчерпаемости, количественной определенности, системной обособленности, самостоятельности сведений, способности к обработке.}
Включенная в правовую сферу информация, т. е. как объект правоотношений, обусловливает необходимость разработки содержания такой правовой категории, как «право на информацию», и в связи с этим информация постепенно приобретает признак цикличности, т. е. способности быть объектом конкретных правоотношений на определенной стадии их реализации: стадии производства информации, стадии распространения информации, стадии поиска и сбора информации, стадии получения информации, стадии использования информации. Постоянное наращивание объема информации и ее обновление позволяют данному циклу быть непрерывным.
Относительно стадийности возникновения правоотношений, связанных с реализацией права на информацию, Верховный Суд Российской Федерации указывал, что вопрос о составе лиц, участвующих в деле о производстве и распространении массовой информации, судам следует решать в зависимости от того, на каком этапе производства и распространения массовой информации возникли спорные правоотношения и какие лица вправе осуществлять соответствующие виды деятельности¹.
Необходимо отметить, что в настоящее время термин «право на информацию» используется во множестве правоприменительных и нормативных правовых актов. Причем этому предшествовало как минимум несколько десятков лет кропотливой работы как ученых-юристов, так и законодательных органов не только России, но и других стран.
Так, провозглашение права на информацию в качестве одного из основных прав человека стало итогом правотворческого процесса в международном праве и соответствующих ему изменений в обществе после Второй мировой войны. В 1945 г. на межамериканской конференции в Мехико делегация США выдвинула лозунг «свободы информации», который понимался как неприкосновенность со стороны государства международного обмена информацией. Уже на первой сессии Генеральной Ассамблеи ООН в 1946 г. была принята Резолюция 59 «Созыв международной конференции по вопросу о свободе информации», в которой свобода информации стала определенно рассматриваться как основное право человека, состоящее в возможности беспрепятственно собирать, передавать и опубликовывать информацию .
При подготовке Декларации прав человека 1948 г. ее создатели учли предшествующий опыт работы над нормативным обобщением прав человека и гражданина в информационной сфере, в результате чего в положение о праве на свободу убеждений и их выражения были включены информационные правомочия поиска, получения, распространения, производства и использования информации, причем реализуемые независимо от государственных границ. Результатом этой работы стало фундаментальное закрепление ^[16] ^{^[17] права на информацию во Всеобщей декларации прав человека, провозглашенной 10 декабря 1948 г. Генералвной Ассамблеей ООН. В ней закреплено право каждого человека на свободу мвісли (ст. 18), а также право на свободу убеждений и на их свободное ввіражение, которое включает свободу беспрепятственно придерживатвся своих убеждений и свободу искатв, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами независимо от государственных границ (ст. 19).}
Позднее эти права и свободы нашли отражение в ряде других международных документов: в ст. 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и основных свобод¹, где дополнительно указано, что свободы получения и распространения информации реализуются без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов; в ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах^[18] ^{^[19], где уточняется, что эти свободы относятся ко всякого рода информации, идеям и способам их распространения; в ст. 13 Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой Верховным Советом РСФСР 22 ноября 1991 г^[20], где в дополнение к перечисленным правам провозглашена свобода слова.}
В отечественной правовой доктрине тезис о необходимости выделения основных информационных прав человека и гражданина в отдельный правовой институт, а также их конституционно-правового закрепления первоначально нашел отражение в ст. 9, 13 Декларации прав и свобод человека и гражданина, которые закрепили право лица на охрану персональной информации и право каждого на поиск, получение и распространение информации. Однако предпосылки принятия данных правовых норм были заложены еще в в Конституции СССР 1936 г. В ее ст. 5 гражданам СССР гарантировались: свобода слова, свобода печати, свобода собраний и митингов, свобода уличных шествий и демонстраций, которые можно рассматривать как способы распространения информации. Способом обеспечения прав являлось предоставление трудящимся и их организациям типографий, запасов бумаги, общественных зданий, улиц, средств связи и других материальных условий, необходимых для их осуществления.
