§ 3. Гарантии конституционного права на информацию

Реализация любого конституционного права человека и гражданина обеспечена гарантиями. Первую попвітку ввіделения таких гарантий в рамках классификации прав человека и гражданина предприняла М.

Д. Л. Златопольский в свое время отмечал, что «государство и личность - центральная проблема конституционных прав, свобод и обязанностей граждан, и именно в ней содержится концепция свободы личности»^{[177] [178].}

А. С. Мордовцев гарантии прав и свобод определял как систему социально-экономических, политических, нравственных, юридических, организационных предпосылок, условий, средств, способов, создающих равные возможности личности для осуществления своих прав, свобод и интересов^[179].

Р. И. Иванова в гарантиях прав и свобод человека и гражданина видит закрепленные в Конституции РФ, законах и иных нормативных правовых актах условия и средства, обеспечивающие реальные возможности охраны и беспрепятственного осуществления, включая восстановление, прав и свобод человека и гражданина и надлежащего исполнения обязанностей^[180].

В Толковом словаре С. И. Ожегова гарантии трактуются как ручательство, порука в чем-нибудь, обеспечение^[181].

Конституция России предполагает определенные обязанности и ответственность государства перед человеком и гражданином при реализации последним предоставленных ему прав и свобод. Это отражается прежде всего в предусмотренных в ее ст. 17 гарантиях прав и свобод и развивается в обязанностях органов государственной власти, государственных органов, должностных лиц и органов местного самоуправления обеспечивать беспрепятственное осуществление гарантированного и закрепленного права.

Л. Н. Федорова считает, что права человека только тогда превращаются в реальную ценность, когда они гарантированы, т. е. все субъективные права неразрывно связаны с гарантиями, и без них утрачивается квинтэссенция содержания прав как обеспеченной возможности получения индивидом определенных благ; последнее соответственно предполагает установление такого правового режима, при котором несоблюдение прав человека (или пренебрежительное отношение к ним) становится невыгодным для общества, его правопорядка¹.

Аналогичной точки зрения придерживается В. Д. Зорькин, подчеркивающий, что каждое право может быть реализовано только тогда, когда ему соответствует обязанность государства или другого лица, органа (которых государство в случае их неправомерных действий привлекает к ответственности) его обеспечить^{[182] [183]. Гарантии призваны обеспечить максимальную реализацию этих прав и свобод.}

В науке принято различать общие и специальные (юридические) гарантии. Под общими гарантиями понимается совокупность экономических, политических и других условий, делающих права реальными. Некоторые ученые характеризуют их как «материальные гарантии прав»^[184]. Н. В. Витрук,

И. Е. Фарбер, Б. С. Эбзеев¹ относят к общим гарантиям социально-экономические, политические и идеологические (духовные) гарантии, а к специальным - правовые (юридические), вытекающие из законов и других нормативных источников.

Социально-экономические гарантии предполагают наличие специальной среды и материальной основы, обеспечивающих использование прав и свобод. Это социальная стабильность, развивающаяся экономика, производственные мощности, широкая инфраструктура, т. е. система учреждений, дающих возможность обслуживать все виды социальных потребностей общества^{[185] [186].}

Политические гарантии предполагают соответствующим образом ориентированную политику государства, ее направленность на создание условий, обеспечивающих достойную жизнь и свободное развитие человека; устойчивость политических структур, их способность к достижению гражданского согласия, исключающего дестабилизацию в обществе, должный уровень политической культуры граждан; борьбу с бюрократизмом государственного аппарата, взяточничеством и другие политико-организационные факторы.

Некоторые ученые под идеологическими (духовными) гарантиями понимают мировоззрение личности, осознающей себя как личность, не отделяющей себя от Российского государства, понимающей все трудности и сложности переходного периода^[188]. Эту точку зрения нельзя считать вполне обоснованной, так как одного только личностного восприятия и осознания недо- статочно для обеспечения человеку реализации прав и свобод без учета роли государства в данном процессе. Следовательно, в качестве идеологических гарантий может рассматриваться деятельность государства и общества, направленная на создание условий для свободы мировоззрения личности.

B. Ф. Кириллов наиболее общей гарантией прав и свобод, имеющей наивысшую юридическую силу, считает сам конституционный строй, основанный на неуклонном соблюдении Конституции Российской Федерации, неотчуждаемом естественном праве и общепризнанных принципах и нормах международного права. Иные гарантии этих прав и свобод он разграничивает на материальные, организационные, правовые и иные¹.

Анализ показал, что практически все ученые выделяют в этой сфере правовые (юридические) гарантии.

Например, А. С. Мордовцев понимает их как закрепленные в законе средства, которые, будучи правовым выражением общих условий, непосредственно обеспечивают возможность правомерной их реализации и охраны прав человека в обществе^{[189] [190].}

Более широко содержание юридических гарантий трактовал П. М. Рабинович. Он полагал, что к их числу надо относить определенные нормы права, основанную на них правоприменительную деятельность, а также индивидуальные юридические акты, в которых эта деятельность фиксируется^[191].

