<<
>>

§ 1. Причины, обусловливающие процессуальные особенности рассмотрения корпоративных споров. Специальные процессуальные нормы

Выяснение причин, обусловливающих процессуальные особенности рассмотрения корпоративных споров, заставляет исследователя обращаться к глубокому наследию науки процессуального права.

Причины формирования особенностей рассмотрения отдельных видов споров, нормативное воплощение таких особенностей в форму специальных процессуальных норм, а также различные аспекты взаимодействия материального и процессуального права - этим важнейшим проблемам было посвящено немало исследований. В настоящий момент можно констатировать, что теоретическая база для изучения процессуальных особенностей отдельных видов споров сформирована из многочисленных работ ученых-процессуалистов. Поэтому любое исследование на подобную тематику должно опираться на уже изложенные и апробированные практикой теоретические выводы.

При этом, ценность исследований, посвященных выявлению и анализу особенностей рассмотрения отдельных видов споров, определяется их результатом, заключающимся, по нашему мнению, в выявлении новых аспектов взаимодействия современного материального и процессуального права. Немаловажное значение для определения ценности научных исканий в обозначенной юридической области имеют выводы о том, насколько заложенные в материальных нормах права идеи и правила могут получить реализацию в рамках процессуальных отношений, складывающихся по поводу рассмотрения споров. Такие работы должны быть ориентированы как на осмысление действующих норм, закрепляющих те или иные особенности рассмотрения дел, так и на поиск новых процессуальных особенностей.

В 2014 году произошли кардинальные изменения материального законодательства о юридических лицах, которые не могли не получить своего процессуального «отражения» в виде появления новых категорий корпоративных споров (например, споров из корпоративных соглашений), возникновения необходимости введения новых процедур и правил рассмотрения таких споров.

Важной видится работа по определению того, насколько новеллы закона о юридических лицах могут быть реализованы в рамках процессуальных отношений, возникших в связи с разрешением корпоративного спора. В этой связи уместно сослаться на Д.М. Чечота, писавшего, что несовершенная материально-правовая норма способна парализовать положительное действие норм процессуального права, а неэффективная норма процессуального права, в свою очередь, может отрицательно воздействовать на применение норм материального права[96].

Практически все ученые отмечают, что особенности материально-правового регулирования общественных отношений продуцируют процессуальные особенности рассмотрения таких дел. Выдающийся ученый К.И. Малышев в своем фундаментальном «Курсе гражданского судопроизводства» писал: «вопросы гражданского права возникают в судопроизводстве на каждом шагу и обыкновенно на них именно сосредотачивается спор между заинтересованными сторонами»[97].

Н.А. Чечина констатирует прямую зависимость между материальным гражданским и процессуальным правом, отмечая, что изменения материального права неминуемо сказываются на праве процессуальном либо в виде его изменения, либо в виде изменения толкования существующих норм *. Р.Е. Гукасян утверждал, что гражданский процесс «детерминирован материальным правом»[98] [99].

Дореволюционные исследования взаимодействия материального и процессуального права, а также ряд исследований, пришедшихся на советский период, привели к идее о вторичной роли процесса по отношению к материальному праву[100]. И хрестоматийное высказывание К. Маркса о том, что «процесс есть только форма жизни закона»[101] было неоднократно процитировано и оценено как образное, но точное выражение, раскрывающее соотношение двух отраслей права.

Современное представление о сущности и предназначении процессуального права далеко ушло от идеи признания его как второстепенной отрасли, исполняющей роль по обслуживанию гражданского права.

Научно признаны самостоятельность гражданского процесса как отрасли права и наличие специфических задач гражданского судопроизводства, достижение которых зависит от эффективности правового регулирования процессуальных отношений.

Исследуя взаимодействие материального и процессуального права, ученые определили влияние материальных отношений и регулирующих их норм на порядок рассмотрения возникающих споров, проявляющееся в необходимости:

1) формирования специальных процессуальных норм, закрепляющих правила, отличные от общих, применяющихся к отношениям по рассмотрению отдельных категорий споров, и отражающих в своем содержании особенности материально-правового регулирования отношений;

2) выявления содержания, которое получают общие процессуальные нормы при применении в рамках рассмотрения конкретных споров, опять же с учетом материально-правовой природы и специфики регулирования последних.

Собственно, еще в научной литературе, приходящейся на советский период, отмечаются различные формы влияния материального права на процессуальную специфику рассмотрения дел. В ставшей классической работе «Основные проблемы исковой формы защиты права» А.А. Добровольский отмечает, что иногда такое влияние проявляется в виде процессуальных особенностей рассмотрения дел, в других случаях выступает необходимостью для формирования видов судопроизводства[102]. Тезис о том, что материально-правовая природа дел обусловливает формирование процессуальных особенностей их рассмотрения, считается устоявшимся в науке цивилистического процесса[103] и повторяется в ряде современных работ[104].

В разъяснениях суда высшей инстанции также можно встретить указание на то, что процессуальные нормы глав 28.1 и 28.2 АПК РФ применяются с учетом содержания норм, закрепленных в актах материального права (п.31 Постановления Пленума ВС РФ от 23.06.2015 года №25).

Современная судебная практика рассмотрения корпоративных споров и споров, связанных с участием юридических лиц в гражданском обороте, раскрывает новые стороны взаимодействия гражданского права и процесса.

Остановимся на двух примерах, которые мы находим наиболее яркими.

В Постановлении Пленума ВАС РФ от 16.05.2014 года №28 «О некоторых вопросах, связанных с оспариванием крупных сделок и сделок с заинтересованностью» высшая судебная инстанция указала, что к мировым соглашениям применяются не только нормы процессуального, но и материального права, в том числе нормы о порядке получения согласия на совершение хозяйствующим субъектом крупных сделок и сделок с заинтересованностью[105]. Данное разъяснение объясняется тем, что заключение мирового соглашения влечет процессуальные последствия, но само соглашение имеет, по мнению ВАС РФ, природу сделки, посредством которой устанавливаются, изменяются или прекращаются гражданские права и обязанности, правда, происходит это в рамках возникших процессуальных отношений. Поэтому если мировое соглашение заключается от имени юридического лица и отвечает признакам крупной сделки или сделки с заинтересованностью, суду следует учитывать данные юридически значимые факты. Как разъяснено в пп.3 п.10 данного Постановления, суд не вправе отказать в утверждении мирового соглашения, даже если установит, что такое соглашение не было одобрено в предусмотренном законом порядке органом управления организации, однако, участник вправе требовать пересмотра судебного акта, которым соглашение было утверждено, в случае установления факта несоблюдения необходимых правил одобрения сделки, в рамках производства по пересмотру судебных актов по вновь открывшимся обстоятельствам[106].

В описанном примере прослеживается взаимодействие процессуального и корпоративного законодательства. Порядок утверждения мирового соглашения регламентируется нормами ст. 141 АПК РФ, однако квалификация мирового соглашения как сделки[107] означает необходимость судьи при решении вопроса о его утверждении учитывать природу и специфику правового регламентирования материально-правовой стороны отношений. Нарушение порядка одобрения крупной сделки или сделки с заинтересованностью (ст.45-46 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью»; ст.