В ст. 50 Конституции СССР 1977 г.¹ правомочие субъекта на «широкое распространение информации» через реализацию таких политических прав и свобод, как свобода слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций, было закреплено уже напрямую, что нашло отражение в ст. 43 принятой 12 апреля 1978 г. Конституции РСФСР^[21] ^{^[22].}
Задачи создания в России эффективной системы правовой информации были определены в общих чертах в начале 1990-х гг. 31 декабря 1993 г. по этому поводу был принят Указ Президента РФ «О дополнительных гарантиях прав граждан на информацию»^[23], а чуть позже - ряд других правовых актов, в том числе Федеральный закон от 25 января 1995 г. «Об информации, информатизации и защите информации».
Все эти шаги позволили заложить в Конституции Российской Федерации (далее также Конституция России, Конституция РФ) базу конституционно-правовых основ конституционного права на информацию.
Так, в ст. 24 Конституции говорится, что сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия не допускаются, а в ч. 2 каждому гарантируется право на получение информации, непосредственно затрагивающей его права и свободы. В ч. 4 ст. 29 конституционное право на информацию раскрыто более полно, в частности в ней гарантируется право каждого на свободный поиск, получение, передачу, производство и распространение информации любым законным способом. Более того, в ст. 42 провозглашено право каждого на получение достоверной информации о состоянии окружающей среды.
В ч. 1 ст. 44 Конституции установлено право каждого на свободу литературного, художественного, научного, технического и других видов творчества, преподавания, а в ч. 2 - право на получение каждым информации о кулвтурHBix ценностях.
Закрепление даннвіх положений в Конституции Российской Федерации позволяет разграничитв право на информацию как более широкую правовую категорию, которая берет свое начало прежде всего в нормах международного права, и конституционное право на информацию, которое закреплено в нормах Конституции России и инвіх формах конституционно-правового регулирования (федералвнвіх конституциоинвіх законах, федералвнвіх законах, уставах (конституциях) субъектов Российской Федерации и др.) и находит свое ввіражение в неотъемлемом праве человека и гражданина на свободное производство, распространение, поиск, сбор, получение, использование и хранение информации любыми способами, которые доступны с правовой точки зрения.
Вместе с тем, если давать понятие права на информацию, то его необходимо определять как регулируемое международно-право вы ми нормами право каждого человека на свободу мысли и слова, мнений и убеждений, в том числе на свободу поиска, получения и распространения информации и идей любыми средствами и способами независимо от государственных границ, без какого-либо вмешательства со стороны государственных органов.
В свою очередь конституционные права и свободы представляют собой относительно самостоятельную категорию прав человека. Как известно, важнейшей формой правовой институционализации личности является ее конституционно-правовой статус, который устанавливается в первую очередь в конституции. При этом именно факт закрепления в Конституции Российской Федерации позволяет относить то или иное субъективное право личности к категории конституционных прав и свобод^[24].
М. В. Баглай под конституционными правами и свободами понимает наиболее важнвіе права и свободві человека и гражданина, раскрвівающие естественное состояние свободві и получающие важную юридическую защиту¹. Таким важным субъективным конституционным правом человека и гражданина, закрепленным именно в нормах Конституции РФ, является конституционное право на информацию.
В международно-правовых актах право на информацию не отделяется от свободві мвісли и слова, свободві мнений и убеждений, а в некоторвіх странах оно является элементом свободві мысли и слова.
Например, в Декларации прав и свобод человека и гражданина, принятой во Франции 26 августа 1989 г., провозглашено, что «свободное выраже- ние мвіслей и мнений еств одно из драгоценнейших прав человека, каждвтй гражданин поэтому может свободно ввісказвіватвся, писатв, печататвся» (ст. II Декларации прав человека и гражданина 1789 г.). Конституционный совет Франции как орган конституционного контроля неоднократно признавал конституционное значение этого принципа, который он иногда назвівает просто свободой информации^[25] ^{^[26]. Вместе с тем в действующей Конституции Франции указанные положения отсутствуют.}
В Конвенции Содружества Независимых Государств о правах и основ- HBix свободах человека (Минск, 1995 г.)^[27] в ст. 11 установлено право на свободное ввіражение своего мнения, которое включает свободу придерживатв- ся своих мнений, получатв и распространятв информацию и идеи любвш законным способом без вмешательства со стороны государственных властей и независимо от государственных границ.