Е. М. Чхиквадзе под юридическими гарантиями прав и свобод понимал совокупность специальных правовых средств и способов, при помощи которых реализуются, охраняются и защищаются права и свободы, пресекаются их нарушения, восстанавливаются нарушенные права^[192].

C. С. Алексеев и Н. В. Витрук относили к числу юридических гарантий прав личности закрепленные нормами права меры надзора и контроля для выявления случаев правонарушений, мерві правовой защитві и юридической ответственности, мерві пресечения и другие право охранители нвіе мерві, а также процессуалвнвіе формві охранві прав (включая формві применения право охранители HBix мер), мерві профилактики и предупреждения правонарушений¹.

В. С. Афанасиев дополнил эту позицию, полагая, во-перввіх, что здесв необходимо рассматриватв негативнвіе воздействия на процесс реализации прав человека (без изучения и профилактики которвіх невозможна эффективная деятелвноств по укреплению законности и обеспечению прав личности), и, во-вторвіх, что на практике гарантии действуют толвко как совокупности каких-либо явлений и процессов, включающих положителвнвіе и отрица- телвнвіе воздействия^{[193] [194].}

Очевидно, что юридические гарантии играют значимую роли в реализации прав и свобод личности. C одной сторонні, это наличие законодателвства, способствующего удовлетворению потребностей человека и гражданина, с другой - реализация действующего законодателвства в интересах болынин- ства населения. При этом гарантированности прав человека и гражданина может бвітв обеспечена толвко в том случае, когда нарушенное право личности восстанавливается незамедлителвно и в полном объеме. Иными словами, юридические гарантии, с одной стороны, «оформляют» социально-экономические, политические, культурные и организационно-технические условия и средства обеспечения и защиты прав и свобод личности, а с другой - имеют самостоятельное значение как общие и специальные правовые условия и средства обеспечения и защиты прав и свобод личности.

Необходимо отметить, что не все гарантии реализации прав и свобод могут быть напрямую отнесены к тому либо иному праву, а само конституционное право на информацию имеет собственные гарантии правовой реализации.

Д. В. Гавришов гарантии реализации конституционного права на информацию понимает как опосредованнвш объективными условиями (экономическими, политическими, социальными и культурными) конкретного государства комплекс юридических возможностей, средств и факторов, позитивно влияющих на реализацию исследуемого права, а также направлений деятельности публичных структур и институтов гражданского общества по его защите и восстановлению.

Думается, однако, что это определение не вполне точно. Дело в том, что гарантии реализации любого права не только оформляют социально- экономические, политические, культурные и организационно-технические условия и средства обеспечения и защиты прав и свобод личности, но и имеют самостоятельное значение как общие и специальные правовые условия и средства обеспечения и защиты этих прав и свобод.

Кроме того, Д. В. Гавришов четко не разграничивает гарантии субъективного права на информацию на общие и специальные, а юридические (правовые) гарантии он называет процессуальными, не рассматривая их отдельно для исследуемого права. Наряду с этим он выделяет организационные, международно-правовые и общие гарантии (политические, экономические и духовные).

Несмотря на то что в подходе Д. В. Гавришова при раскрытии гарантий конституционного права на информацию отсутствует системность, их содержание полностью не раскрыто, а конкретные специальные юридические (правовые) гарантии реализации исследуемого права не выделены, его классификация все же предусматривает гарантированность реализации конституционного права на информацию в различных сферах общественной жизни, что является важным для всесторонней его реализации.

Попытку выделить специальные юридические (правовые) гарантии конституционного права на информацию предприняла Н. Б. Баранова. В их числе она называет: гарантии поиска, получения и распространения достоверной информации о деятельности государственных органов, органов мест- ного самоуправления и их должностных лиц; гарантии получения физическими лицами достоверной информации, затрагивающей их личнвіе права и законнвіе интересы, у государственник органов; гарантии возможности проверки качества информации и реализации требований опровержения сведений, не соответствующих действителвности; гарантии получения необходимой качественной информации через средства массовой информации; гарантии возможности распоряжения полученной информацией по своему усмотрению; гарантии производства информации и исполвзования ее по своему усмотрению; гарантии сохранности общественно значимвіх сведений, информации о физических лицах, гарантий обеспечения условий информационной безопасности, защиты от воздействия ложной и недостоверной информации, гарантии защиты прав человека и гражданина на информацию в суде.

Кстати, к общим гарантиям, присущим конституционному праву на информацию, она относит свободу экономической деятелвности и право частной собственности (ст. 8, 33 и 34 Конституции РФ), принцип идеологического разнообразия (ст. 13 Конституции), а также независимости судебной власти^[195].