78-81 ФЗ «Об акционерных обществах») не является основанием для ничтожности сделки. Поэтому суд не может по собственной инициативе отказать в утверждении мирового соглашения по причине несоблюдения установленного порядка одобрения сделки как влекущего за собой нарушение прав самого юридического лица. Собственно, не прошедшая необходимой процедуры одобрения сделка может сохранить свою юридическую силу, поскольку признание ее недействительной требует доказывания целого ряда юридических фактов. И далеко не всегда такие сделки нарушают права и законные интересы самого юридического лица. Право оспаривать утвержденное мировое соглашение Пленум признает за участниками корпорации, которые не принимали участия в рассмотрении дела, по которому мировое соглашение было заключено, что опять-таки вызвано спецификой определения круга заявителей исков о признании недействительными крупных сделок и сделок с заинтересованностью: таковыми могут быть только не принимавшие участие в голосовании участники корпорации, чей голос мог бы повлиять на итоговое решение о судьбе сделки. Следовательно, опираясь на указанные разъяснения Пленума ВАС РФ можно сделать вывод о том, какие субъекты могут считаться надлежащими заявителями о пересмотре по вновь открывшимся обстоятельствам мировых соглашений в случае установления факта несоблюдения необходимых правил одобрения таких сделок.

Современная судебная практика содержит примеры применения судами при рассмотрении споров, связанных с экономической деятельностью юридических лиц, сложившейся в рамках корпоративного права доктрины «снятия корпоративной вуали» исключительно в процессуальных целях. Учеными отмечалось, что доктрина использовалась для определения юрисдикции российских судов в отношении иностранных компаний, действующих на территории РФ через представительство дочерней фирмы[108].

Такие примеры редки для отечественной правоприменительной практики, поэтому они не образуют необходимый объем эмпирического материала для формирования глубоких теоретических выводов.

Однако сами факты использования доктрины в процессуальных целях настолько интересны и показательны с точки зрения соотношения материального и процессуального законодательства, что мы сочли возможным, во-первых, их привести на страницах работы, а во-вторых, подвергнуть интерпретации.

Одним из первых примеров «снятия корпоративной вуали» в процессуальных целях было дело по иску компании о солидарном взыскании денежных средств, находящихся во вкладе зарегистрированного в Латвии АО «Парекс Банк». Президиум ВАС РФ, до которого дошло дело, указал, что хотя финансовые агенты ответчиков де-юре являлись представителями других юридических лиц, а сами банки не имели в РФ официально зарегистрированных представительств, фактически такие агенты должны быть признаны представителями банков, поскольку у российских потребителей их услуг складывалось представление о том, что они заключают сделки непосредственно с представительствами банков, а латвийские дочерние общества банков также фактически функционировали как их представительства[109].

По другому делу положения доктрины были применены арбитражным судом, рассмотревшим солидарные требования, по которым одним из ответчиков было физическое лицо, не имеющее статуса индивидуального предпринимателя. Президиум ВАС РФ указал, что поскольку договор поручительства был заключен физическим лицом, являющимся единственным участником общества, за которое им было дано поручение, а данный способ обеспечения был направлен на сделку, совершенную в рамках осуществления юридическим лицом экономической деятельности, то и отношения поручительства носят экономических характер, а ссылка на отсутствие статуса индивидуального предпринимателя у ответчика не является достаточным основанием для прекращения производства по делу[110].

Данное постановление примечательно тем, что Президиум ВАС РФ истолковал норму ст. 28 АПК РФ таким образом, что формальное отсутствие статуса предпринимателя у ответчика не послужило основанием для отрицательного решения о подведомственности дела арбитражному суду, поскольку «проникнув в суть» фактических отношений судебный орган установил экономическую составляющую спора, заключающуюся в том, что физическое лицо выступает единственным участником организации, за которую давал поручительство, такая организация является своеобразным правовым «альтер-эго» его участника. Исходя из того, что отношения участия и связанное с ними управление делами организации направлены на достижение конкретных экономических целей - успешное ведение бизнеса и систематическое извлечение прибыли - суд признал, что указанные цели фактически стоят перед единственным участником организации. В такой ситуации экономическая составляющая спора распространяется на отношения поручительства, в которых формально участвует юридическое лицо, фактически являющееся «отражением» стоящего за ним единственного участника, а само поручительство обслуживает экономические цели, интерес к которым есть у участника организации и единственного бенефициара.

Как мы уже отмечали, доктрина «снятия корпоративной вуали» сложилась в рамках материального корпоративного права ряда зарубежных стран, откуда в крайне усеченном виде ее положения были заимствованы российским законодателем и нашли отражение всего лишь в нескольких нормах ГК РФ (п.1 и 3 ст. 67.3 ГК РФ и п.3 ст.53.1 ГК РФ). Процессуальное законодательство не содержит никаких норм, связанных с данной доктриной. «Снятие корпоративной вуали», если попытаться кратко раскрыть основную суть этой доктрины, заключается в следующем: представляя собой некое исключение из принципа самостоятельной имущественной ответственности юридического лица по своим обязательствам, доктрина позволяет в целях защиты прав других участников оборота проникать в существо корпоративных отношений в целях установления реальных выгодоприобретателей, стоящих за юридическим лицом и как бы «скрывающихся за ее покровами», но фактически имеющих возможность определять действия такого лица в обороте. На бенефициара, фактически управляющего корпорацией и (или) по явным и легальным основаниям имеющего возможность определенным образом влиять на юридическое лицо, может быть возложена имущественная ответственность по сделкам, де-юре совершенным самой организацией.

Как отмечают исследователи, обращение к доктрине допустимо в исключительных случаях, специально предусмотренных законом[111].

Сложившись в лоне корпоративного права, основные идеи доктрины стали иногда использоваться для решения процессуальных вопросов, в частности, как мы могли увидеть из приведенных примеров из судебной практики, в решении вопросов о компетенции российских судов рассматривать иски в отношении иностранных юридических лиц, а также в решении вопросов о подведомственности дел арбитражным судам.

Однако если в ГК РФ основания и пределы «снятия вуали» прямо закреплены в правовых нормах, то ее применение для решения процессуальных вопросов пока основывается на инициативе и, если можно так выразиться, прогрессивном судебном толковании сложившихся институтов (в частности, подведомственности) с учетом выявленных фактических внутрикорпоративных отношений. Иными словами, ни АПК РФ, ни тем более ГПК РФ в своем содержании не содержат ни одной нормы, в содержании которой можно было бы найти следы описываемой доктрины. Текст концепции единого процессуального кодекса РФ также не содержит упоминания о процессуальных аспектах «снятия корпоративной вуали». В этом кроется причина крайне осторожного, «эксклюзивного», если можно так выразиться, ее применения судами.

В то же время, допускающие исключения из общей идеи самостоятельного выступления юридического лица в правоотношениях, положения доктрины

должны иметь четко прописанные в законе основания для применения и последствия применения. Применительно к процессуальной сфере можно указать, что «снятие корпоративной вуали» уместно тогда, когда процессуальное отражение идеи о самостоятельности и независимости юридического лица в обороте идет во вред целям и задачам судопроизводства и правосудия в частности. Основания для применения данной доктрины, если образно выражаться, следует «найти» и облечь в конкретную правовую норму.