В Основном законе Федеративной Республики Германии в ст. 5 определено, что «каждый имеет право свободно выражать и распространять свое мнение устно, письменно и посредством изображения, а также беспрепятственно получать информацию из общедоступных источников. Гарантируются свобода печати и свобода передачи информации посредством радио и кино. Цензуры не существует....»¹. Аналогичным образом право на информацию определяют конституции Мальты (Республики Мальты), Венгрии, Новой Зеландии, Финляндии, Южной Кореи.
Вместе с тем нельзя не отметить, что право на информацию включено в систему конституционных прав и свобод большинства государств. В одних странах (Португалия, Греция, Южная Африка, Израиль, Албания, Южная Корея) данное право закрепляет доступ к информации о деятельности государственных органов, в других (Болгария, Венгрия, Новая Зеландия, Финляндия, Чехия, страны СНГ (кроме Таджикистана) - право на информацию предусматривает отдельные правомочия человека и гражданина на поиск, получение и распространение информации.
В то же время в науке однозначной позиции по поводу понимания конституционного права на информацию до настоящего времени не сформировалось.
Некоторые ученые полагают, что «конституционное право на информацию» надо рассматривать как системную совокупность правомочий на свободный поиск, получение, хранение, передачу, производство и распространение информации^[28] ^{^[29], другие понимают его в более узком смысле, а именно как реализацию возможности граждан по получению информации, принадлежащей органам публичной власти (доступ к информации)^[30]. Одни ученые относят указанное право к политическим правам^[31], другие - к личным^[32].}
Так, П. С. Скопец толкует данное право через отдельные правомочия, закрепленные Конституцией России, отмечая, что по своей природе понятие «конституционное право на информацию» слишком абстрактно, а в законодательстве отсутствует его четкая трактовка с целью избежать расширительного и, может быть, в некоторых случаях неправильного толкования, поэтому законодатель ограничивается ч. 4 ст. 29 Конституции, учитывая ее взаимодействие и системные связи с остальными частями данной статьи. Ученый рассматривает данное право как информационную свободу личности, которая имеет две стороны: внешнюю и внутреннюю. Внутренняя информационная свобода не требует для реализации проявления воли индивида, здесь значительную роль играет институт конфиденциальности. Внешняя же сторона свободы требует для своей реализации активных действий, проявления воли индивида. Эти активные действия будут направлены на реализацию индивидом своего конституционного права на информацию¹.
П. С. Скопец полагает, что конституционное право на информацию следует рассматривать как фундаментальное комплексное право человека, принадлежащее ему от рождения, представляющее собой возможность свободно совершать с информацией любые не запрещенные законом действия (получение, хранение, распространение, преобразование и др.), если они не наносят вред информационной безопасности человека, государства и общества .
Л. Н. Бачило и В. Н. Лопатин считают, что конституционное право на информацию является совокупностью информационных прав человека и гражданина, включающего, помимо закрепленных в ч. 4 ст. 29 Конституции РФ, иные права и свободы, к примеру, свободу слова, свободу мнений и убеждений^[33] ^{^[34] ^[35]. Думается, это соответствует международной трактовке права на информацию, но не отвечает положениям действующей Конституции России, где названные права определенві как само сто ятельные, закрепленві в отделв- HBix ее нормах и имеют свой предмет правового регулирования.}
А. Н. Кокотов и А. В. Кротов внутреннее и внешнее проявление информационной свободы рассматривают через свободу мвісли и слова (ч. 1 ст. 29 Конституции России): в качестве внутренней сторонні духовного мира человека они выделяют мысль, внешнего - слово, свободу мысли трактуют как свободу внутренней духовной, интеллектуалвной деятелвности человека, которая в значителвной мере находится вне правового регулирования, а свободу слова - в качестве возможности ввіражения внутреннего духовного мира человека вовне, прежде всего в общении^[36].