Не оспаривая ввіделеннвіе Н. Б. Барановой гарантии, мы полагаем, что они не в полной мере гарантируют конституционное право на информацию, посколвку не охватвівают вопросві его реализации посредством доступа к информации, находящейся в распоряжении общественник объединений, коммерческих организаций, гарантии получения достоверной информации о деятелвности государственник органов и органов местного самоуправления, гарантии защитві информации и защитві от информации не толвко ложной и недостоверной, но и запрещенной к распространению.

Кроме того, к судебнвш гарантиям она относит независимости судебной власти, а такие гарантии, как равенство всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19 Конституции), соблюдение подсудности при рассмотрении дел (ч. 1 ст. 47) остались вне ее поля зрения. Наиболее же существенной и необходимой гарантией, по ее мнению, с чем мы можем согласиться, является ответственность за нарушение исследуемого права.

Нельзя забывать, что Конституция Российской Федерации судебным гарантиям прав и свобод человека и гражданина отводит особое место. Большинство практикующих юристов и ученых считают судебную процедуру наиболее эффективным способом реализации и защиты права. Поэтому в качестве основных конституционных гарантий правосудия, повышающих эффективность судебной защиты права человека и гражданина на информацию, можно выделить:

равенство всех перед законом и судом (ч. 1 ст. 19 Конституции Российской Федерации);

право на обжалование в суд действий (или бездействия) органов государственной власти, органов местного самоуправления, общественных объединений и должностных лиц (ст. 46 Конституции);

гарантию получения квалифицированной юридической помощи в суде, в том числе бесплатной юридической помощи;

обеспечение свободного доступа к правосудию (гарантия открытости судебной власти).

Давая оценку гарантиям судебной защиты, можно отметить, что в нашей стране решение суда пока остается наиболее значимым документом, позволяющим реализовывать, защищать и восстанавливать нарушенные права.

В последнее время повышенное внимание государство уделяет обеспечению безопасности Интернета. C целью защиты конституционного права человека и гражданина на информацию в законодательство внесены необходимые изменения, устанавливающие упрощенный (внесудебный) порядок ограничения доступа к определенной информации.

В частности, с 1 ноября 2012 г. введена в действие ст. 15.1 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации». В силу этой статьи в целях ограничения доступа к сайтам в сети Интернет, содержащим информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено, создана единая автоматизированная система «Единый реестр доменнвіх имен, указателей страниц сайтов сети Интернет и сетеввіх адресов, позволяющих идентифи- цироватв сайты в сети Интернет, содержащие информацию, распространение которой запрещено» (далее - Реестр). Создание, формирование и ведение Реестра осуществляет Роскомнадзор России. Статвя предусматривает также возможности ограничения доступа к материалам порнографического характера, информации о способах, методах разработки, изготовления и ис- полвзования наркотических средств, психотропных веществ и их прекурсов, а также о способах совершения самоубийства и призывов к его совершению на основании решений Роскомнадзора, ФСКН России и Роспотребнадзора соответственно.

В 2014 г. п. 1 ч. 5 ст. 15.1 был дополнен подпунктом «д», содержащим запрет деятелвности по организации и проведению азартных игр и лотерей с исполвзованием сети Интернет и иных средств связи, т. е. фактически было ограничено право на распространение этой информации в сети Интернет в открытом доступе^[196].

Кроме того, в Конституции России еств такие нормы, в которых закреплены гарантии реализации прав и свобод человека и гражданина. Так, в соответствии со ст. 2 Конституции признание, соблюдение и защита прав граждан является обязанноствю государства, а в ч. 1 ст. 17 установлено, что в Российской Федерации признаются и гарантируются права и свободы человека и гражданина согласно общепризнанным принципам и нормам международного права и в соответствии с настоящей Конституцией, а в силу ч. 2 ст. 80 Президент РФ является гарантом Конституции Российской Федерации, прав и свобод человека и гражданина.

Таким образом, закрепленные в Конституции Российской Федерации неотъемлемые гарантии реализации прав и свобод человека и гражданина в полной мере применимы и к конституционному праву человека и гражданина на информацию, конечно же, с учетом объекта и субъекта конституционной защиты. Причем нормативное регулирование конституционного права на информацию можно также отнести к юридическим гарантиям, поскольку нормативные правовые акты конкретизируют права, входящие в структуру конституционного права человека и гражданина на информацию.

Анализ предложенных Д. В. Гавришовым и Н. Б. Барановой гарантий показал, что с их помощью нельзя решить следующие уже давно назревшие проблемы реализации конституционного права на информацию: 1) проблему невыполнения государственными органами, органами местного самоуправления и их должностными лицами требований нормативных правовых актов; 2) проблему отсутствия у государственных органов, органов местного самоуправления и их должностных лиц обязанности своевременно предоставлять актуальную и достоверную информацию; 3) проблему защиты персональных данных человека и гражданина.

Проблему невыполнения государственными органами, органами местного самоуправления и их должностными лицами требований действующих нормативных правовых актов зачастую обусловливает размытость, неясность и двусмысленность правовых норм, предполагающих широту выбора варианта поведения.

Например, в силу ч. 3 ст. 5 Федерального закона от 12 августа 1995 г. «Об оперативно-розыскной деятельности»^[197] лицо, в отношении которого отказано в возбуждении уголовного дела или в отношении которого прекращено уголовное преследование, вправе истребовать от органа, осуществляющего оперативно-розыскную деятельность, сведения о полученной о нем информации в пределах, допускаемых требованиями конспирации и исключающих возможность разглашения государственной тайны. В случае отказа в предоставлении такой информации лицо имеет право обратитвся в суд. Очевидно, что неопределенности данной формулировки, незакрепленности в ней ограничения степени усмотрения государственник органов порождает возможности нарушения конституционного права человека и гражданина на информацию, так как создает правовое препятствие к реализации его права на получение информации о себе и не предусматривает обязанности государственного органа в инициативном порядке предоставлятв ему соответствующую информацию в допустимим пределах.

По этому вопросу Конституционный Суд РФ при рассмотрении жалобні И. Г. Черновой на нарушение ее информационнвіх прав указаннвши положениями Федералвного закона «Об оперативно-розвіскной деятелвности» отметил, что у гражданина нет конституционного права на истребование всей собранной о нем информации, если это осуществлялосв с соблюдением требований Конституции Российской Федерации и в рамках закона^[198]. При этом Суд (а не федеральный законодатель) конкретизировал положения данного Закона, устранил неясность и широту усмотрения государственных органов при обращении к ним индивидов за информацией о себе.

Так, Суд разграничил сведения о результатах оперативно-розыскной деятельности, подлежащих предоставлению заявителю, и сведений, ему неподлежащих и составляющих государственную тайну. К первым он отнес сведения о фактах нарушения прав и свобод человека и гражданина, о фактах нарушения законности органами государственной власти и их должностными лицами, а ко вторым - сведения, полученные в ходе проведения предусмотренных законом оперативно-розыскных мероприятий, в том числе данные о признаках подготавливаемого, совершаемого или совершенного преступления, о лицах, его подготавливающих, совершающих или совершивших, полученных оперативно-розыскным путем в рамках конкретного дела оперативного учета и зафиксированных в оперативно-служебных материалах.

Такая позиция Суда является противоречивой, посколвку не позволяет соответствующим органам по основаниям, предусмотренным в ч. 3 ст. 5 Фе- дералвного закона «Об оперативно-розвіскной деятелвности», т. е. по завершении уголовного преследования, в том числе по реабилитирующим основаниям, раскрвітв заявителю резулвтатві оперативно-розвіскной деятелвности, в которвіх зафиксированві сведения о нем самом, посколвку отказ в возбуждении уголовного дела, прекращение уголовного преследования, оправдание подсудимого вовсе не означает, что оперативно-розвіскнвіе мероприятия проведенні с нарушениями действующего законодателвства, что, по логике Суда, должно влечв за собой раскрвітие таких сведений.

Проблема отсутствия у государственник органов, органов местного самоуправления и их должностнвіх лиц обязанности своевременно предо- ставлятв достоверную и актуалвную информацию обусловлена тем, что правовик нормы, управомочивающие человека и гражданина на получение такой информации, не закрепляют корреспондирующей этому праву обязанности даннвіх органов и их должностнвіх лиц. До настоящего времени эта проблема в ряде случаев снимается за счет имеющихся в нормативнвіх правовик актах норм, устанавливающих принцип достоверности информации о деятелвности государственник органов и органов местного самоуправления. Например, этот принцип закреплен в и. 2 ст. 4 Федералвного закона от 9 февраля 2009 г. № 8-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятелвности государственник органов и органов местного самоуправления».

Если вопросам защитві информации, представляющей для государства интерес с точки зрения обеспечения внутренней и внешней безопасности, в последнее десятилетие органві государственной власти уделяют присталв- ное внимание, что находит отражение в принимаемых нормативнвіх правовик актах, в том числе устанавливающих ответственности в этой сфере, то вопросві защитві персоналвнвк даннвіх человека и гражданина, видимо, еще

предстоит разрешатв.

Положения ст. 19 Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных», предусматривающие меры по обеспечению безопасности персональных данных при их обработке, на практике зачастую оказываются неработоспособными, а закрепленная в ст. 13.11 КоАП РФ ответственность за нарушение установленного законом порядка сбора, хранения, использования или распространения информации о гражданах (персональных данных) в силу незначительности санкции (на граждан - до 500 руб., на должностных лиц - до 1000 руб., на юридических лиц - до 10 000 руб.) не способна защитить и восстановить нарушенное конституционное право человека и гражданина на информацию.

Повсеместное неправомерное истребование должностными лицами государственных органов, органов местного самоуправления, представителями коммерческих и некоммерческих организаций от индивидов их персональных данных под угрозой неоказания услуги, невыполнения работы, не- предоставлення скидки в магазине, непринятия претензии на качество оказанных услуг, выполненных работ и др. приводит к массовым нарушениям конституционного права человека и гражданина на информацию, в том числе путем последующего ненадлежащего обеспечения безопасности полученных персональных данных.

Человек вынужден предоставлять свои персональные данные, давать согласие на их обработку для того, чтобы воспользоваться теми или иными услугами, получить то или иное благо. Поэтому гарантии конституционного права на информацию должны обеспечивать необходимый уровень его реализации, защитить его от неправомерных нарушений третьими лицами.

Все изложенное позволяет утверждать, что комплекс юридических гарантий, направленных на реализацию, восстановление и защиту правомочий человека и гражданина на производство, распространение, поиск и сбор информации, на ее получение, хранение и использование, представляет собой систему, в которую кроме общих входят и специальные гарантии.

В качестве специальных юридических гарантий конституционного права на информацию нами выделены следующие.

1. Гарантии доступа к информации о деятельности государственных органов, органов местного самоуправления и их должностных лиц.

Статья б Федерального закона от 9 февраля 2009 г. № 8-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» предусматривает различные способы обеспечения доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления, ст. 9 Федерального закона от 22 декабря 2008 г. «Об обеспечении доступа к информации о деятельности судов в Российской Федерации» регулирует организацию доступа к информации о деятельности судов.

2. Гарантии свободного производства информации и использования ее по своему усмотрению (распространение, хранение).

В соответствии со ст. 10 Федерального закона от 27 июля 2006 г. «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» распространение информации в Российской Федерации осуществляется свободно.

3. Гарантии получения информации о себе.

В соответствии с ч. 2 ст. 24 Конституции РФ органы государственной власти и органы местного самоуправления, их должностные лица обязаны обеспечить каждому возможность ознакомления с документами и материалами, непосредственно затрагивающими его права и свободы, если иное не предусмотрено законом.

4. Гарантии достоверности информации, предоставляемой государственными органами и органами местного самоуправления.

В п. 1 ст. 8 Федерального закона от 9 февраля 2009 г. № 8-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» предусмотрено право пользова-

теля получать достоверную информацию о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления.

5. Гарантии защиты информации.

В ст. 16 Федерального закона от 9 февраля 2009 г. № 8-ФЗ «Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» установлены обязанности обладателя информации, операторов информационных систем в определенных случаях обеспечить предотвращение несанкционированного доступа к информации и (или) ее передачи лицам, не имеющим к ней доступа, своевременное обнаружение фактов несанкционированного доступа к информации, принять меры к недопущению воздействия на технические средства обработки информации, в результате которого нарушается их функциональность, и др.

Вместе с тем в рамках затронутой нами проблемы очевидно, что нормы Федерального закона от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персональных данных», Федерального закона от 27 июля 2010 г. № 210-ФЗ «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг» должны быть дополнены положениями, обязывающими государственные органы и органы местного самоуправления предоставлять государственные или муниципальные услуги при указании человеком только своих фамилии, имени и отчества, места регистрации и жительства. Раскрытия при этом иной информации (о себе, своем имущественном положении и положении своих родственников) не требуется. Коммерческие и некоммерческие организации должны запрашивать персональные данные о заявителе только в случаях, если выполнение работы, оказание услуги невозможно без использования таких данных.

6. Гарантии защиты от информации, запрещенной к распространению.

В силу ч. 6 ст. 10 Федерального закона от 9 февраля 2009 г. № 8-ФЗ

«Об обеспечении доступа к информации о деятельности государственных органов и органов местного самоуправления» запрещается распространение информации, которая направлена на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды, а также иной информации, за распространение которой предусмотрена уголовная или административная ответственноств. Согласно ст. 11 Федералвного закона от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятелвно- сти» в Российской Федерации запрещается распространение через средства массовой информации экстремистских материалов и осуществление экстремистской деятелвности.

7. Гарантии наступления ответственности за нарушение конституционного права на информацию.

Согласно ст. 13 Федералвного закона от 25 июля 2002 г. № 114-ФЗ «О противодействии экстремистской деятелвности» производство, хранение и распространение экстремистских материалов является правонарушением и влечет установленную законодателвством ответственноств. В ст. 20.29 КоАП РФ установлена административная ответственноств за массовое распространение экстремистских материалов, их производство либо хранение в целях массового распространения.

Необходимо подчеркнутв, что все эти ввіделеннвіе нами гарантии должнві бвітв не просто декларативнвши, но бвітв направленні на полноценную реализацию конституционного права на информацию, в том числе за счет эффективности работы государственного аппарата.

Зачастую важное значение приобретает не установление в законода- телвстве той или иной обязанности или ответственности, а время, которое требуется для устранения нарушения конституционного права человека и гражданина на информацию. В связи с этим установленный законодателвством порядок ограничения доступа к информации, распространяемой с нарушением закона, в том числе запрещенной к распространению, не предусматривает полномочия уполномоченного исполнителвного органа государственной власти Российской Федерации (Роскомнадзора) самостоятелвно прекращатв доступ к источнику запрещенной или ограниченной к распространению информации, в том числе в сети Интернет, а предполагает ввгаол- нение операторами связи, инвіми уполномоченнвіми субъектами требований о принятии мер по ограничению доступа к информационному ресурсу (ст. 15.3 Федерального закона от 27 июля 2006 г. «Об информации, информатизации и о защите информации»), в том числе путем обращения в судебные органы с соответствующим заявлением.

Кроме того, в рамках осуществления гарантии защиты от информации с целью реализации конституционного права на информацию, а также обеспечения внутренней безопасности государства необходимо в качестве одного из оснований для включения в Единый реестр доменных имен, указателей страниц сайтов в сети Интернет и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в сети Интернет, содержащие информацию, распространение которой в Российской Федерации запрещено», указанных в ч. 5 ст. 15.1 Федерального закона от 27 июля 2006 г. «Об информации, информатизации и о защите информации» предусмотреть решение о включении в данный реестр доменных имен, указателей страниц сайтов в сети Интернет и сетевых адресов, позволяющих идентифицировать сайты в сети Интернет, содержащих информацию о способах совершения административных правонарушений и преступлений. Это позволит ограничить доступ к интернет-ресурсам, содержащим подобную информацию.

Гарантией защиты от информации будет также являться закрепление в предлагаемом нами к принятию Федеральном законе «О праве на информацию» исчерпывающих перечней информации, ограниченной и запрещенной к распространению.

В перечень запрещенной к распространению информации необходимо включить:

1) информацию, направленную на пропаганду войны, разжигание национальной, расовой или религиозной ненависти и вражды;

2) экстремистскую информацию и материалы;

3) материалы с порнографическим изображением несовершеннолетних и (или) объявление о привлечении несовершеннолетних в качестве исполнителей для участия в зрелищных мероприятиях порнографического характера;

4) информацию о способах совершения административных правонарушений и преступлений;

5) информацию о способах совершения самоубийства, а также призві- вах к совершению самоубийства;

6) информацию о несовершеннолетнем, пострадавшем в резулвтате противоправнвіх действий (бездействия), распространение которой запрещено федералвнвши законами;

7) информацию, нарушающую требования Федералвного закона от 29 декабря 2006 г. № 244-ФЗ «О государственном регулировании деятелвно- сти по организации и проведению азартнвіх игр и о внесении изменений в некоторвіе законодателинвіе актві Российской Федерации» и Федералвного закона от 11 ноября 2003 г. № 138-ФЗ «О лотереях»¹ о запрете деятелвности по организации и проведению азартнвіх игр и лотерей с исполвзованием сети Интернет и иных средств связи;

8) информацию, содержащую государственную тайну.

В переченв ограниченной к распространению информации необходимо включити:

1) информацию, составляющую профессионалвную тайну (врачебную, налоговую, банковскую тайну, тайну завещания).

Например, таковой является информация о банковских счетах и банковских вкладах, об операциях по счету и сведения о клиенте (ст. 857 ГК РФ), информация о персоналвнвіх даннвіх работников (ст. 85-89 TK РФ), сведения о защищаемом лице в рамках государственной защиты потерпевших, свидетелей и иных участников уголовного судопроизводства, которвіе возможно получитв из государственник и иных информационно-справочнвк фондов (ст. 9 Федералвного закона от 20 августа 2004 г. № 119-ФЗ «О государственной защите потерпевших, свидетелей и и ник участников уголовного судопроизводства»^{[199] [200]);}

2) информацию, составляющую служебную тайну.

Это сведения, ставшие известивши государственному служащему в связи с исполнением должноCTHBix обязанностей, в том числе сведения, касающиеся частной жизни и здороввя граждан или затрагивающие их честв и достоинство (и. 7 ст. 15 Федералвного закона от 27 июля 2004 г. № 79-ФЗ «О государственной гражданской службе Российской Федерации»¹);

3) информацию, содержащую коммерческую тайну.

К таковой в ст. 3 Федералвного закона от 29 июля 2004 г. № 98-ФЗ «О коммерческой тайне»^{[201] [202] отнесена информация, позволяющая ее обладателю (коммерческой организации) при существующих или возможнвіх обстоятелв- ствах увеличитв доходы, избежатв неоправданнвіх расходов, сохранитв положение на рвшке товаров, работ, услуг или получитв иную коммерческую вві году;}

4) информацию, составляющую личную и семейную тайну.

К личной тайне в соответствии с положениями ст. 3 Федералвного закона от 27 июля 2006 г. № 152-ФЗ «О персоналвнвіх даннвіх» может бвітв отнесена любая информация, относящаяся к прямо или косвенно определенному или определяемому физическому лицу (субъекту персоналвнвіх даннвіх). Так, согласно ст. 139 Семейного кодекса РФ тайна усвшовления охраняется законом и не подлежит разглашению против воли усвшовленного (например, это сведения о факте усвшовления и регистрации рождения гражданина).

Необходимо отметитв, что система приведеннвіх специалвнвіх юридических гарантий позволяет всесторонне и полно гарантироватв реализацию конституционного права на информацию, направлена, в том числе, на восстановление нарушенного права и защиту от неправомернвіх посягателвств на него.

Важное значение гарантии имеют и для механизма реализации конституционного права на информацию.

Под механизмом субъективного права И. В. Ростовщиков обоснованно понимает социально обусловленный, психологически регулируемый и законодательно предусмотренный комплекс согласованных действий прежде всего личности как правообладателя, а также обязанных и других субъектов с целью получения заинтересованной личностью социального блага, опосредованного правом (свободой)¹. Но механизм реализации конституционных прав и свобод характеризуется стадийностью, представляет собой процесс последовательного осуществления. Так, Л. Д. Воеводин считает, что права и свободы реализуются в форме фактического правообладания, пользования, распоряжения правами и свободами или в форме защиты, восстановления прав в случае их нарушения^{[203] [204]. Н. В. Витрук в данном механизме выделяет три стадии: 1) стадию общего состояния субъективного права; 2) стадию обладания; 3) стадию непосредственного воплощения, материализации права[205]. А. А. Югов полагает, что в механизм реализации конституционных прав, свобод и обязанностей входят четыре стадии: информационная, организационная, основная правореализационная и правозащитная[206].}

Мы уже говорили о том, что процессу реализации конституционного права на информацию тоже присуща стадийность (стадии производства, распространения, поиска и сбора, получения, использования и хранения информации), причем на каждой стадии реализуется то или иное право человека и гражданина, вступающего в информационные правоотношения.

Если абстрагироваться от выделенных нами стадий, то можно предположить, что конституционное право на информацию находится на стадии общего состояния, выделяемой Н. В. Витруком, поскольку оно предоставлено неопределенному кругу лиц и рассматривается с позиции постоянных (длящихся) отношений между человеком, гражданином и государственными органами и органами местного самоуправления. На стадии поиска, сбора и хранения информации между субъектом и государственными органами и органами местного самоуправления правоотношения отсутствуют, здесв субъект права может осуществлять поиск потребителя информации, при нахождении которого происходит переход на стадию использования информации. На данной стадии и возникают обычно различные правоотношения между человеком, гражданином и государственными органами и органами местного самоуправления.

Соблюдение запретов, исполнение обязанностей и применение законодательства в правоотношениях по поводу информации направлено на обеспечение субъективного конституционного права на информацию. Такие формы реализации норм законодательства об информации представляют собой гарантии реализации исследуемого нами права. Поэтому от эффективного соблюдения, исполнения и применения норм законодательства об информации зависит и полнота реализации конституционного права на информацию.

Соблюдение норм законодательства о конституционном праве на информацию происходит путем соблюдения содержащихся в них запретов. В связи с этим С. С. Алексеев отмечал, что характерная черта данной формы - пассивное поведение субъектов: они не совершают действий, запрещенных юридическими нормами, т. е. выполняют возложенные на них пассивные обязанности^[207]. К примеру, запрет на сбор, хранение, использование и распространение информации о частной жизни лица без его согласия содержится в ч. 1 ст. 24 Конституции России.

Таким образом, в совокупности гарантии конституционного права на информацию представляют собой единую систему, состоящую из гарантии поиска, получения и распространения информации о деятельности государственных органов, органов местного самоуправления и их должностных лиц, гарантии свободного производства информации и исполвзования ее по своему усмотрению (распространение, хранение), гарантии получения достоверной информации о деятелвности государственник органов, органов местного самоуправления, гарантии информационной безопасности, т. е. защитві от воздействия недостоверной информации, а также гарантии судебной защитві конституционного права на информацию.

Данная классификация наиболее тесно соприкасается с ввіделеннвіми нами принципами правового регулирования конституционного права на информацию. Здесв гарантируется реализация как конституционного права на информацию в целом, так и отделвнвіх прав человека и гражданина на производство, распространение, поиск, сбор, получение, исполвзование и хранение информации. Кроме того, обеспечиваются принцип достоверности предоставляемой государственными органами и органами местного самоуправления информации, а также защита и восстановление нарушенного права посредством судебной процедуры.

В заключение необходимо остановитвся еще на одном вопросе. Несмотря на то что в силу ч. 4 ст. 15 Конституции Российской Федерации об- щепризнаннвіе принципві и нормві международного права и международные договорві Российской Федерации являются составной частвю ее правовой системні, различия в содержании права на информацию и конституционного права на информацию не дают нам оснований в полной мере указвіватв на применимости международник норм для регулирования правоотношений в информационной сфере в Российской Федерации.

В международном праве гарантии реализации права на информацию представленні в виде гарантий-норм и гарантий-институтов.

В ст. 19 Всеобщей декларации прав человека закреплено право каждого на свободу убеждений и на свободное их ввіражение, которое включает свободу беспрепятственно придерживаться своих убеждений и свободу искать, получать и распространять информацию и идеи любыми средствами и независимо от государственных границ.

Согласно ст. 10 Европейской Конвенции о защите прав человека и ос- новнвіх свобод каждый имеет право свободно ввіражатв свое мнение, которое включает свободу придерживатвся своего мнения, получатв и распространятв информацию и идеи без какого-либо вмешателвства со сторонві публичнвіх властей и независимо от государственник границ.

В ст. 19 Международного пакта о гражданских и политических правах указано, что каждвтй человек имеет право на свободное ввіражение своего мнения, которое включает свободу искатв, получатв и распространятв информацию и идеи независимо от государственник границ устно, писвменно или посредством печати или художественнвіх форм ввіражения, или инвши способами по своему ввібору.

В одном ряду с процитированнвши декларативними нормами стоит ст. 11 Конвенции Содружества Независимвіх Государств о правах и основ- HBix свободах человека¹, в которой говорится, что каждвтй человек имеет право на свободное ввіражение своего мнения, которое включает право получатв и распространятв информацию и идеи любвім законним способом без вмешателвства со сторонні государственник властей и независимо от государственник границ.

Учитывая все это, Европейский Суд в одном из своих решений подчеркнул, что право на свободу ввіражения мнения является одной из фундаментализм основ демократического общества, одним из основнвк условий развития и реализации личности^{[208] [209]. В другом решении Суд отметил, что ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основнвк свобод защищает не толвко содержание информации и идей, но и способві их распространения, посколв- ку любое ограничение указаннвк способов неизбежно ущемляет право получатв и распространятв информацию[210].}

Но как бы ни было закреплено право на информацию в националвном законодателвстве, его осуществление с неизбежноствю предполагает наличие определеннвіх «формалвностей» и «условий»¹ (ч. 2 ст. 10 Конвенции о защите прав человека и основнвіх свобод), в том числе наложение обязанностей, ограничений и ответственности, предусмотренных законом и необходимвіх в демократическом обществе в интересах государственной и общественной безопасности, общественного порядка и защиты прав и свобод других лиц.

Между тем сегодня наиболее острой проблемой является то, что международно-правовые гарантии не соблюдаются российскими государствен- HBiMH органами и органами местного самоуправления, а гарантии, закреплен- нвіе в нормативнвіх правоввіх актах Российской Федерации, не в полной мере ВВІ по л няют свою функцию.

Например, в Европейском Суде по правам человека за 2011 г. зарегистрировано 12 455 жалоб против России, в 2012 г. - 10 755 жалоб, в 2013 г. - чутв более 12 000. И хотя количество таких обращений постепенно снижается, Россия до недавнего времени бвіла лидером по общему количеству жалоб, поданнвіх против нее (12 328, т. е. более 17,5 % от общего числа поданнвіх в суд жалоб в 2013 г.). В 2014 г. это число уменвшилосв едва ли не на трети (8952). Болвше жалоб, чем против России, в 2014 г. бвіло подано толвко против Украинві (14 19 8 )^{[211] [212].}

Появление норм, устанавливающих гарантии реализации конституционного права на информацию в законодателвстве, относящемся к различным отраслям права, - естественный процесс, который свидетелвствует о стремлении государства к всестороннему регулированию соответствующих вопросов, при котором необходимо учшыватв положения международных правовик актов. При этом несистематизированноств правоввіх норм может служити одним из препятствий на пути не толвко процесса реализации конституционного права на информацию, но и последующего его закрепления и развития в националвном законодателвстве.

Нелвзя не отметитв и то, что с целвю соблюдения принципов и гарантий реализации конституционного права на информацию государственнвіе органві контроля и надзора постоянно принимают меры, направленнвіе как на соблюдение реализации данного права, так и на защиту инвіх прав и свобод человека и гражданина, которвіх, однако, как показвівает практика, бвівает недостаточно.

Для последующего развития и реализации конституционного права на информацию необходимо законодателвно закрепитв его принцигы и гарантии (как в предлагаемом нами к принятию Федералвном законе «О праве на информацию») и продолжитв практику увеличения полномочий компетент- HBix органов в сфере защитві прав и свобод человека и гражданина.