Однако формулирование четкого основания «снятия корпоративной вуали» в процессуальных целях представляется крайне сложной задачей. Позиция Президиума ВАС РФ, выраженная в приведенных на страницах работы постановлениях, пока не может быть взята за некий ориентир, поскольку отражена не в рамках системного толкования положений описываемой доктрины, а при пересмотре судебных актов по конкретным делам. На основании единичных постановлений достаточно сложно сделать обобщенный вывод о тех случаях, когда уместно «снятие корпоративных покровов» в процессуальных целях, но и не замечать столь яркие примеры толкования и применения данной концепции в процессуальных целях нельзя. Отталкиваясь от вышеуказанного, считаем уместным внести предложение продолжить внимательнейшее научное исследование процессуальных аспектов применения доктрины «снятия корпоративной вуали», если тому будет способствовать появление нового эмпирического материала, прежде все, судебных актов высшей судебной инстанции.

В данном месте работы важно отметить, что едва ли есть необходимость применение рассматриваемой доктрины для разрешения процессуальных вопросов, возникающих при рассмотрении корпоративных споров, потому что отнесение их к специальной подведомственности (п.2 ч.6 ст. 27 АПК РФ) означает, что такие споры всегда будут рассматриваться арбитражными судами без учета статуса лиц, участвующих в деле.

В первой главе настоящей работы мы уже подвергли анализу ряд специальных норм, в частности норму п.6 ст. 27 АПК РФ, подчиняющую корпоративные споры правилам специальной подведомственности дел арбитражным судам, а также норму п.4.1 ст. 38 АПК РФ об исключительной подсудности таких споров. Сами по себе нормы приведенных статей АПК РФ являются специальными, поскольку представляют изъятия из общих правил определения подведомственности (ст.27 и 28 АПК РФ) и территориальной подсудности (ст.35 АПК РФ).

Особенности рассмотрения отдельных видов споров проявляется в двух формах. Прежде всего, в специальной процессуальной норме, закрепленной в тексте закона, как процессуального, так и материально-правового. Однако специфика материального регулирования отношений может находить выражение и в том, как применяются общие процессуальные нормы в ходе рассмотрения конкретного дела. О.В. Баулин указывал, что разъяснения о применении законодательства высшими судебными инстанциями также образуют особенности рассмотрения отдельных видов споров, кроме того, «путем наполнения процессуальной формы конкретным материальным содержанием формируются смешанные материально-процессуальные правила»[112].

Деление процессуальных норм на общие и специальные хорошо известно российскому праву и правовой науке. В свое время профессор К.С. Юдельсон отмечал, что общие нормы сосредоточены в процессуальных кодексах, а специальные, направленные на регламентирование рассмотрения отдельных категорий дел, - в материально-правовых кодексах[113]. Действительно, процессуальные нормы, содержащиеся в нормативно-правовых актах материального права, являются специальными по отношению к нормам процессуальных кодексов, поскольку содержат правила, изменяющие или дополняющие общие нормы, направленные на регламентирование рассмотрения всех категорий дел. Однако приведенная классификация не учитывает, что специальные процессуальные нормы могут содержаться в тексте ГПК РФ или АПК РФ.

Известно несколько вариантов определения понятия специальной нормы. В.М. Шерстюк рассматривал такие нормы как «размещенные на определенном уровне системы и регулирующие элементы (стороны) признаки, свойственные какой-либо одной группе процессуальных отношений, или одному типичному отношению»[114]. По мнению О.В. Баулина, такой нормой является «правовая норма, регулирующая вид (часть, группу) регламентируемых расположенной на том же уровне системы права общей нормой общественных отношений»[115].

Уже исходя из учета представленных определений ученых, а также из элементарной логики построения системы «общие нормы - специальные нормы» вытекает вывод о том, что специальные нормы должны содержать иные правила регулирования, нежели общие нормы. Разница в содержании общеобязательных правил поведения может проявляться двояко: специальные нормы могут исключать или заменять применение общих норм или дополнять общую норму, не исключая применение правила, сформулированного в ней[116]. При этом важно, что специальные нормы применяются для рассмотрения отдельных, конкретных видов дел.

Специальные процессуальные нормы могут быть закреплены в правовых актах как материального, так и процессуального права. Для квалификации норм как специальных необходимо установить, являются ли они по своему содержанию изменяющими те нормы, которые применяются к отношениям, возникающим в результате рассмотрения любого дела. В этой связи констатируем, что специальными являются нормы, объединенные в главу 28.1 АПК РФ. На данный характер норм указывает и В.М. Шерстюк[117]. Само расположение главы в рамках

Раздела IV «Особенности производства в арбитражном суде по отдельным категориям дел» указывает на то, что собранные в рамках глав, помещенных в данный раздел, нормы содержат иные правила, чем в Разделе I «Общие положения» и Разделе II «Производство в арбитражном суде первой инстанции. Исковое производство». Однако, ряд норм, помещенных в Раздел I АПК РФ, следует отнести к специальным нормам. Речь идет о ч.6 ст. 27 и 38 АПК РФ. Норма о специальной подведомственности по своему смысловому содержанию является исключительной специальной нормой, поскольку отменяет применение общей нормы об определении подведомственности спора путем использования предметного и субъектного критериев. То же самое можно сказать и о норме ст. 38 АПК РФ об исключительной подсудности, отменяющей действие общей нормы об определении территориальной подсудности, заключенной в ст. 35 АПК РФ, а также запрещающей изменять подсудность спора соглашением сторон.

В Разделе IV АПК РФ можно встретить как исключающие, так и дополняющие специальные нормы.

Исключающими нормами являются:

1) ч.6 ст. 27 по отношению к нормам ст. 28 и ч.2 ст. 27 АПК РФ;

2) ч. 4.1 ст. 38 АПК РФ по отношению к ст. 36 АПК РФ;

3) норма ч.2 ст. 225.7 АПК РФ, устанавливающая, что срок рассмотрения дела о понуждении общества созвать общее собрание участников, рассматривается в течение 1 месяца со дня поступления заявления в суд. Эта норма исключает применение общей нормы ч.1 ст. 152 АПК РФ, предусматривающей 3-месячный срок рассмотрения дел;

4) ч.3 ст. 225.7 АПК РФ о немедленном исполнении решения суда о понуждении юридического лица созвать общее собрание участников, исключающее применение по делам данной категории общей нормы ч.1 ст. 182 АПК РФ, устанавливающей, что решения суда подлежат исполнению после того, как они вступят в силу;

5) ч.4 и 5 ст. 225.7 АПК РФ, предусматривающие сокращенные сроки для обжалования решения суда в апелляцию и кассацию - в течение 10 дней со дня принятия решения (апелляционного определения суда апелляционной инстанции). Эта норма представляет изъятие из общих норм ч. 1 ст. 259 АПК РФ и ч.1 ст. 276 АПК РФ;

6) норма ч.1 ст. 225.9 АПК РФ является исключающей по отношению к ч.3 ст. 188 АПК РФ, поскольку закрепляет сокращенный срок для обжалования определений, принятых по делу о рассмотрении корпоративных споров, равный 10 дням со дня вынесения акта, а не месяцу, как предусматривает упомянутая общая норма;

7) норма ч.3 ст. 225.6 АПК РФ, в отличие от ст. 93 АПК РФ, предусматривает при определенных условиях проведение судебного заседания по вопросу об избрании меры обеспечения иска по корпоративному спору.

Как видим, в большей степени специальные нормы изменяют путем исключения применения общие нормы о сроках (сроках обжалования определений, решений по делу о созыве общего собрания участников юридического лица; срок рассмотрения дела о таком понуждении и т.д.). Это свидетельствует о том, что универсальная процессуальная форма рассмотрения дел соответствует природе корпоративных споров. Нормы о специальной подведомственности и исключительной подсудности рассмотрения таких видов споров необходимы для достижения эффективности судопроизводства, однако они также разработаны с учетом материальных особенностей корпоративных отношений. Универсальность процессуальной формы позволяет адаптировать ее для всех категорий юридических дел, рассматриваемых судом, а совокупность норм, отражающих и заключающих в своем содержании процессуальные особенности рассмотрения и разрешения корпоративных споров, дополняют процессуальную форму, делают более гибким сам процесс как последовательность совершаемых процессуальных действий судом и другими участниками судопроизводства.

Однако к универсальной процессуальной форме рассмотрения гражданских дел требуются дополняющие нормы, выступающие своеобразной «надстройкой к каркасу из общих норм». Необходимость в таких дополняющих нормах

заключается в учете тех материальных особенностей корпоративных отношений, о которых мы много раз упоминали.

1) Ст. 225.3 АПК РФ, посвященная регламентированию содержанию искового заявления или заявления, предъявляемого по корпоративным спорам, дополняет ст. 125 АПК РФ путем указания на необходимость включения в содержание документа сведений о государственном регистрационном номере юридического лица и адресе, указанном в государственном реестре юридических лиц;

2) ч.2 ст. 225.4 АПК РФ обязывает суд уведомить саму корпорацию о предъявлении иска и движении дела, чем дополняет ч.1 ст. 121 АПК РФ;

3) ч. 1, 3, 9 ст. 225.6 АПК РФ дополняют содержание общих норм об избрании мер обеспечения иска, посредством установления новых критериев определения обоснованности обеспечительных мер и их содержания, перечисления конкретных мер, которые могут быть применены к корпоративным спорам, предусматривают возможность установления в Определении о принятии обеспечительных мер обязанности уведомить о времени и месте рассмотрения соответствующего ходатайства саму корпорацию.

Специальные процессуальные нормы, как уже установлено, могут содержаться в актах материального права. В частности, В.М. Шерстюк рассматривает в качестве специальной к ст. 4 АПК РФ норму п.5 ст.71 ФЗ «Об акционерных обществах», которая определяет круг лиц, наделенных правом предъявления иска о возмещении убытков, причиненных обществу лицом, входящим или входившим в состав его органов управления1. Корпоративное законодательство также содержит в себе нормы, устанавливающие, какие лица имеют право на обращение с конкретным требованием в суд. Достаточно указать нормы п.6 ст. 79 и п.1 ст. 84 ФЗ «Об акционерных обществах», п. 5 ст.45 и п.5 ст. 46 ФЗ «Об обществах с ограниченной ответственностью», норму п.5 ст. 51 ФЗ «О рынке ценных бумаг».

Арбитражный процесс: Учебник / Андреева Т.К., Борисова Е.А., Иванова С.А., Кудрявцева Е.В. и др.; под ред. М.К. Треушникова. 4-е изд., перераб. и доп. М.: Издательский Дом «Городец», 2011. С. 467.

Велик соблазн рассмотреть содержащиеся в нормативных актах материального права прямые указания на тех лиц, которые обладают правом обращения с соответствующим требованием, как специальные нормы по отношению к общей норме ст. 4 АПК РФ, связывающей право на обращение в суд с наличием соответствующей заинтересованности. Однако, на наш взгляд, смысл указанных норм кроется не в подобной конкретизации, а в закреплении с учетом особенностей корпоративных отношений круга лиц, имеющих возможность, оправданную их положением в рамках материальных отношений, воспользоваться установленными законом способами защиты. Ведь если лицо, не указанное в перечисленных материальных актах, обратиться с иском в суд, то его заявление будет принято и возможно даже будет установлено наличие заинтересованности (например, если акционер, владеющий менее чем 1% акций, заявит иск о взыскании убытков с лица, входящего в состав органов управления общества, за нарушение его фидуциарных обязанностей), однако установление того факта, что материальное право не признает за ним права на обращение к соответствующему способу защиты, будет означать, что иск не будет удовлетворен. Таким образом, при реализации права на обращение с иском лицо не получит реализации права на удовлетворение иска по материально-правовым основаниям.

Особенностью построения АПК РФ является то, что специальные процессуальные нормы, устанавливающие правила рассмотрения корпоративных споров, сконцентрированы в рамках одной главы 28.1 АПК РФ, хотя некоторые нормы содержаться в общих положениях данного кодекса. И, следует отметить, выделение таких норм в отдельную главу АПК РФ не связано с рассмотрением производства по корпоративным спорам в качестве самостоятельного вида арбитражного производства, а основано именно на материальных особенностях корпоративных отношений и соображениях о процессуальном обеспечении эффективности рассмотрения возникающих из таких отношений дел. Всякое дело имеет особенности рассмотрения, однако, процессуальное законодательство только в исключительных случаях прибегает к формированию отдельной главы, в которой бы концентрировались отражающие такие особенности процессуальные нормы. Подобное положение, с одной стороны, подчеркивает специфику именно корпоративных отношений, а с другой стороны, может быть объяснено потребностью обеспечения эффективного разрешения корпоративных споров, их сложностью и распространенностью в сфере гражданского судопроизводства.

О.В. Баулин обосновал теоретическую допустимость объединения специальных норм, устанавливающих особенности рассмотрения отдельных категорий дел, в рамки специальных институтов, при условии наличия взаимной связи между указанными нормами[118]. Ученый выделяет в качестве признаков таких институтов связь норм с определенными материальными отношениями, из которых возникает спор, законодательное обособление норм в рамках отдельной главы, направленность норм на осуществление общей функции, заключающейся в учете в содержании норм особенностей материальных отношений[119]. Опираясь на аргументы данного ученого, можно констатировать, что глава 28.1 АПК РФ представляет собой специальный процессуальный институт, охватывающий содержащиеся в ее рамках статьи, поскольку налицо все те признаки, что ученый выделял как присущие специальному процессуальному институту.

Во-первых, такие статьи имеют ярко прослеживаемую связь с материальным гражданским правом, составной частью которого в соответствии со ст. 2 ГК РФ являются корпоративные отношения. Сами нормы главы 28.1 АПК РФ применяются исключительно в рамках процессуальных отношений по рассмотрению тех споров, которые отражены в названии главы. Содержание норм, их смысл, продиктованы особенностью корпоративных отношений, а содержание некоторых норм - необходимостью обеспечения эффективности разрешения соответствующих споров. Тот факт, что многочисленные специальные процессуальные нормы закреплены в актах материального права, а нормы о специальной подведомственности и исключительной подсудности - в разделе I «Общие положения», на наш взгляд, не меняет теоретической принадлежности гл. 28.1 АПК РФ. Иначе трудно установить, какое место занимает данная глава в системе АПК РФ. Очевидно, что она охватывает достаточно большое количество норм, находящихся во взаимной связи (связи с отношением по разрешению корпоративных споров).

Зачастую достаточно сложно однозначно указать, является ли норма материальной или специальной процессуальной. Получение ответа на данный вопрос связано с необходимостью глубокого исследования предметов правового регулирования, которые присущи данным отраслям права. Казалось бы, все просто: если норма регулирует процессуальные отношения, то, соответственно, она является процессуальной и т.д. Однако применение данного способа для определения отраслевой принадлежности правовой нормы встречает несколько препятствий.

Во-первых, сложным является вопрос определения понятий процессуальных отношений. Сложилось несколько подходов. В рамках одного из наиболее распространенных, процессуальные отношения раскрываются как урегулированные нормами гражданского процессуального права общественные отношения, складывающиеся между судом как обязательным участников таких отношений и другими лицами[120]. Между лицами, участвующими в деле, нет прав и обязанностей, которые существуют только между судом и лицом, участвующим в деле. Именно данный признак наиболее ярко характеризует специфику процессуальных отношений и определяет его как некое собирательное понятие, охватывающее собой отдельные процессуальные отношения, складывающиеся по типу «суд-истец», «суд-ответчик», «суд-третье лицо без самостоятельных требований относительно предмета иска» и т.д.[121] Как справедливо высказался В.В. Ярков, такое понимание процессуальных правоотношений не позволяет выявить ту связь, которая существует между судом как центральным участником и другими участниками процесса[122]. Еще классик юридической науки Е.В. Васьковский представил иные взгляды на то, как складываются такие отношения, описав модель, в рамках которой суд вообще не рассматривался как участник процессуального правоотношения по причине отсутствия у него самостоятельных интересов, а его роль сводилась к тому, что он был «как бы над» лицами, участвующими в деле, или другую модель, в которой за существование процесса ответственны суд, истец и ответчик, взаимосвязанные правами и обязанностями[123].

И.А. Жеруолис одним из первых в отечественной процессуальной науке высказал идею о том, что процессуальные отношения могут возникать не в отношении суда, а между сторонами по делу[124]. В современной научной литературе приводятся примеры того, как сами стороны регулируют отношения между собой (посредством заключения третейского соглашения, соглашения о подсудности, соглашения о признании фактов и т.п.), а также отмечается, что такие отношения все равно складываются в рамках единого сложного правоотношения (рассмотрения дела в суде - прим. авт.), а суд может осуществлять контроль за действиями, совершаемыми самостоятельно сторонами между собой[125]. Так, суд утверждает мировое соглашение, может признать третейское соглашение недействительным, может посчитать, что соглашением сторон компетентный суд не определен и т.д.

Вторая сложность в определении отраслевой принадлежности правовой нормы (в рамках возможного выбора «материальная норма или процессуальная норма») заключается в том, что она может содержать правило, которое имеет применение как в сфере регулирования гражданских, так и процессуальных отношений. В.В. Ярков утверждает о том, что один и тот же юридический факт может иметь правовые последствия в самых разных сферах[126], а придает юридическое значение фактическому обстоятельству (событию или действию) именно правовая норма. Рассмотрим следующий пример.

Норма п.1 ст. 65.2 ГК РФ предоставляет участникам корпорации право обращаться с требованиями о взыскании убытков, причиненных корпорации, лицами, входящими или входившими в состав ее органов управления, а также оспаривать сделки организации в случаях, предусмотренных законом, действуя при этом в интересах самой корпорации. Данная норма выступает законным основанием для образования представительства в деле по рассмотрению косвенного (производного) иска. Можно ли отнести обозначенную норму к материально-правовым или ее следует отнести к процессуальным нормами?

Данная норма не определяют роль участников корпорации в отношениях оборота, указывая на их особый статус представителей корпорации только в рамках отношений, связанных с предъявлением соответствующих требований в пользу и от имени юридического лица. А такие отношения складываются и развиваются в рамках отношений по рассмотрению судом соответствующих требований, то есть процессуальных отношений. Указанная норма ориентирована на определение статуса участников корпорации в отношениях, возникающих в связи с предъявлением в суд соответствующих требований и проистекающих в рамках отношений по их рассмотрению, в том числе с обязательных участием суда. Данная норма прямо определяют статус заявителей соответствующих требований (как законных представителей), особенности средства защиты (косвенный иск, прямым выгодоприобретателем по которому выступает лицо, само иск не предъявляющее) и выступает основанием для возникновения законного представительства. Казалось бы, перед нами норма с явным процессуальным содержанием. Однако возможность требовать возмещения причиненных корпорации убытков или в предусмотренных законом случаях оспаривать совершенные ею сделки норма п.1 ст. 65.2 ГК РФ называет субъективным правом, то есть мерой возможного поведения, которое возникает у участников корпоративного юридического лица. Наличие таких прав придает ценность членским отношениям в организации, такое право входит в состав других мер возможного субъективного поведения, из которых, наряду с корпоративными обязанностями, состоит правовой статус участников корпорации.

Ученые констатируют, что процессуальные особенности рассмотрения отдельных видов далеко не всегда отражены в форме специальных правовых норм, а имеют более широкое выражение[127]. В частности, О.В. Баулин указывает на правоприменительные положения как ту форму, в которой помимо специальных процессуальных норм могут быть выражены особенности рассмотрения тех или иных видов споров. Корпоративные споры не являются исключениями. Специфика материальных отношений находит свое проявление не только в нормах главы 28.1 АПК РФ или специальных процессуальных нормах, «разбросанных» по другим нормативно-правовым актам. Общие процессуальные правила, которые применяются при разрешении любых споров, возникающих из гражданских правоотношений, получают свое «уникальное наполнение» при рассмотрение корпоративного спора. Круг лиц, участвующих в деле, определятся исходя из анализа субъектного состава участников материальных отношений. И мы знаем, что органы юридического лица не обладают самостоятельной гражданской правоспособностью, что в контексте следования процессуальной правоспособности за материально-правовой означает невозможность их рассмотрения в качестве самостоятельных участников процесса.

Надлежащий способ защиты права вытекает из существа материального правоотношения, на что указывают суды[128]. Правила определения предмета доказывания и распределения бремени доказывания конкретизируются судом с учетом специфики материальных правоотношений.

Исключение в распространении правила об обязательном досудебном соблюдении претензионного порядка, ставшего общим для гражданско-правовых споров, подведомственных арбитражным судам, сделанное по отношению к корпоративным спорам[129], также во многом связано со спецификой взаимодействия участников корпоративных отношений. Во-первых, законодательство предусматривает осуществление ряда корпоративных процедур, в ходе которых возможно урегулирование разногласий. Во-вторых, само содержание корпоративных отношений как длящихся и ориентированных на достижение сходных целей, предполагает возможность согласования интересов между всеми потенциальными или реальными сторонами спора. Если же конфликт не может быть разрешен внутрикорпоративными способами, формой его разрешения может быть обращение в суд к независимому стороннему органу публичной власти. Естественно, нет смысла связывать возможность обращения в юрисдикционный орган с необходимостью досудебного урегулирования спора, поскольку у сторон имеется возможность в рамках внутренних корпоративных отношений урегулировать конфликт.

Однако понятие корпоративного спора является собирательным, охватывающим большое количество правовых конфликтов, имеющих неодинаковую структуру связей противоборствующих субъектов. К примеру, ст. 225.1 АПК РФ относит к корпоративным споры по искам участников юридического лица о признании недействительными сделок, совершенных юридическим лицом. Ответчиками по таким искам выступают контрагенты корпорации по оспариваемым сделкам. Разумеется, их нельзя отнести к субъектам, участвующим во внутрикорпоративных процедурах или имеющих доступ к таковым. Исключение в применении нормы об обязательном досудебном урегулировании в отношении таких споров основывается только на том, что законом они отнесены к корпоративным, хотя существо складывающихся между сторонами спора отношений не позволяет увидеть разницу между таким правовым конфликтом и любым иным спором из гражданских правоотношений.

Многосубъектный характер отношений участия в корпорации и затрагивание спором интересов широкого круга участников корпорации является причиной, исключающей возможность отнесения данных видов споров к рассматриваемым в рамках упрощенного производства.

Мы привели только несколько примеров, свидетельствующих в пользу тезиса о том, что процессуальные особенности рассмотрения споров в своем выражении не ограничиваются специальными процессуальными нормами, но могут проявляться через применение общих норм.

Развитие материального законодательства находит проявление и в области науки цивилистического процесса, изучающей, как такие изменения могут отразиться на особенностях рассмотрения корпоративных споров, и в области процессуального законодательства, которому могут потребоваться изменения в виде разработки и включения в него новых специальных процессуальных норм, обусловленных изменениями регламентации материальных отношений.

Концепция единого процессуального кодекса сохраняет главу, посвященную особенностям рассмотрения корпоративных споров, относя ее к подразделу IV «Особое производство», хотя корпоративные споры представляют собой споры о праве, разрешаются в основной массе своей в рамках искового и публичного производства. Поэтому мы не можем согласиться с указанным расположением главы «Рассмотрение дел по корпоративным спорам» в тексте концепции. Логичнее, на наш взгляд, было бы выделить данную главу вместе с другими главами, закрепляющими особенности рассмотрения отдельных категорий дел (дела группового производства; дела о несостоятельности (банкротстве), в отдельный подраздел, который можно было бы назвать «Особенности рассмотрения отдельных категорий дел».

В тексте упомянутой Концепции перечисляются новые разновидности корпоративных споров, в частности, споры из корпоративных договоров, а также указывается на необходимость введения отдельных статей, посвященных рассмотрению дел о признании решений органов управления юридического лица недействительными, о признании недействительными сделок юридического лица.

Процессуальная специфика дел о признании недействительными сделок корпорации прослеживается в том, что участники корпорации предъявляют такие требования от имени и в интересах самого юридического лица, выступая в процессе его законными представителями. Следовательно, само юридическое лицо по таким делам выступает в качестве истца, может в силу принципа диспозитивности само участвовать в судебных заседаниях (через органы управления). Защита прав и законных интересов по таким делам осуществляется при помощи косвенного (производного) иска. Действующий АПК РФ содержит ст. 225.8, регламентирующую отношения, связанные с предъявлением косвенного (производного) иска с требованием о взыскании убытков, причиненных организации лицом, входящим или входившим в состав ее органа управления. Никаких принципиальных отличий между процессуальными отношениями, связанными с применением косвенных исков с обозначенным требованием, и отношениями по поводу предъявления косвенных исков с требованиями о признании недействительной сделки корпорации, нет. Вне зависимости от того, какое заявлено требование, у заявителей и выгодоприобретателя процессуальный статус является одинаковым. Един и механизм защиты прав, выраженный в конструкции косвенных (производных) исков. Поэтому, на наш взгляд, едва ли целесообразно выделять в качестве отдельной статьи норму, посвященную регулированию предъявления косвенного (производного) иска с требованием о признании недействительной совершенной юридическим лицом сделки, как предложено в Концепции.

На наш взгляд, правильным было бы предусмотреть статью, которая бы содержала правила, регулирующие отношения по предъявлению указанного вида исков вне зависимости от сформулированного в нем требования. В такой статье следовало бы прямо определить процессуальное положение заявителя иска и самого юридического лица, а также перечислить ситуации, при которых возможно обращение к данному специфическому виду иска, разумеется, руководствуясь действующим материальным гражданским законодательством.

Специальные правила из числа объединенных в рамках гл. 28.1 АПК РФ должны применяться при рассмотрении любого спора, квалифицируемого в соответствии со ст. 225.1 АПК РФ. Однако корпоративные споры - это собирательное понятие, охватывающие различающиеся по некоторым признакам споры, связанные с участием или управлением корпорацией. Так, выделяются споры, возникающие из корпоративных договоров. Согласно п.1 ст. 67.2 ГК РФ, такие договоры заключаются между участниками хозяйственных обществ или некоторыми из них, а предметом договора выступает обязательство по осуществлению корпоративных прав определенным образом или воздержанию (отказу) от их осуществления, в том числе обязательство голосовать определенным образом на общем собрании участников общества, согласованно осуществлять иные действия по управлению обществом, приобретать или отчуждать доли в его уставном капитале (акции) по определенной цене или при наступлении определенных обстоятельств либо воздерживаться от отчуждения долей (акций) до наступления определенных обстоятельств. Споры из корпоративных договоров затрагивают права и интересы только тех лиц, которые выступают сторонами договора, поскольку возникновение и объем правомочий всегда связан с их действиями в рамках заключенной сделки. Поэтому разрешение вытекающих из таких соглашений споров не оказывает влияния на права и обязанности самой корпорации по отношению к ее участникам-сторонам договора.

Согласно п.4 ст. 67.2 ГК РФ, само хозяйствующее общество уведомляется лицами, заключившими корпоративный договор, лишь о самом факте его заключения, а содержание соглашения не раскрывается. При этом закон, в зависимости от того, является ли общество публичным или непубличным, по- разному регулирует отношения по раскрытию информации о содержании данных видов договоров. В непубличных обществах такая информация является конфиденциальной, если иное не установлено законом (пп.3 п.4 ст. 67.2 ГК РФ).

Необходимость сохранения конфиденциальными сведений, составляющих содержание корпоративного договора, должна обеспечиваться не только нормами материального, но и процессуального права. В этой связи не совсем ясно, является ли допустимым раскрытие соответствующей информации самими сторонами договора, совершенное в результате процессуальных действий при рассмотрении спора в суде.

Общий принцип гласности судопроизводства, закрепленный в ст. 11 АПК РФ, не способен обеспечить сохранение конфиденциальными соответствующих сведений. В то же время допустимо рассмотрение спора в закрытом судебном заседании, если открытое разбирательство дела может привести к разглашению государственной тайны, в иных случаях, предусмотренных федеральным законом, а также при удовлетворении ходатайства лица, участвующего в деле и ссылающегося на необходимость сохранения коммерческой, служебной или иной охраняемой законом. Норма п.4 ст. 67.2 ГК РФ как раз направлена на охрану содержания корпоративного договора, следовательно, при ссылке лица, участвующего в деле, на необходимость рассмотрения дела, возникшего из указанных договорных отношений, суд обязан вынести определение о рассмотрении дела в закрытом судебном заседании, а указанная норма ГК РФ выступает правовым основанием защиты конфиденциальности соответствующей информации.

Однако проблема сохранения конфиденциальности содержания

корпоративного договора более широка по своему охвату и не ограничивается одной лишь необходимостью рассмотрения дела в закрытом заседании.

Некоторые из специальных процессуальных правил, предусмотренных в главе 28.1 АПК РФ, не могут применяться при рассмотрении споров из корпоративных договоров в связи с необходимостью обеспечения

конфиденциальности сведений о содержании таких соглашений. Правило ч.3 ст. 225.4 АПК РФ не может быть применено, поскольку юридическое лицо не является стороной договора и основания для участия в качестве третьего лица в производстве по делу отсутствуют. Информирование перечисленных в указанной норме субъектов о предмете и, что самое главное, основании спора фактически означало бы раскрытие информации о содержании корпоративного договора. Правило ч.5 ст. 225.4 АПК РФ также неприменимо по делам, вытекающим из корпоративных договоров, так как реализация права юридического лица знакомиться с материалами дела по спору, делать выписки из них, снимать копии означало бы также возможность получения доступа к конфиденциальным сведеньям.

Если представить, что перечисленные процессуальные правила следует применять по спорам из корпоративных договоров, то это означает, что идея, положенная в основу правила п.4 ст. 67.2 ГК РФ, в процессуальных отношениях не будет осуществлена. Нельзя допускать ситуации, при которой реализация одной нормы встречает препятствие или вовсе исключается путем применения нормы другой отрасли права.

В настоящей работе отмечаются необходимость адаптации процессуальных норм, регулирующих отношения по разрешению корпоративных споров, и норм материального права. Необходимо обеспечение согласованности между двумя отраслями права, в частности, следует исключить ситуации, при которых материально-правовая норма не может реализовываться по причине процессуальных препятствий и (или) применения процессуальных норм, содержащих иные правила. Для реализации указанных идей следует прямо зафиксировать в тексте закона ряд процессуальных правил, направленных на сохранение конфиденциальности сведений корпоративного договора, в частности, указать на неприменимость правил, заключенных в п.3 и п. 5 ст. 225.4 АПК РФ, при рассмотрении соответствующих разновидностей корпоративных споров.

Как мы уже отмечали во введении к настоящей работе, корпоративные споры могут возникать из материальных отношений управления и (или) участия в некоммерческих организациях. Такие споры подведомственны судам общей юрисдикции, а в виду отсутствия в ГПК РФ специальных норм, отражающих особенности таких правоотношений, при рассмотрении и разрешении

возникающих из таких отношений споров применяются нормы гл. 28.1 АПК РФ по аналогии закона.

Необходимо отметить, что специальные нормы гл. 28.1 АПК РФ, содержательно адаптированы под общую модель корпоративного

правоотношения, в рамки которой укладываются как отношения участия в коммерческих, так и некоммерческих организациях. Иными словами, нормы, сконцентрированные в гл. 28.1 АПК РФ, не противоречат существу корпоративных отношений в некоммерческих юридических лицах. Следовательно, применение таких норм по аналогии закона вполне оправдано.

При этом необходимо отметить, что в Концепции единого Гражданского процессуального кодекса Российской Федерации указано на необходимость единообразного регулирования рассмотрения корпоративных споров с участием как коммерческих, так и некоммерческих организаций, с учетом специфика каждого из видов корпорации[130].

Такие специальные процессуальные правила, как исключительная подсудность корпоративного спора, возможность возложения обязанности по информированию о возникшем корпоративном споре на само юридическое лицо, отвечают существу корпоративных отношений внутри некоммерческих организаций.

Некоторые нормы материального корпоративного законодательства распространяется на корпорации обоих типов. Речь идет, прежде всего, о нормах ст. 65.2 и 65.3 ГК РФ. Следовательно, вытекающие из содержания правоотношений, урегулированных данными нормами, процессуальные особенности, в одинаковой мере распространимы как на корпоративные споры в коммерческих организациях, так и на споры в отношении некоммерческих организаций.

В частности, правила об обязательном уведомлении о намерении предъявления косвенного иска других участников корпорации, а также процессуальные последствия, связанные с несоблюдением таких правил, в одинаковой степени применимы как в отношении участников коммерческих организаций, так и в отношении участников некоммерческих юридических лиц.

В завершение данной части работы мы можем сформулировать следующие выводы о причинах, обусловливающих процессуальные особенности рассмотрения корпоративных споров. Если постараться их выразить в обобщенной форме, то они заключаются в том, что специфика материального корпоративного правоотношения, выраженная в особенностях субъектного состава, применяемых корпоративных процедур, в существе складывающихся и развивающихся между субъектами отношений, а также материальное законодательство заставляют процессуальное законодательство, регулирующее отношения по рассмотрению корпоративных споров, такую специфику учитывать. Нормы материального права, а точнее, заложенные в них идеи, должны реализовываться не только в гражданско-правовых, но и в процессуальных отношениях, возникающих в связи с рассмотрением споров.

Собственно, изложенный нами вывод о причинах формирования процессуальных особенностей рассмотрения корпоративных споров полностью основан на заключении, выработанном в теории цивилистического процесса и приобретшим с течением времени аксиоматический характер, о том, что особенности регулирования материальных отношений продуцируют особенности рассмотрения возникающих из таких отношений споров.

При этом необходимо отметить, что каждая конкретная процессуальная особенность имеет под собой конкретную порождающую причину. Перечислим наиболее характерные и яркие процессуальные особенности рассмотрения корпоративных споров. При этом предварим такое перечисление указанием о том, что подробная аргументация в обоснование выделяемых особенностей представлена на страницах настоящей диссертации.

1. Многосубъектный состав участников корпоративного правоотношения заставляет процессуальное законодательство учитывать данный признак корпоративных споров. Для того чтобы обеспечить концентрацию всех возможных споров в рамках одного суда, законодатель подчинил такие споры правилам исключительной подсудности и специальной подведомственности. Отношение участия в коммерческой корпорации является разновидностью экономической деятельности, следовательно, споры, связанные с такими отношениями, если одной из сторон является физическое лицо без статуса предпринимателя, отвечают предметному критерию, используемому для определения подведомственности дел арбитражным судам. Кроме того, необходимость как можно более широкого информирования о возникшем корпоративном споре всех потенциально заинтересованных в его разрешении субъектов привело к появлению ряда специальных процессуальных норм, направленных на уведомление о таком споре (в частности, ст. 225. 4 АПК РФ).

Такое широкое информирование создает основу для вступления в процесс любого заинтересованного лица, что, в свою очередь, может рассматриваться как дополнительная предпосылка своевременного и правильного разрешения спора.

2. Учет характера отношений и существа дела влияет на определение надлежащего вида производства, в рамках которого будет разрешаться дело. Так, в рамках особого производства по заявлению о совершении нотариальных действий или об отказе в их совершении должны рассматриваться дела, по которым заинтересованному лицу было отказано в совершении нотариального действия по удостоверению факта принятия решения общим собранием участников хозяйственного общества и состава присутствующих на таком собрании лиц при отсутствии спора о праве. Производство по заявлению о совершенных нотариальных действиях или об отказе в их совершении должно быть доступно арбитражным судам. В рамках искового производства следует рассматривать дела, предметом обращения по которым выступает требование о защите нарушенного или оспоренного права, а оспаривание ранее удостоверенных нотариусом факта принятия решения общим собранием участников юридического лица и состава принимавших участие в голосовании участников организации выступает одним из обстоятельств, входящих в предмет доказывания

3. От установления круга участников конкретных корпоративных правоотношений прямо зависит правильность определения состава лиц, участвующих по делу. К примеру, по спорам, связанным с принудительным исключением участника из общества, надлежащими сторонами будут непосредственно участники юридического лица, а сама корпорация должна привлекаться в процесс в качестве третьего лица без самостоятельных требований, поскольку разрешение спора может сказаться на ее правах и обязанностях по отношению к тому участнику, на исключении которого настаивает истец.

Учет особенностей правоотношений между юридическим лицом и реестродержателем необходим для правильного решения вопроса о привлечении реестродержателя в качестве ответчика или третьего лица без самостоятельных требований. Поскольку реестродержатель связан договором с самим

юридическим лицом, иск к нему со стороны участника корпорации возможен только в случаях, когда законодательство устанавливает обязанности реестродержателя по отношению к участнику юридического лица, либо в иных случаях, указанных в законе.

В некоторых ситуациях определение надлежащего истца зависит от того, отвечает ли подавшее иск лицо установленному законом цензу. Так, надлежащим истцом по требованию о возмещении убытков, причиненных корпорации лицом, входящим или входившим в состав органов управления, будет являться акционер, обладающий в совокупности не менее чем 1 % обыкновенных акций в силу указания п.5 ст. 71 ФЗ «Об акционерных обществах».

4. На правильное определение участников дела по рассмотрению корпоративного спора также влияют особенности внутриструктурной организации и функционирования юридических лиц. В частности, специфика правового положения органа юридического лица, заключающаяся в отсутствии у него материальной и процессуальной правоспособности, означает недопустимость рассмотрения такого органа в качестве самостоятельного участника процессуальных отношений.

5. Многочисленные особенности рассмотрения корпоративных споров встречаются в доказывании. Во-первых, в толковании закона, данном высшими судебными инстанциями, встречаются указания на применяемые доказательственные презумпции (презумпция того, что сторона сделки не знала и не должна знать о ее крупном характере), на случаи перераспределения бремени доказывания (по делам о взыскании убытков, причиненных организации лицом, входящим в органы управления, если истец представил доказательства, заставляющие усомниться в разумности и добросовестности действий ответчика, при отказе последнего от дачи объяснений или их явной неполноты, бремя доказывания разумности и добросовестности переходит на ответчика).

Во-вторых, абстрактность акции как ценной бумаги означает ограничение возражения по ней, кроме случаев, когда возражение допускается материальным законодательством (п.3 ст. 149.1 и ст. 145 ГК РФ).

В-третьих, для правильного определения предмета доказывания необходимо установить круг обстоятельств, подлежащих доказыванию, путем анализа дефиниции правовой нормы, регламентирующей спорные отношений.

6. Особенности принятия мер обеспечения иска по корпоративным спорам также вызваны спецификой функционирования корпорации, принятия ею решений, имеющих правовые последствия.

7. Учет заинтересованности корпорации и ее участников в оперативном принятии решений послужил причиной сокращения ряда процессуальных сроков (ч.2 ст. 225.7 АПК РФ устанавливает месячный срок рассмотрения иска о понуждении собрать общее собрание акционеров, а ч.3 ст. 225.7 закрепляет правило о немедленном исполнении решения суда, вынесенного по такому иску; нормы ч. 4 и 5 ст. 225.7, ч. 1 ст. 225.9 АПК РФ предусматривают сокращенные сроки обжалования вынесенных по делу судебных актов).

8. Широкое распространение корпоративных процедур исключает необходимость распространения на корпоративные споры правила о его обязательном досудебном урегулировании.

9. Многосубъектный характер отношений участия в корпорации исключает возможность рассмотрения возникающих из таких отношений споров в упрощенном порядке.

10. Целым рядом специфических особенностей обладают споры, вытекающие из корпоративных договоров. Прежде всего, потребность в обеспечении конфиденциальности его содержания означает необходимость проведения заседаний, на которых рассматривается соответствующий спор, в закрытом режиме. Юридическое лицо не может выступать участником по такому делу, поскольку особенности взаимоотношений сторон корпоративного договора исключают возможность затрагивания прав и законных интересов самой корпорации. Такое лицо не может осуществлять ряд правомочий, специально введенных законом для корпоративных споров, в частности, корпорация не должна извещаться о возникшем судебном иске из корпоративного договора. Также юридическое лицо по корпоративным спорам данного типа не может реализовывать право знакомиться с материалами дела, предусмотренное нормой ч.5 ст. 225.4 АПК РФ.

11. Учет особенностей материального корпоративного отношения позволяет сделать вывод об отсутствии предусмотренного процессуальным законом в ст. 225.10 АПК РФ основания для рассмотрения группового иска по правилам главы 28.2 АПК РФ, поскольку корпоративные отношения подразумевают, что каждый его участник противостоит другому участнику таких отношений.

12. Материальное корпоративное законодательство прямо определяет статус участника корпорации в деле по рассмотрению предъявленного им косвенного (производного) иска, а также определяет процессуальный статус самого юридического лица.

13. Появление в материальном законодательстве нормы об обязательном уведомлении участником корпорации других участников о намерении предъявить косвенный иск повлекло за собой появление ряда процессуальных нюансов в регулировании отношений по рассмотрению косвенных исков. В их числе установление правовых последствий предъявления тождественного косвенного иска лицом, ранее неприсоединившимся к косвенному иску другого участника корпорации. Уважительность причины неприсоединения должно входить в предмет доказывания заявителя косвенного иска.

Мы указали далеко не все процессуальные особенности, с которыми сопряжено рассмотрение корпоративных споров. Более подробно они изучаются в соответствующих частях данной работы. В завершении данного параграфа мы ставили перед собой цель показать, каковы причины формирования процессуальных особенностей разрешения корпоративных споров. В частности, особенно важно было «подкрепить» примерами тезис о том, что каждая конкретная процессуальная особенность имеет обусловливающую ее причину, сокрытую в области материального права.

<< | >>
Источник: Вялых Евгений Иванович. Процессуальные особенности рассмотрения корпоративных споров в Российской Федерации. Диссертация на соискание ученой степени кандидата юридических наук. Воронеж - 2018. 2018

Скачать оригинал источника

Еще по теме § 1. Причины, обусловливающие процессуальные особенности рассмотрения корпоративных споров. Специальные процессуальные нормы:

  1. Оглавление
  2. § 1. Причины, обусловливающие процессуальные особенности рассмотрения корпоративных споров. Специальные процессуальные нормы
  3. § 2. Реализация уголовно-правового механизма предупреждения пре- ступных посягательств на права и свободы пациента
- Авторское право России - Аграрное право РФ - Адвокатура РФ - Административное право РФ - Административный процесс России - Арбитражный процесс России - Банковское право России - Вещное право России - Гражданский процесс РФ - Гражданское право РФ - Договорное право РФ - Избирательное право РФ - Информационное право РФ - Исполнительное производство России - История государства и права РФ - Конкурсное право РФ - Конституционное право РФ - Корпоративное право РФ - Муниципальное право РФ - Право социального обеспечения России - Правоведение РФ - Правоохранительные органы РФ - Предпринимательское право России - Семейное право России - Таможенное право России - Теория государства и права РФ - Трудовое право РФ - Уголовно-исполнительное право России - Уголовное право РФ - Уголовный процесс России - Экологическое право России -