Конечно, нелвзя отрицатв, что свободві мвісли, слова, мнений и убеждений являются отдельHBiми конституционнвши свободами, непосредственно связаннвши с конституционнвш правом на информацию. Однако они не могут бвітв включенні в состав конституционного права на информацию, по- сколвку предметом правового регулирования последнего являются правоотношения, возникающие между государственнвши органами, органами местного самоуправления, с одной сторонні, и человеком - с другой, по поводу получения, исполвзования, производства, свободного распространения, предоставления, поиска, сбора и хранения информации, т. е. это право реализуется внутри правоотношений, возникающих между названнвши органами и человеком, чего нелвзя сказати о даннвіх свободах, реализуемвіх, как правило, вне таких правоотношений.
Вопросві разграничения права на информацию и других прав и свобод служили предметом исследования ученвіх-юристов.
Например, Т. Л. Кичигина в своей диссертации, написанной еще до принятия Конституции Российской Федерации, разграничивала право на информацию и свободу печати, указвівая, что в качестве объекта притязания человека и гражданина ввіступает право на правовую информацию, в то вре- мя как правовая информация должна анализироватвся в контексте тех соци- алвно-правоBBix процессов и явлений, к которым она во всяком конкретном случае имеет отношение¹.
Ю. Е. Жиронкина соотносит право на информацию и право на охрану тайнві личной жизни, разграничивая эти понятия и указвівая на их взаимосвязи при реализации уполномоченнвши субъектами правомочий на сбор и распространение информации о частной жизни человека и гражданина^[37] ^{^[38].}
А. А. Щербович соотносит право на свободу слова и право на доступ к информации как взаимодополняющие и поддерживающие друг друга права. Он рассматривает их как право активное и право пассивное, т. е. свобода слова еств активная форма реализации информационных правомочий, а право на доступ к информации - пассивная ее форма^[39].
Л. Г. Лапо, как и А. А. Щербович, указвівает на взаимосвязи права на информацию практически со всеми конституционными правами и свободами, одновременно полагая, что право на информацию ввіступает основой для обеспечения гарантий реализации множества других конституционных прав и свобод: свободві слова, массовой информации, права на участие в управлении делами государства, избирательных прав^[40].
В ряде случаев исследователи, изучая соотношение конституционного права на информацию с другими правами и свободами, при выявлении сущности данного права, просто перечисляют правомочия человека и гражданина как одного из субъектов исследуемого права. Например, Н. Б. Баранова конституционное право на информацию определяет как основное самостоятельное право, представляющее собой гарантированную возможность владеть, свободно искать, получать, передавать, производить и распространять любым законным способом информацию общественно значимого характера о любых процессах и явлениях объективной действительности, при условии, что эти действия не наносят вред информационной безопасности общества и личности¹. Аналогичной позиции придерживаются Н. Ю. Корченкова^[41] ^{^[42], Л. Л. Сакулина^[43], Е. С. Лисицина^[44]. В свою очередь Д. В. Гавришов выделяет не правомочия, а притязания человека на поиск, получение, передачу, производство, распространение сведений любым законным способом, включая обращение в публичные структуры и к их должностным лицам для ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы^[45].}
Ряд авторов конституционное право на информацию рассматривают только через положения ч. 4 ст. 29 Конституции России, не выделяя и не обозначая права человека и гражданина, закрепленные в иных ее статьях, такие как сбор, хранение использование и распространение информации.
В частности, Ю. И. Гришаева под конституционным правом на информацию понимает комплексное право много вектор ной реализации, сущность которого зафиксирована в ч. 4 ст. 29 Конституции Российской Федерации, представляющее собой субъективное право человека в области информации в виде свободы «общественного доступа к информации», в том числе конституционной основы права граждан на доступ к информации; права на создание, владение, пользование и распоряжение информационными ресурсами, конституционного принципа информационной открытости организации и деятельности государственных и муниципальных органов власти как гаранта реализации права граждан на информацию; генетической правовой базы будущего права на коммуникацию как нового социально-экономического права. Основные права, составляющие данное право, она раскрвівает через такой способ их реализации, как доступ к информации, которвш в ч. 4 ст. 29 Конституции РФ напрямую не выделен, а другими его правами считает права создания, владения, полвзования и распоряжения информацией^[46].
Однако представляется, что даннвіе права являются гражданскими, а не конституционными, отделвно в тексте самой Конституции России не закреп- лены. Они относимы болвше к гражданскому обороту вещей, праву собственности и другим правоввш институтам гражданского права.
Ввісказаннвіе названнвши авторами правоввіе позиции относителвно понятия и содержания конституционного права на информацию позволили отечественной науке конституционного права достаточно сервезно продви- нутвся вперед в решении вопроса об определении данного права как само- стоятелвного конституционного права, несмотря даже на то, что многие из них рассматривали это право и как элемент свободы слова, мнений и убеждений, и толвко через реализацию доступа к информации о деятелвности государственных органов и органов местного самоуправления, и как право от- делвного гражданина, и т. д.
На наш взгляд, несистемное и неупорядоченное перечисление отделв- ных прав субъектов по реализации конституционного права на информацию не позволило ни одному из этих авторов отметитв, что они связаны со стадиями возникновения правоотношений по поводу информации: стадиями производства информации, ее распространения, поиска и сбора, получения, хранения и исполвзования. Указаннвіе стадии, образуя цикл реализации конституционного права на информацию, позволяют наладити непрервівнвій процесс обращения информации в обществе и государстве. Определение данного цикла важно для придания правового статуса той или иной информации, правопритязания на которую возникают у человека и гражданина. Кроме того, подчеркнем, что все права, входящие в структуру конституционного права
зо
человека и гражданина на информацию, взаимосвязаны и в ряде случаев не могут быть реализованы отдельно друг от друга.
C учетом изложенного под конституционным правом человека и гражданина на информацию необходимо понимать установленное в Конституции Российской Федерации субъективное право, включающее в себя права человека и гражданина на свободное производство, распространение, поиск, сбор, получение, использование и хранение любым законным способом информации о любых процессах и явлениях при условии соблюдения ограничений в той мере, в какой это необходимо в целях защиты основ конституционного строя, нравственности, здоровья, прав и законных интересов других лиц, обеспечения обороны страны и безопасности государства.
Данное понятие по-новому, в соответствии с потребностями времени показывает неотъемлемость конституционного права на информацию от иных конституционных прав и свобод человека и гражданина и, кроме того, последовательно раскрывает права, его составляющие, в зависимости от стадий возникновения правоотношений по поводу информации, что является важным для системного регулирования этого права, определения объема прав и обязанностей субъектов на каждой стадии (этапе) его реализации.
C учетом данного определения необходимо отметить, что для российской науки конституционного права характерна трактовка конституционного права на информацию как права комплексного, включающего в себя целый ряд закрепленных в Конституции конкретных прав, а не только тех, которые отражены в ч. 4 ст. 29. При этом очевидно, что такой комплексный подход создает большие возможности для дальнейшего развития этого права и закрепления его роли в реализации иных основных прав и свобод. В качестве связующего элемента всей системы прав и свобод в таком случае выступают конституционно-правовые основы права на информацию.}}

<< | >>

↑

Источник: ВАХРАМЕЕВ Роман Геннадьевич. ПРАВО НА ИНФОРМАЦИЮ В РОССИЙСКОЙ ФЕДЕРАЦИИ (КОНСТИТУЦИОННО-ПРАВОВОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ). Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Екатеринбург - 2015. 2015

Скачать оригинал источника

Еще по теме § 1. Понятие и содержание права на информацию: