<<
>>

ПЛАВАНИЯ и ОТКРЫТИЯ РУССКИХ ПРОМЫШЛЕННИКОВ

1762 г. августа З.Сказка тотетского купца Степана, Черепанова сб ’егс пребывании на Алеутзоих сзтрсвах в 1759—1762 гг.

году августа 3 дня в канцелярии Охоцкого порта тотемский купец Сте­фан Яковлев сын Черепанов сею ска- скою показал:

В прошлом 759 году принят был он, Черепанов, в Камчатке в компанию на собственное купцов туйского Стефана Посникова, тулского Семена Красильникова, вологоцкого Семена Кулкова, яренского Стефана Тюри- по палубе шесть аршин с половиной) для мореходства за неимением там зейманов.

И от 29 сентября того году всего в сороки дву человек, да один камчадалский сын, которой взят был отцом ево с собою из устья Нижней реки, и вояжировались. И имел он, Черепанов, курс OZO. И по продолжении несколька времяни в том плавании нанесены были на остров Командорской, где, по поздос- ти времени остановись, и зимовали, и в зимовке имели промысл морских коров для своего пропитания. Кото­рой остров например имеет в длину верст со сто, в ши­рину неравномерно: в иных местах верст по дватцати, а других и уже, верст по пятнадцати и менее, пустой. Из зверей, кроме песцов голубых, и лесов никаких не име- етца, трав сенных и ягод мурошки, шикши и коренья са­раны довольно, горы каменный и утесы, имеютца реки. Одна с северной стороны, называетца Каменная, в

S Русские открытия

113

ширину при устье саженей например пятнадцать или дватцать, неглубока, течет из озера, которое озеро, в длину верст с пятнатцать, в ширину верст з десять или менее, глубока, саженей в десять, и рыбы в ней входя­щей из моря кеты, гольцов, каковыя и в Охоцке имеют- ца, довольно, и идет с майя последних чисел даже до- Рожества Христова, а потом и изгинет. Другая река с полуденной стороны, невелика, и в нее рыба идет же, однако ж не так доволно, как в вышеписанную Камен­ную реку идет.

Из морских зверей: коров, сивучей и ки­тов доволно, а бобров очень мало имеетца и редко ви­дают, и ис тех зверей ловят однех морских коров для пропитания своего. А промысел бывает сим образом: когда ветров и в море волнения не бывает, то выезжают в байдаре коженой из десяти человеках, из них двое, а иногда и один стоит у кормы той байдары, приготовяся с шестом, у котораго\на конце бывает железная, длиною четвертей в пять и в шесть, поколюга, манером, как шпажная полоса, а иногда и шпажныя полосы употреб­ляют. И увидя оную корову, в море стоящую на одном месте, которая иногда для еды, или сна, или же сося дитя стоит, подгребают тихонко к оной корове кормою сажени две печатных или ближе и колют тою поколю- гою, наровя против передних ног; и как лише уколют, то того ж часа из всей силы в той байдаре и угребут от нее, чтоб не потопила (ибо оная корова, как уколют в ее, то бьет ластом раз до десяти, и ежели близь ее быть и не угрести, то может от того битья буруном золить), а потом уходит, не отдалялся берегу вдоль и не веема быстра в ходе своем; а они в байдаре своей за ней го­нятся и, опередя, колют носками железными, что дли­ною бывают вершков в шесть и вкладываются в шест; а за середину того носка привязываетца веревка, коя бы­вает дюйма в два с половиной или в три дюйма длин­ная, саженей пятьдесят или менее; а как уткнут, то оной носок останется в оной корове. И тако покуда не уснет, держа за ту веревку, гонятца, а как уснет, то притяги-

* вают к берегу и по убыле воды, изрезав, употребляют в пропитание свое. А оная корова имеет например длины саженей печатных с четыре или более, толщиною ар^ шина в два с половиною, шириною аршина в три, на пе­реде под грудью имеет две ноги, длиною по аршину или менее, толщиною в округлости в один аршин; а вместо

копыта так же, как и у верблюдов, бывает мяхко, назй·1 де ласт так же, как у морского кита; а под передними ногами две титки, как скотинныя, толко не белы, вели­чиною по курячьему яйцу; а мяса бывает весом, кроме жиру, ста по полтора, жиру пудов с шездесят, почки две, как у скотинных, весом семь пуд обе, и весь оной коровы внутренней потрох подобен во всем рогатого· скота потроху; а мясо и жир очень вкусны и по употреб­лении в пище здорово, а особливо почки вкусны.

Ко­торой коровы мяса насуша и жиру запася, вояжирова- лись от 2 июня и следовали на курс OZO же и прибыли на Алеуцкой остров 2б того ж июня, где, остановяся, имели промысл морских зверей бобров, которой остров называетца Оттаку, длиною например верст со сто, ши­риною верст з двадцать. Лесов никаких не имеетца, а во время зимовки в топлении употребляют выметной из моря лес всякой, а имяино: дубовой, ветхой, что очень редко бывает в выкиде, буковой, кедровой, токмо не толстыя и не длинныя и очень избиты бывают в море между ке- курами каменными острыми, как толко годно на одно топление огня; еловой и лесвенишной, и тот лес выби­вает же волнениями, но не так, как прочей лес. Травы сенной доведно. Горы каменный, утесы высокая, на ко­торых и в лете снег не стаивает. Из зверей зимных одни песцы голубыя имеютца довольно. А на том острову жи­вут иностранный народы, называемый алеуты. А подле того острова другая два острова ж состоят, между ими разстояния будет: одним верст с сорок, а другим верст з двадцать, неболшия, один в длину верст з двадцать или более, а другой верст с пятдесят или менее, и очень уски; а на них никаких лесов не имеетца, и горы камен­ный, неболшия имеются. А вышеписанных алеутов мужского полу всего на всех тех островах человек до сорока имеетца, а женского полу их более. Жен же имеют по одной, по две, а инныя и по три, а у тоенов и по че­тыре бывает. Жительство имеют в земляных юртах та­ких же, какие и у камчадал; входят _в них верхом, живут человека по два и по три и по одному; а одна имеетца юрта болшая, земленая ж, в которой живот их тоен з ближними своими свойственниками. Тоены ж имеют в хо­лопстве у себя умерших родников своих жен и детей, а они называют оного тоена отцом. А когда, быв на про­мыслах, благополучно возвратятца или и без того, когда

захотят повеселитца, то все в оную болшую юрту зби- раютца и, собрався, веселятца, и бьют в бубны и поют песни, а жены и дочери их пляшут, обходя в той юрте в круг; и бывает такая пляска с вечера до полуночи или сколько похотят, столько и продолжают, и по оном разхо- дятца по юртам своим.

А в домах их имеютца одни де­ревянный неболшия туески, ис чего пьют воду, Да для клажи мяс плетенныя ис трав мешки; а более никаких посуд не имеют. Пропитание имеют зверми морскими: сиучами, нерпиной и бобровиной (что добыть могут), так же и рыбой красной, лонки и кета, каковыя и в Кам­чатке имеютца, толко веема недоволно, также терпугом и палтусом; и употребляют в пищу, не варя, сыростию, а иногда и на спицах поджаривают; и в таком употреб­лении сыростию они извыкли и обнатурились; им же так употреблять и самая нужда приводит та, что лесу «а том острову не имеетца, и варить не в чем, и огни добывают из дерева, как и камчадалы. А оружиев никаких не имеют, толко имеют ножи, подобием таковым, а имянно: длиною в четверть, шириною палца в два, вставливают в деревянной четыреуголной черен, с одной стороны, и очень тонки; а оные они сами делают из находных, с раз­битых судов гвоздков выкидных на острова; таким обра­зом, взяв тот гвоздок или б какое малинкое железцо ни было и, положа на камень, бьют сверху камнем же, и поддевают водою, и тако в тонкость приводят, а на огне не разогревают. А промышляют рыбу терпугов и палту­сов в море, отходя от берегу например версты з две, а имянно, терпугов костяными кляпышками, который дли­ною в вершок, и оба конца' остры, а за средину привя­зывают придево и наживляют мясом сивучевым или птичьим; да рыбу ж палтусы промышляют же удами ко­стяными, которыя такой же манер имеют, как и у россий­ских людей железный уды, и тем же наживляют мясом. А протчия рыбы красныя: кета и лонки из моря идет в речки, которых они колют спицами; а другим промыс­лом ловить не умеют.

Бобров промышляют же в воде в море стрелами, ко­торыя не толстая, длиною аршина в полтора, на конце вставлены костяныя острыя наконешники, длиною в чет­верть, по обоим сторонам зазубры; « бросают из доще­чек руками и, уязвя того бобра, гонятца за ними в бай­дарках кожаных, небольших (в котором бывает чело­

века по два, а в инных по три, в инных и по одному), покуда притомитца тот зверь.

А веру какую имеют ли, того приметить не могли, ни шаманства никакого не видели. Имеют над собою на- чалников (как у камчадал имеютца ж тоены), и ему по­слушны. А за продерзость между собою какое наказание бывает ли, того не видал, толко примечено, что, когда их тоен за какую из родников его винность оЗлобитца, то толко между собою не говорят на несколко времяни, и наказания, как видно, не бывает. А кроме того между собою оныя народы ласковы.

Жительство ж имеют в вышеписанных своих юртах в зимнее время, а в летнее домов и покою себе не знают, и ходят для промыслов по всему острову: кто, где про­мысел какой учинит, тут и живет; а когда не может ни­чего изловить, то также ходит, питаяся ракушками, вы­кидными из моря.

Платье имеют и носят парки, шитые ис кишек сиуче- вых да из птичьих кож, птицы уриды называемой. Обувь из горла сиучева, а подошвы из сиучевых ластов. А ко­гда в зимнее время очень студено покажетца, то сверх того птичьего платья одеваютца плетеными ис травы одеялами.

А оныя же народы веема любят и лакомы к прави- анту, так же и к российскому всякому платью, которым от нашей компании по несколку из лопоти в подарки да­вано было. А провианта, за неимением оного в доволстве, хотя и не давано, токмо всегда от нас, когда станем есть же, что сами едим, то и тем алеутцам уделяем, не ми­нуя никогда, почему « особливое дружество себя и за свойство поставляют.

А веры никакой в них не признали, понеже всякой к вере принадлежащей приличности. Живут и делают все просто. А как мы роосиокия ежели куда пойдем на какое дело и призываем имя господа бога в помощь себе и в благословение или как или для водяного морскаго на байдарах ходу к промыслам следуя, умолкнув все, а по­том, призывая бога на помощь и уповая на милость его говорим: «Бог нам на помощь», тако и оныя иностранный народы, исходя для промыслов, говорят молитву: «Гос­поди благослови». Так же и для ходу на байдарах, умолк­нув все, тоже говорят, что и мы: «Бог нам на помощь». И весьма понятелны к православной христианской вере,

и не сумневаютца, чтоб неправда в нас была, понеже осо­бливой и случай к той верности последовал явным бо­жиим благословением, а именно: в 761 году над выехав­шим сюда иностранным Леонтьем (о котором ниже упо­мянуто будет), который был тамо в доме своем жестоко болен рукою, на которой была рана великая и кость была видна, и все отчаялись с тем, что ему живу быть невоз­можно, и не мог с места ставать сам, когда не подоимут ево люди, но прибыв к нам на судно отец оного Ле- онтья, имянем Макужан, и говорил, что хочет оной сын ево крестится, не будет ли де лехче; на то нами ответ- ствовано, чтоб надеялся, яко велик бог наш милосерд и скоро милует, кто его с верою призывает; и против того оной Макужан говорил так: ежели бог ваш хорош, то и сын мой будет здоров, которой бывшею в оном же 761 году на том острову лалского купца Василья По­пова на особливом судне компаниею святым крещением просвещен.

И как толко крещен, то отменную и явную легость получил и выздоровел. Тогда означенной отец оного Леонтья Макужан, радуяся, говорил нам тако: ваш бог очень хорош, сиречь велик.

А от протчих каких ни есть' островов, кто к ним при­езжает ли и торги имеет ли, я не знаю, и от них и ни от кого не слыхал.

А на втором острову лесу никакого не имеетца, ягод: мурошки, рябины, да шикши имеетца, но не веема до- волно. Из зверей земленых песцов голубых имеетца· и ис птиц гусей, уток не доволно ж, ис которых птиц улов­лены теми алеутами две птицы, называемый по камча- далски один топорки, у которого на голове две белыя косы имеютца, другой ипатка, который живут в каменях и не веема доволно; а теми алеутами уловлены сильями, что делают ис китовых усов и ставят в щель, где на уте­сах каменных имеютца, и в те щели те птицы к ноче для сну толко по гнезду входят и в те силья вязнут; которых птиц, как те алеуты, так и они, Черепанов с товарыщи, в пищу свою употребляют, и ко употреблению в пищу вкусны. А те уловныя две птицы не одного рода, но раз­ных родов, так же и гнезда имеют, имеют в тех же камен­ных щелях и сносят по два яйца, а более не бывает; и в тех щелях же инныя зимуют, а другая отлетают.

А на первом болшом острову, называемом Аттаку, песцы голубыя умножились, потому что в прошлом

750 году с селенгинским купцом Андреяном Толстых на собственном ево судне с Командорского острова взято было им одно гнездо молодых, и отпущены на оном але- уцком острову Аттаке, где чрез немногия годы размно­жились до тысячи, и оттуль ныне промышленниками улавливаютца; а до того завезення на том острову пес­цов не бывало.

А промышляют они, промышленники, бобров !морских с весны, начиная марта с половины даже до осени, до ноября месяца, а имянно, в пристойных, и где звери бывают боле между кекурами, и ставят в воде сети, де­ланный из прядева, в которую сеть употребляется пря­дева фунтов дватцать из нетолстой пряди; да стреляют изо ружей, когда.увидят лежащую на каменю или пла­вающую в воде, скрадывая в байдарах. И круг трех тех Алеуцких островов зверей бобров имеетца не веема до- волно. Выше объявленной же сетной промысл бывает не всегда, но смотря по годам. Ежели тихо и ветру нет, то для ставлення сетей и не выезжают, понеже в тихие времена бобры отдаляютца в море, но, когда погода рав­ная, то есть не веема силной ветер и !волнение бывает, но умеренно, посредственно, тогда в вечер в байдарах выез­жают кожаных и ставят сети свои, ибо в такии ветреныя погоды те бобры к земле приходят и таким образом улавливаютца.

1A сами они, промышленники, пропитание имеют запа­сенным с лета рыбным кормом и кореньями кутагыр- ными. Да улавливают для пропитания своего морских сиучей из оружьи, которых там мало, и бобровым мясом. А ныне их компаниею зделан невод, и в море, подле тех Алеуцких островов, неводя улавливают рыбу треску, ко­торой можно к пропитанию запасти. А с Камчатки хотя б завести правианта и надлежало, но однако ж сыскать там оного к покупке нигде не можно, и неволею без до- волного правианта отправлятца принуждены бывают. А вышеписанныя кожаныя байдары (а не деревянный) делают для того, что кожаныя байдары очень легки, и крепки, и ходки. Где б нужда не принудила между ке­курами или при приставании к берегу в бурунах вытти на берег, /о и на берег легко всходят и легко уносят на руках своих; а деревянная в ходе очень тяжела и глубже горазнее идет и неповоротлива, зачем оную и не упот­ребляют. И во всем вышеписанном показал он, Черепа­

нов, самую сущую правду по присяжной должности, что сам видел со опасением в лже истязания.

К сей скаске тотемский купец Степан Черепа­нов руку приложил.

В вышеписанной же точной силе и компанейщик су­довой вологоцкой купец Федор К у л к о ·в объявил и засвидетельствовал.

ЦГАДА, портфели Миллера, № 534, ч. /, лл. 21—27 об.

9. 1766г. июля 26. Репорт морехода и передовщика судна «Се. Живоначальная Троица» Ивана Коровина с товарищами прапорщику Т. И, Шмалеву об их плавании и пребывании на островах УналаШке и Умнаке в 1762 —1765гг.

БЛАГОРОДНОМУ И ПОЧТЕННОМУ ГОСПОДИНУ ПРАПОРЩИКУ ТИМОФЕЮ ИВАНОВИЧУ ШМАЛЕВУ КОМПАНИИ ИРКУЦКОГО КУПЦА НИКИФОРА ТРАПЕЗНИКОВА С ТОВАРИЩИ МОРСКОГО МОРЕХОДНОГО СУДНА, ИМЕНУЕМОГО СВЯТЫЕ ЖИВОНАЧАЛЬНЫЕ ТРОИЦЫ, морЕХода И ПЕРЕДОВЩИКА ГОРОДА |ВАГИ ВЕРХОВАЖСКОЙ ЧЕТВЕРТИ КЬЯНСКОЙ ДЕСЯТИНЫ ДВОРЦОВОГО КРЕСТЬЯНИНА ИВАНА КОРОВИНА С ТОВАРИЩИ

Репорт

Прошлого 1762-го года сентября 15 дня, в исполнение данного мне ея имлераторскаго величества указу из Камчатской Большерецкой канцелярии от 15-го сентября того же 762-го года, для распространения Российской ея им-ператорскаго величества империи и уповаемой госу­дарственной пользы к приращению высочайшаго ея им- ператорскаго величества интереса, к приведению в под­данство под высоко самодержавную ея имлераторскаго величества руку живущаго на сысканных морских ост­ровах неясашного народа в ясашной платеж, а особливо и ко изысканию некоторых полезно подобных к госу­дарству прибытков. Во первых от здешнего Нижне-Кам­чатского устья в открытое Тихое море на новопостроенном компании иркутского купца Никифора Трапезникова с то- варыщи судна Святыя Живоначальныя Троицы к северо­восточной стороне с приданными мне от компании рус­скими разных городов промышленными и со мною трит- цати осми человеками да камчадалы шестью, а всего со-

рокью четырми человеками следовал. А от Нижне-Кам­чатского устья в морской вояж судном выход возымел 29 сентября 762-го года и за неблагополучными ветрами,, простираясь в море чрез десять дней, а в десятый день, то есть 8-го числа октября, прибыли на Командорский в Медной острова, из которых к одному Командорскому острову к полуденной стороне благополучно судном при­стали, где, по общему согласию з будущими на оном ра­ботными людьми, вознамерились, не следуя более на дал- ныя острова за пришедшим уже поздним осенним време­нем, зимовать. И потому имевший при судне компаней­ской и собственно всех работных людей шкарб, вынося со оного на берег и судно поставя в удобное место, стали· зимовать, на котором пробыли августа по 1-е число 1763 года.

И в бытность на оном Командорском острову чрез· все бытие всеми нашей компании промышленными уп- ромышлено было в компанию земных зверей, то есть, песцов голубых и недопесков пятьсот, морских называе­мых бобров двадцать, да сверх того и пропитанию своему заготовя доволное число морскаго зверя — коровья, си­вучья и китоваго из мяс корму, а из кож употребя на· обувь и протчия надобности со удовольствием, до отбы­тия на оной остров пришедшего компаниею тюменского· купца Якова Протасова с товарыщи судном бывшими на оном командиром штюрманским учеником Денисом· Медведевым и протчими к чиненню общаго зверям про­мысла 15-го числа июня сложились. И с того их судна дано и мною Коровиным взято было русских: Федор· Давыдов, Егор Сериков, Федор Чупров, Яким Короноу- хов, Федор Шадрин, Иван Нечаевской, Иван Уфтюжа- нинов, итого семь человек. Да от судна нашего к нему· Медведеву перешло людей русских же: лалские посад­ские Яков Захаров, Яков Нарицын, Устюжского уезда· Двинской трети Юрьева Наволоку записной Краснобор­ского села Ефим Попов, лалской посадской Гаврила За­харов, устюжской посадской Иван Кабаков, города Устюга крестьянин Иван Суханов, важской дворцовых· волостей Верховажской четверти Пежемской десятины· крестьянин Петр Покотинской, Суздальского уезда села · Иванова житель Иван Мундарин, Соли Вычегодской· Ерофей Митюгин, города Тотьмы монастырской Федор- Кулешов, итого десять человек. Да на оном же Командор-

12t

дворцовых важских во­лостей Верховажской четверти Шеляцкой волости кре­стьянин Алексей Авчинников, итого трое.

Да для необходимых нужд, без чего крайнее обойтись не невозможно было, по согласию с вышепредъ- явленным штюрманским учеником Медведевым от раз­витого на Командорском острову бывшего казенного эк- спедичного судна пакетбота, из оставших и лежалых по морскому островному берегу без всякого презиратель- ства экспедичных вещей, железа полосоваго, как на про- тасовское, так и на наше Коровина судно· взято на каждое судно по два пуда по двадцати фунтов, а на оба судна пять пудав. Ис того числа употреблено на том Коман­дорском острову на наше судно из дву пуд с половиною на укрепления руля и к сделанию дву болших прутьев, весом пятнадцать фунтов, а досталное два пуда пять фунтов за неупотреблением, а впредь по самой крайней необходимости по употреблении ж взято и увезено было с собою на дальныя острова. И по прекращении всего на Командорском острову промыслов, пред самым со оного острова отправлением, еще волею божиею ис пе­решедших с протасовского судна устюжской крестьянин Иван Нечаевской помре.

Спустя судно и упромышляемые на компанию пять­сот песцов и дватцать бобров, а особливо приуготовлен­ной коровей, сивучей и котовой корм, также и собствен­ную кладь положа на оное судно, и 1-го числа августа 763 года в тритцати семи человеках судном с Командор­ского острова, также и штюрманской ученик Медведев на протасовском судне в сороки девяти человеках, рус­ских и камчедал, отправились на далныя острова. И по отбытии, не заезжая на ближняя Алеутские острова, которых и не видали за случившимися неспособными ветрами, в пятнатцатой день, то есть, 15 числа того же 763 года, однем я, Коровин, судном прибыл из далных на один Лисишной остров, по названию тамошнему на Уна- лашк, где напредь компании бывшего московского купца Ивана Никифорова с товарыщи судна мореход и пере»

довщик яренской посадской Стефан Глотов с промыш­ленными находились. А штюрманской. ученик Медведев на другой Лесишный остров в то же время, по тамош­нему названию на Умнак. С которым о прибытии во пер­вых чрез тамошных алеут, а потом и по писмам уведо- мнлись. А он, Медведев, от нас, Коровина, судном оста- - новился по растоянию чрез небольшей морской пролив, по примерам за пять, а судно от судна за полтораста чрез бухты и мысы верстах состояло. И прибыли благо­получно. и·''·*® ''·* -Я ⅛ I

И по прибытию на оной Уналашк остров, как оной по прежнему Глотовым бытию нашей же компании То- болского подгородного дистрихта Кузминского станка крестьянину Козме Барнашеву знаем был, судном в спо­собную гавань близ земли за тритцать сажен в бухту вошел и стал на якорь, в которой переначевал на судне. По утру на другой день, то есть 16-го числа августа, в одной байдаре в пятнадцати человеках и из нас я, Ко­ровин, для осмотру берегу выезжал на берег, точию ис тамошняго народу на берегу никого не было, а толко ви­дели старое жилище, пустую барабару, растоянием за версту, в которую и не ходили. А чрез часа с три возвра­тились на судно, где, побыв часа з два, и паки вознаме­рились по островному берегу пешею ногою итти для изы­скания тамошняго народа, и ежели найдены будут, то для прошения у них, ежель же отдадут аманатов. Для чего из нас же я, Коровин, в дватцати человеках рус­скими, в том числе двумя камчадалами, пошел к запад­ной стороне. И от судна в семи верстах нашли тамошних народов две земляные юрты, а поверх оных стоящих на­родов много. X которым подойдя, и бывшия в числе оных три тоена признали по прежнему Глотовому бытию то- болского крестьянина Козму Барнашева, и чрез оного же тоены с протчими являлись веема благосклонными. И объявя они данныя им наперед. Глотовым от казака Савина Пономарева в приеме от них ясаков квитанции, а их всех при том находилось обоих мужеска и женска полу до трехсот человек. Ис которых на прошение два тоена, а как их по имяном зовут, знать не можно, дали дву человек, от роду по примеру по двенадцати лет, а про них объявили, яко б их родныя дети. Да третий тоен, а как зовут, потому ж о имени знать не можно, отдал в аманаты родного сына своего, по названию нашему

Алексея, от роду пятнатцати лет, которой и наперед на том же Уналашке острову, в бытность посадского Гло­това, при судне в аманатах находился, и оного тот тоен просил нас содержать так, как и наперед при Глотове находился. И по тому взяв оного, также и вышеписанных дву, итого трех малолетных, того ж дни благополучно к судну возвратились, и на оном оставших людей благо­получно всех застали с приходу.

На другой день, то есть 17 августа, имеющияся в суд­не, а упромышляемыя на Командорском острову песцы, бобры, корм коровей, сивучей и котовой, так же и соб­ственной шкарб, вынося все без остатку на берег, и в построенную барабару склали, судно заведя в удобную речку, где и зимовало между оных. Построй две бай­дары из лафтаков упромышляемых на Командорском острову морских коров, которыми навозя потребное чи­сло на зимовку дров с приходу тамошних народов на судно. На другой день морем в маленьких трех байдар­ках три тоены, от которых аманаты взяты были, при­ехали к судну для свидания з детми, коим оказывано было всякое снисхождение; где они пробыли часа с три и об­ратно на тех же байдарках в свои жилища уехали. При том же они тоены, уведомя нас, что купца Протасова судно, на котором и штюрманской ученик Медведев был, находится на Умнаке острову благополучно. После того уже ис тамошних народов ни кого в гавань не приходило.

И как потребное все при гавани исправлено было, то я, Коровин, 15 числа сентября того же 1763 году в дву байдарах, ис которых байдарщиками были: в одной я — Коровин, в другой — Козма Буряашев, в каждой же байдаре в гребцах русских и камчедал по девяти, а в обоих всего дватцать человек, оставя при судне к со­хранению оного девятнатцать человек русских и камче­дал, а с протчими, да к тому взял одного из аманатов, отчасти руской язык знающей Алексея, следовали от га­вани по северной стороне на западной нос для осмотру и промыслу зверей удобных мест, а особливо и взятья по отдаче от тамошняго народа на прошение наше ама­натов, так же изыскания прежде бывшего у посадского Глотова на том же Уналашке острову толмача, тамо- шняго мужика, по названию Кашмака. И гребя морем по берегу около Уналашки острова, от гавани в растоянии в двадцати верстах, тамошних народов завидели жи-

лище — одну юрту,.„в которую не заезжая, в третье жи­лище прибыли, которая разстоянием от втораго жилища состояла в пяти ж верстах, х которым пристав, и на бе­регу под байдарами начевали. А тамошних людей в зем­ляную юрту не ходили, ибо находилось оного народу, по усмотрению от байдар, обоего мужеска и женска полу человек до двухсот. Точию тамошней тоен, а как оного зовут именем, знать не з женою своею и «малолет­

ним сыном к нам в байдары пришел и объявлял данныя ему наперед по бытию с посадским Глотовым от казака Савина Пономарева в приеме от него в -казну ясаков кви- танцыи. И на спрос, тот тоен приведенного с собою мало­летнего сына своего, по названию нашему Степанку, от роду тринатцати лет, в аманаты отдал. А ево тоена и жену ево, собственными королками надаря, оставили в ево жилище, а отданного им в аманаты сына ево род­ного в байдару к себе взяв, угребли от оного третьяго на четвертое жилище, которое разстоянием от третьяго по примеру состояло ж в пятнатцати верстах. Ко оному во время пристани предупоминаемой надобности толмач Кашмак в малой байдарке выехал в море и, признав в другой байдаре байдарщика Козму Барнашева, с ко­торым российским языком разговаривал, а потом к бе: регу пристав. И встретили нас тех же жилищ два тоена и данные им нап-ред сего по бытию с посадским Глотовым Савина Пономарева квитанцыи. И по усмотрении при оных, вытаща мы байдары на берег, тут и начевали. А на утрее же оные тоены, лришед з женами и приведя к нам детей своих мужеска полу по одному лет до три­натцати человеку, ис которых по нашему названию имена: одному — Григорей, а другому — Алексей; по принятии оных дарили королками и з женами.

Того же дни чрез приехавшаго в одной байдарке алеута от штюрманского ученика Дениса Медьведева с судна Якова Протасова получили писма. Объявляли они, что судном оне на остров Умнак прибыли и в гавани остались благополучно. А и мы к ним с тем же алеутом писали, что на остров Уналашку прибыли ж благопо­лучно.

И по отпуске оного писма я, Коровин, оставя при байдарах пять человек, а з досталными пятнатцатью че­ловеками рускими и камчедалы пошел во означенное жилье к тоенам для осмотрения народу. И нашед одну

юрту, которая была длиною тритцать пять сажен, а на­роду в оной видно сот до четырех, в том числе по болшей части женска полу и ребят, а мужиков мало; а объявлял тоен, что-де разъехались мужики в промысел.

И тако, пробыв за погодой под байдарами два дни и оставя их, и аманатов взяв с собою, и спустя свои бай­дары, погребли оттоле обратно к третьей юрте, и во оной за походой начевали под байдарами две ночи. Между тем с тамошними аманатами и толмачем Кашмаком хо­дили в юрту и начевали благополучно. А с того жила и до вышеозначенного втораго, как впред ехали, во оном побыв недолго в десяти человеках своих. Юрта у них была неболшая, а людей десятков до шти, в том числе по большей части баб и ребят, а мужиков было мало. От тоена взяли в аманаты сына ево, лет восми, притом оного тоена собственными своими дарили корольками.

И оттоле погребли в жилье от судна нашего в первую юрту, коя была неболшая же, людей в оной до сорока' человек, также по болшей части баб и ребят. Во оной юрте тоен отдал нам своего сына в аманаты лет один- натцати, а оного тоена собственными своими корольками дарили. И начевав, а на утрие погребли в гавань сен­тября в последних числех. Дорогой никого из алеут не видно было.

Оставших при судне людей застав благополучными, которыя сказывали, что де к ним из алеут в небытность нашу никого не приходило. И по прибытии и в гаване октября с первых чисел имели строить юрту. И исправ­ляя к промыслу заводы, пробыли до четвертого на де­сять дня. По общему согласию для усмотрения к промы­слу удобных мест и народов к восточному носу отпра­вили Козму Барнашева, Ивана Епова, с ними по десяти человек в двух байдарах, руских и камчедал, в каждой байдаре было по одиннатцати человек; к ним же придан был толмач Кашмак, которые и отбыли благополучно. А мы в шеснатдати человеках остались при гаване.

Оные по приезд свой на четвертый день объявили, что· де впервые пригребли они к жилью от гавани верст з шездесят, при котором была одна юрта болшая, при оной четыре тоена, а о числе людей не объявили, точию' де при том жилье усмотрели они куликовской компании морехода Петра Дружинина и при нем руских и камче­дал человек до дватцати до пяти; и тут из означенных

тоенов в знак мирного бытия ему Дружинину отдали · два аманата, тако ж и показанному Козме Барнашеву двух же аманат, ребят лет по десяти, с которыми он, Варна- шев, и прибыл в гавань 20-е число октября 763-го году благополучно.

И от морехода означенного Дружинина привез пи- смо, объявляя, что де судном они прибыли и по то время бытие имеют благополучно. Напротив того и мы к нему Дружинину о себе, что как судном прибыли, так и обра­щение имеем же в добром здравии.

• А потом, дополняя к промыслу заводы и для пропи­тания всей нашей компании, на находящемся от юрты на­шей судну версту промышляли на озере неводами чело­век по семи рыбу, по здешнему званию ханка, и красную· и кижуч. И напромышляв оной, со удоволствием заде­лали лабаз, на котором оную рыбу, положа, и оставили. И находились все при гаване.

А между тем к находящимся при нас при гаване че-· тырнатцати человёком аманатам приезжали отцы их тоены раза с три в разные числа в байдарках, которые привозили рыбу треску и понемногу китоваго жиру. И за привоз того корму им тоенам давали от себя королкамщ тако ж и своими съестными припасами их доволствовали. которыя оказывались веема приятными, не видя еще,, а особливо и не получа о злом тех народов намерении ни откуд уведомления.

А в октябре месяце в последних числах, по согласию всех при судне бывших людей и означенных байдарщи- ков Барнашева и Епова, отправились в дву байдарах в дватцати трех человеках по оному ж острову Уна­лашке по северной стороне к западному носу, которым: отдано по восми ружей на байдару, один пистолет, да· по копью на человека, с пристойным числом пороху, свинцу и съестных припасов, упромышляемых еще на· Командорском острову коровья мясо и жиру с правиан- том, к промыслу зверей с пристойным же числом за­водом.

Которые по отбытию на судно в... день в гаване полу­чили писмо, уведомляя, что они того от бывшего от нас · первым дня погребли к жилью, которое от гавани со­стоит верстах в дватцати, в котором и я, Коровин, преж­де был; а при оном месте сколко они жили, о том не · упоминали. Да вторично от них же Барнашева и Епова

«получили писмо же, что оные от того жилья неболшое разстояние имеют бытие благополучно, но на пустом месте в бухте, и з судна де Якова Протасова получили они писма, что живут благополучно. Ноября месяца со 2-го числа вступили же они в промысел лисиц.

А я, Коровин, о оставшими при мне людми обращался при судне в заготовлении в добавок к промыслу зверей заводов. Ноября с 4-го по 8-е число декабря упромыш- лено было лисиц черных и чернобурых сорок восемь, си­водушек и красных сто семнатцать, а всего сто шезде- •сят пять зверей. Между оными за промыслом обращением из работных нашей компании енисейской посадской Про копей Болшаков пом ре. Да из алеут понемногу, приезжая морем в байдарках неоднократно, который привозили, и меняя нам бобры и лисицы розные на королки и бисер;.а сколко числом, упоминать не можно.

А означенного 8-го декабря, по утру в байдарках алеуты с Уналашки острова з западного носу прибыли к нам, чрез коих о них же, Барнашева и Епова, тако ж и от протасовской компании с судна из гавани от штюр- м а некого ученика Медведева писма получили, уведом­ляя они теми, что живут благополучно, на которые и о себе с теми же алеутами к нему Медведеву и к байда­рам Барнашеву и Епову о благополучном бытии нашем знать дали же.

По отбытии тех байдарок пришед тоенская жена, от которой сын при гаване, по названию Алексей, в амана­тах находился, объявила оная: послал де к вам муж ее и велел сказать, что де мужиков алеут идет к вам · много. И слышав от нее то, ко охранению вооружились. И вско­ре в то же время пришло сказываемых тоеншею до се­мидесяти человек алеут и принесли с собой разных ли­сиц до семидесяти и несколько бобров. Однако оным стоящим за имевшейся тут по близости речкой чрез толмача сказали, чтоб они чрез речку и в юрту нашу не -^(?.л-ее как по десяти человек приходили, которые по толикому числу все и были. Привезенные с собою ли­сицы и бобры, не взяв, оставя в нашей юрте, а от нас с собою они ничего не взяли. Упователно, что, видя ос­торожность нашу, ничего тогда нам не чиня, и ушли об­ратно.

А как предупоминаемые пришедшия к нам неизвестно зачем люди семдесят человек от нашей юрты ушли

в свои жилища, то после их в нашу гавань и в зделан- ную земляную юрту того же дни после алеут к вечеру от кулковской компании пришли три человека из кам- чедал: Петр Коростелев, Василей Отласов, Федор Усов; а которых оне острошков, неизвестно; кои и объявили нам, что де компании купцов Кулкова с товарищи, как руские, так и камчедалы алеутами побиты, и судно ими же разломано. А о себе они нас просили, чтобы их при­нять в нашу компанию; которые от того времени под общее сохранение к себе мы и приняли; а о себе совер­шено объявили, и чрез то познали, что и к нам с таким же злодейством означенный алеуты приходили. И от того в такое безчувствие и робость пришли мы, как спасти живот свой. И усоветуя, чтоб судно нам зжечь и к нашим посланным дву байдарам на оставшей бай­даре итти, однако, отсоветуя, и того не учинили, и ночи той охраняясь караулом. Однако по милости божеской благополучно пробыв же. И наступившей день такоже де и «очи той, то есть декабря на 10-е число, с вечера ви­дим стали собиратца алеуты, и, набравшись многочислен­ной народ и обступя нашу юрту, которая с одной сто­роны прилучившимися лахтаками была обвешана, а з другой деревянными щитами, и из оных от приступающих алеутов и бросания многочисленных стрелок не точию ту ночь, но и чрез и четверы сутки денно и нощно отби­вались огненным ружьем со изнеможением своим непре­станно. И во всеозначенное действие имеющаяся у нас их аманаты связаны и под караулом хранимы были, то­го ради, что между означенным злодейским народом на приступе отцы их были. И при оном приступе убито ими стрелками важеских дворцовых волостей крестьянин Лукиян Васильев да камчедал Аврам Верещагин, ито­го два человека; а с неприятельской стороны пять чело­век убито до смерти.

А в пятой день, отступивши оные злодеи, по близости засели в каменную пещеру и чрез целой месяц нази- рая и не попуская нас вытти десяти сажен. Но живши мы так, выбрав удобное время, подрубя юрту, дабы оным злодеем не было от той прикрытия и защиты, вышли. Хоша и под караулом было нашим на земле судно, но разсудилось соединитца всем в одно место, закопав же­лезо и припасенной в пищу жир в землю, а съестные припасы, сколко можно было, унеся с собою в судно же.

129

9 Русские открытия

И быв во оном в осаде не выпускаемы по земли ни до десяти сажен, претерпевая от недостатков кормовых припасов голод и крайныя нужды в тех приключениях, начали многия люди цынгою изнемогать, но отважились в бедствии таком с пришедшими от кульковского судна тремя камчедалами до нашей компании в двенатдати человеках, в том числе болезненными двумя, за наблю­дением во осторожность себе от тамошних злых людей.

За благодать божию 5-го числа марта из речки суд­но в море вывели и, отведя от земли в море за пятдесят сажен, точию укрепя к земли якорь, на котором то суд­но держалось, бывшия люди все до единого человека, при том и взятыя аманаты находилися при судне, зары- тыя в землю бочки з жиром и кормовыя припасы, то ж и каналаж, судовое железо, взятое от Командорского острова два пуда, пять фунтов и протчее.

По отступе тех народов от нашей юрты в скором вре- мяни перевозили все без остатку на судно, Iia котором к получению спасения без выезду уже на берег находи­лись с 5-го марта по 26-е число апреля 764 году.

И чрез оное время, не ходя з берегу, те народы, всегда находились во многом числе близ судна, ожидая на­шего судна на берег выезда. А во время бытия судном на якоре города Енисейска посадской Прокопей Болти­ков от цинготной болезни, волею божиею, умре. При том же вышеписанных толмача Кашмака да аманата Алек­сея братаны, а как их по имянам зовут, знать не можно, в дву байдарах морем к судну приехав, приказывали нам, что тамошних народов идет на наше судно морем в байдарках походом.

И не сходя оные с судна,· приехало тех походчиков в сороки байдарках сорок человек с намерением злым ко убийству нас и разорению судна, которыя, подойдя к судну за тритцать сажен и еще не слыша от нас разго­воров, вытаща из байдарок стрелы свои и накладный наручныя свои доски с намерением, чтоб оныя на нас на судно метать. И видя мы от них такое злое намерение, господа бога в помощь к защищению себя призвав, при­нуждены ко отгоне их от себя из разных ружей стре­лять, при котором чрез один выстрел из них одного · смертию побили. Протчия, видя от нас защищения, в байдарках своих угребли морем же в свои жилища., После уходу их пришедшия до их приходу к судну

двое алеут, а братаны толмача Кашмака и аманата Алексея, с судна в своих байдарках угребли по тому ж в свои жилища, который, отгребя за две версты, то вы­греби к берегу в байдарках дватцать человек, и оных в море стрелками своими до смерти убили. А за что оное им смертное убивство причинилось, знать не можно. Между оным происхождением помянутого аманата Але­ксея отец в байдарке морем к судну приезжал, которой оного своего сына Алексея обратно к себе взял.

Прибыло ж к нам к судну 30 числа марта конпании вологоцкого купца Кулкова от разбитого их тамошними алеутами судна в одной байдаре промышленный: тотем- ской посадской Стефан Корелин, того ж города кресть­яне Дмитрей Брагин, Григорей Шаверин, устюжской крестьянин Иван Коковин, итого четыре человека, кото­рыми привезено было с собою две винтовки, да одна фузея казенная,. а лядунка была компанейская бес пат­ронов, о которой объявили при том, что де оная фузея бывшего на кульковском судне казака Афанасья Пере- бякина, да у них же было.собственного винтовочного мя­того пороху с осмину фунта. А о- судне объявили ж, что судно купцов Кулкова с товарыщи на острову Уналашке на восточном носу тамошними алеутами до основания разорено, разбито и созжено; а люди все, кроме их и до их приходу прежде пришедших трех человек камчедал, итого семи человек, убиты; а они де Корелин с товары­щи спасения получили но отходе от артели и по убитии их товарищей на хребтах, при которых две винтовки и фузея казака Перебякина имеются ныне при них Коре­лине с товарыщи, и по такому над ними учиненному не­благополучию, приняв их на свое судно.

И того ж апреля 26 числа 764 года з бывшими на­шей конпании и перешедшими с разбитого судна Кул­кова людми, всего восемнатцати человекам, в том числе болными четырмя человеками, да к тому из аманатов малолетных находилось одиннатцать человек с помяну­того Уналашки острова на остров Умнак к судну купца Якова Протасова отправились благополучно. И носило в море 20-го до 28-го числа апреля. Между оным в море, волею божиею, один промышленной тотемской кресть­янин Иван Месников помер.

И неблагополучными ветрами принесши судно на Ум- нак остров, на мяхкой бухте выкинуло днем означенно­

го 28-го числа апреля. По выкиде ружья, порох, свинец, лахтаки, парусы, вынеся с судна на берег протчее, яко то: упромышляемыя звери и компанейской каталаж, за обонянием вкруг судна морскою водою и за недопуще­нием оною, все оставлено было на судне. И из болящих лалетянин Харитон Ощепков при сходе с судна на бе­регу морском утонул. Вологоцкой посадской Михайло Мизгирев по сходе ж с судна, волею божиею, умре. А з взятых с Уналашка острова аманатов восемь человек при выкиде судна убежало собою.

По выносе с судна надобностей на берегу к защище- нмю своему зделав барбару с морской стороны, положа байдару и к той в прибавок несколько лахтаков, а з другой с тундренной лахтаки, и вокруг разоставили по­рожнин бочки, поверх оных зделали ис парусов бараба- ру, в которой все, за умертвием двух, шеснатцать че­ловек, в том числе цы-нготною болезнию тяжко одержи­мых трое, кроме оных аманатов толмач один, а всего девятнатцать человек, и из оных в наспевшую нощь, поставя в караул здоровых дву человек руских, а с протчими, вошед в барабару, стали ночевать.

И в ту нощь, до разсвету часа за четыре, тамошних народов неизвестно откуд (которых при выкиде судна нигде не видно было) пришло к нам к барбаре с од­ной стороны берегом, которых по примеру быть надле­жало человеком до ста и более, кои, подойдя к бараба- ре за десять сажен, и оныя военою рукою наступили, и в построенную из лахтаков и парусов барабару стрел­ками стреляли и простреливая всквозь лахтаки и кожа­ную байдару и парусы, и из будущих в барабаре руских всех до единого человека тяжко ранили, а из двух про­мышленных здоровых иркуцкого посадского Алексея Орешникова, пришедшаго с судна с протасовского, суз- далца Якима Корноухова до смерти, трех же аманатов убили. И видя такое злодейское пришедших тамошних народов намерение, что они нисколко за оружья взять и оных исправить времяни не давали, и потому к защи- щению себя, призвав всемогущаго господа бога в по­мощь, я, Коровин, и со мною устюжане: крестьяна Иван Коковин, Данило Мусорин, тотемских: посадской Сте­фан Корелин, крестьянин Дмитрей Брагин из барабары, взяв собственный свои копья, выбежали к ним, кото­рых теми отгоняли, и из оных дву человек до смерти за­

кололи; а напротиво того и те народы своими стрел­ками, при том и жестоко, нас ранили, так что и принуж­дены были обратится, а инных и бесчювственных от тяжких ран едва и живых в барбару свою привели. Находивший при нас толмач тамошней мужик Кашмак при сражении в ночи, убоясь, чтоб он убит не был, бе­жал от нас неведомо куда.

Между онем сражением усилившимся морским вол­нением и буруном выкидное судно чрез малое время разбило, и оставленный при выкиде оного за недопу­щением к выносу морскою водою упромышляемыя на Командорском острову песцы, бобры, на Уналашке ж острову лисицы и бобры и протчее, при котором и дан­ные ис Камчатской Большерецкой канцелярии в настав­ление ея императорскаго величества указ и на записку по приводе ис тамошняго народа под высокосамодер­жавную ея императорскаго величества руку и в плате­же ясака взятые в ясашной платеж за шнуром и за ка­зенною печатью книга, а особливо и от компании дан­ный наставлении и о всем морском происхождении чи- нимыя при судне журналныя записки и данныя пашпор- ты все безвозвратно потонули, которых нигде и сыскать не могли.

А когда означенныя народы с приходу чрез три часа, отступя от нашей барабары прочь, пришедши они к разбитому судну выкидываемыя морскими волнениями бочки на берегу з жиром, разрубая обручи, жир выпу- щали, а из сыромятных сум правиант высыпали на зем­лю, и протчия кормовыя припасы разбирали по себе, снасти разрубали и перерезывали, которых за одержи­мою болезнию от тяжких ран отганивать их было не­кем. И, учиня они все означенное раззорителство, убе­жали прочь, которых до 30-го числа апреля уже к нам не приходило. И по убеге оных народов, по утру, то есть 29-го числа, от барабары пошед, малоизраненныя люди, выкидываемыя с разбитого судна кормовыя при­пасы, то ж и упромышляемыя звери по берегу збирали, которых и было собрано, а имянно, лисиц чернобурых драных и подопрелых сорок восемь, лоскутьев лисиш- ных чернобурых три, лисиц сиводушек и красных по­допрелых и драных сто семнатцать, бобров маток и кошлоков, в том числе несколько и парошных, сто во- семнатцать, во оные по обещанию при бедствии прило-

женныя от нас к церквам здешним два бобра, песцов * голубых и недопесков шездесят три, да из взятого на Командорском острову бывшей экспедиции от казен­ногосудна железа два пуда пять фунтов, за утопле­нием из оного пуда пяти фунтов, досталное один пуд по тому ж. Сыскав по берегу бобры, лисицы и песцы пере* сушили. При означенном произсхождении из упромыш- ленных тотемской посадской Алексей Батов от цын- готной болезни и от ран, волею божиею, помре.

Означенного 30 числа апреля, до вечера часа за три, паки ис тамошних народов пришло к нам к барабаре с одной восточной стороны до ста пятидесяти человек, а подойдя оные к барабаре сажен за пятдесят, то они в нашу баробору из одного огненного оружья выстре­лили, и от того выстрелу пуля пролетела поверх нашей бараборы. И после того злое их намерение произошло следующее: близ барабору пустили огнь и зажгли тра­ву, которая начала гореть и подходить до нашей бара­боры. И видя мы такое последовавшее от них злое дей­ствие, принуждены их из ружей стрелбою отгонять, ко­торый прочь отступили, а из них при том ни единого человека убито ’не было. И как они отступили прочь, то разженной ими огонь, не допущая до себя, водою залили.

С помянутого 30-го апреля по 21 число июля за раз­битием означенного судна и за преключением многого бедствия, жив на оном месте и изнемогаясь от болезни, а между тем построили четырех сажен по килю кожа­ную байдару, на которую выкидныя по разбитии судна морскими волнениями упромышляемыя до того морския и земныя звери и протчее, оставшей шкарб, положа и в двенатцати человеках, в том числе шестью камчадалами, 21 числа июля 765-го году от того места, где судно раз­било, за отысканием предупоминаемого купца Прота­сова судна морем погребя, и чрез десять дней погребли того ж Умнака острова на некоторое место.

Пристав к берегу, усмотрели место, где судно стоя­ло, при том лежало: мачта, судовое созженное на огне, оставшей отрубок сажени с три, да погорелое из сна­стей судовых прядено конопленное и от парусов малыя обдирки, из лопотей ношебных уже погнилыя, а от суд­на кроме отрубка от мачты ничего оставшаго не нахо­дили. Сверх означенных стояли ж неразбитыя построен­

ные рускими одна юрта да баня, ис которых в юрте ничего не обыскали, а в бане обыскали с Протасовского судна руских, в том числе штюрманского ученика Де­ниса Медведева, всего дватцать человек убитых, на ко­торых носимое платье не снято. И стасканы оные в груду, а видно у каждого на шеях, как они были тасканы, ремни и кушаки; а протчие где убитые.и куда стасканы, обыскать не могли. Убитых погребя при той гавани в земле. А алеутских тел ни одного было не видно.

В августе месяце вскоре начали строить юрту. А не докончав оную конпании далекого купца Ивана Семе­нова Попова отпущенного покойного братом ево Васи­лием Поповым же в 762-м году судна мореход и пере­довішій я-ренской посадской Степан Глотов ггришед к нам пешей в восми человеках, которой на том же Ум- наке острову от судна Протасовского своим судном стоял во особливой гавани в пятнатцати верстах. И по­быв с нами, оставя своих двух человек, с протчими ушел обратно, а на другой день прислал нам своих лю­дей в байдаре, с которой, исправя мы и свою байдару, угребли во оных на судно и прибыли благопо­лучно, причем ему о измене алеут и о убивстве людей руских и камчедал и о раззорении судов не писмянно, но словесно достаточно объявили. Со оным Глотовым сог­ласись, дабы, как наиспособнее, от оных злодеев соб­люсти свой живот, во спасение договорились.

И принял он нас, а имянно, конпании нашей с судна купца Трапезникова и со мною дву руских, да трех камчедал, да Кулковской конпании четырех человек руских и трех камчедал, чтоб при той ево конпании со вступления нашего находится у промыслу руским и с части по паю, а камчедалам по полупаю, и тако по исчислению с их людми и морехода и приложенной ко святой церкви всего в сороки четырех паях. Да при означенном же вступлении в промысел договоренось C помянутым Глотовым и с его конпаниею, чтоб как меня, Коровина, так и оставших конпанейщиков наших с ост­ровов и с промыслом нашим на их судне вывести в Камчатку; а за оной вывоз по договору при том и отда­но им один пуд пороху и два пуда свинцу, да байдара, ис которых дву кож болшая. При котором, вступая по договору к трудам, начали от воды здымать их судно, изняв на землю благополучно. А по зъеме судна от

оного Глотова я, Коровин, в дватцати человеках руских и камчедал отправлен байдарою для поискания от раз­битых означенных судов: не найдутся ли где остальныя живыя люди, с которыми и следовал по островам как Умнаку, так и до Уналашки, и во оном следовании по Умнаку не точию руских, но и алеут не видали.

А по близости оного Умнака, пристав байдарой в пролив на островок в сентябре месяце, где никого не нашли ж, точию пригребли алеуты в дву байдарках и стреляли по нас из ружей огненных, но от них господь спас безвредных, кои и угребли обратно. А мы своей байдарой на остров Умнак угребли ж и, став на начеву, наутрее чрез пролив угребли на остров Уналашку.

И чтоб в бухту пристать, то не зная, что есть ли по близости тех народов жилища, и как стали приближатца к земле блиско, то навстречу к нам выехало во сте бай­дарках алеут, и отаковали нас кругом и начали стре­лять стрелками, напротиво чего и мы к спасению себя стреляли же, и при том из нас одного ранили. И как, видя они раненого, отступили от нас далее, а мы по­греби ближе к земле и увидя по близости той следую­щую байдару болшую, по оному познали, нет ли тут руских; и как стала приближатца оная байдара, поспе­шили на побег, и, пристав оною на берег, и из земли алеуты стреляли по нас из ружей, точию по благодатию божиею никого из нас не убили. А потом, оставя они свою байдару, ушли на гору. А как мы к тому месту пристали в байдаре, то увидели и другую простую бай­дару болшую, по признанию руских людей с нашей кон- пании, а с судна купца Трапезникова, на которой бай- дарщик, отправленной от меня, Коровина, от гавани в дву байдарах по острову Уналашку для промыслу зве­рей тоболской крестьянин Козма Барнашев и протчия были. И усмотря как во оной, так и в алеутской байда­рах один котел красной меди неболшей, да два топора, одно копье железное руских. И неподалеку в побеге пой­мали мужеска полу дву недоросков да трех баб, и озна­ченные, как рускую, так и алеутскую две байдары. И пой­манных за противление дву недоросков побили до смер­ти, трех баб взяв. И пригреби на том же острову тамош­них народов к жилью, ис которого алеуты без остатку все разбежались, так что никого не видали.

Точию находили тут признаки руских людей: лоскут

фанзовой, рубахи, да лоскут кожи юфтяной и два но­жевых небольших железцов. И при том спрашивали оз­наченных пойманных и привезенных баб не знают ли где осталые руские люди и камчедалы, и где ружья и протчие разграбленные вещи. И они сказывали, что де люди те все алеутами тутошними побиты, а ружья и всякия вещи все алеуты увезли; а изменики де алеута живут на Уналашке, а иныя угребли в байдарках на Умнак остров. И оттоле далее итти были опасны, но возвратились к судну обратно благополучно. А пойман­ных баб на том острову их оставили живых.

В том же сентябре месяце означенной же передов- щик Глотов меня, Коровина, на зимовку для промыслу с писменным наставлением отправил с толмачем, всего в дватцати дву человеках; а в толмачи придан был но­вокрещеной алеут Иван Глотов. И со оными прибыв· Уналашка острова на западной нос, и тут по скорости при пристани нашей пригребли трое алеут в байдарках, кои сказывали чрез упоминаемого толмача, что де при­шел тоболской купец Иван Соловьев судном на тот Уналашк остров, х которому судну в дву байдарах и погребли. И по неудобности способных мест принудило начевать пристать к жилу. И оного места алеуты, во­оружись, не пущая пристать к берегу, чего ради при­нуждены за множеством оных отбивать стрельбой ив ружей. И, пристав в супротивление и в побеге, оных алеут побито человек до десяти. А в их юрте застали· ребят обоего полу человек до иятнатцати да тоеншу. Людей оных ничем не вредили и ничего из них шкарбов не брали, точию спрашивали тоеншу, по что такое убив­ство и разграбление нашим людем их мужики делают; то­чию она чрез толмача нашего объявила, что де она того· не знает. И по увещанию, призвав оную к себе и еще повторяя, я о том же ее спрашивал, точию ничего более при том распросить не могли. И тако близ того жилья начевав и оставя ребят и оную тоеншу, и пригребли к судну Ивана Соловьева благополучно и о вышеписан- ных обстоятельствах объявили ему все, что происхо­дило до их прибытия. Побыв у него дня с три и обратно,, плыв на байдаре во означенном же, где оставили тоен­шу и ребят, улучили малое число мужиков и дву тутош­них тоенов, у которых чрез толмача Ивана Глотова спрашивали, каким образом руские люди побиты, точию

оные объявили, что де они при том не были и убивства не знают; но при том мы требовали от них чрез тол­мача аманатов, которые из недоросков, сыновей своих, и дали по одному парню. При котором находились с то­го сентября месяца декабря по 25-е число.

И чинили промысел лисицам, которых упромышлено было: лисиц черных семнатцать, сиводушек и красных сорок, бобров морских, в том числе и от тамошняго на­рода покупных на корольки, а обоего покупных и собою упромышляемых дватцать бобров.

Между тем чрез OiHbix тоенов разграбленного от дву байдар отправленных от меня с начала прибытия суд­ном на Уналашк остров для промыслу зверей, а убитых теми людми крестьянина Козмы Барнашева и протчих получили разных вещей: шесть ружей с замками год­ных, одно ломаное, один замок шкоцкой, семь топоров, котлов средних два, болших три, малинкой один, помя­той болшой один кубик, итого котлов шесть, кубчик один, одно одеяло песцовое некрытое, одна камлея суконная цветная желтая, две бритвы, три копья, два долота круг­лых, одно долото плоское, один гребень костяной, две пилы плоские, шесть песцов, о которых они тоены объя­вили, яко б о-ные все ими взяты от протчих тамошних му­жиков. А натрусок уружейных ни единой распросить и от них получить не могли, объявляя, якоб об оных не знают.

И по получении нами оных от тех тоенов пред самым уже отправлением с того острова, днем у нашей юрты, стоя на карауле на юрте двое — курчанин Афонасей Овсяников да камчедал Петр Коростелев, который, ус­мотрели подошедших к юрте воровским образом ис та­мошних трех человек с намерением, чтоб стоящих при карауле Овсянникова и Коростелева убить, которые π?- ровнявшись со оными и ис под рукавов своих выняв свои собственные ножи, кинулись с теми на их Овсянникова и Коростелева, ис которых камчедал Коростелев, убоясь того злодейства, в юрту к нам вошел, а Овсян­ников, к стороне отбежав и объявя о тех злодействен­ных пришедших людех и к отгоне их все меры. Коровин и протчие из юрты своей выбежали, которых без пов­реждения ничем отогнали прочь. И потому предупоми- наемых трех тоенов, призвав к себе, коим на приходя­щих со злым намерением людей жалобу приносили, но на то они чрез толмача объявили, что они, тоены, тем

со злым намерением приходящим людем таковых без- порядков чинить не призывали, а в то де злое намере­ние вступили они сами собою. И по малому времяни оные тоены тех людей вскоре сохватав и привели в свои жилища, которых они сами наказали.

После того вскоре, взяв упромышляемые на оном острову с приходу сентября месяца по 25-е число декаб­ря 764-го года морския бобры, в том числе и покупныя от тамошних народов, всего дватцать лисиц черных, семнатцать сиводушек, красных сорок, да к тому и по­лученные от тамошних тоенов ограбленные ими, а уби­тых руских людей Барнашева и протчих ружья, котлы и протчее, возвратились к судну.

И гребя по Уналашку острову, на западном носу ус­мотрели нас тамошней народ, оставив свои байдарки, убежали на гору. И пришед к оставшим байдаркам, ис которых в одной нашли одно ружье без натруски, да тоен тамошней принес один топор, о котором объявил, якобы оной куплен им от другого тамошняго мужика. Да в бухте собою нами найден был талевой, неизвестно от которого судна, железной крюк. И оные все взяв, да к тому от оного тоена и брата ево по отдаче от них взяли дву аманатов, с которыми чрез пролив к судну посадского человека Глотова на Умнак остров пригребя, и на пу­стом месте начевали. Оттуд, пригребя на жилище, жи- вущия на оном люди человек до сорока и более, приступи к берегу и не допустя до берегу, стали с земли стрелками стрелять, напротиво чего мы из ружей на их стреляли, ис которых одного убили, протчия разбежались. По разбеге от неблагополучных ветров великими бурунами две байдары выкинуло на берег. По приходе и по убеге означенных мужиков в их юрту во оной найдено было одно ружье с замком, точию без натруски, два топора, два купчика, один котел малой подварчей, которые взяли к себе; а оныя по признанию были с протасов­ского судна.

И на оном жилище за неблагополучными ветрами от 25-го декабря 764 года по 6-е число апреля 765 года на­ходились, при котором в харчевых припасах имели не­достатки и претерпевали глад, питаясь морскими капу­стами и ракушками. А иные от того начали худеть, то­чию никто из нас не померли. Да ис тамошних людей уже никого не приходило.

В ту бытность упромышлено было всеми: лисиц чер­ных, сиводушек и красных тритцать. Взяв оные, то ж’ и полученные на оном жилище от убитых с протасовского судна людей ружья и протчее, и означенного 6-го числа апреля погребя к судну Глотова, куда прибыли майя 22-го числа.

А по прибытии упромышляемых на Уналашке лисиц черных семнадцать, сиводушек и красных сорок, да дватцать бобров, на Умнаке тритцать лисиц же черных сиводушек и красных, объявя мореходу и передовщику Глотову, которые он к себе в компанию и принял при- полученные на оных островах кампанией нашей от уби­тых руских, тож и с протасовского судна ружья, топоры, котлы и протчее ему Глотову с товарыщи отдал, и он к вывозу в Камчатку к себе принял, кои и остались у него при судне.

С прибытия чрез три дня означенной посадской Гло­тов от своей компании нам отказал с тем, чтоб более за промыслом с их компанией с людми не обращатся, а быть точию при судне в карауле. И будучи в его компа­нии, из упромыслуемых зверей шести человеком: мне Коровину, Дмитрию Брагину, Ивану Коковину, Степану Корелину, Григорию Шаверину да Нилу Мусорину раз­делить на шесть паев лисиц чернобурых, в том числе парошных бес хвостов и без лап, тритцать сиводушек, в том числе парошных дватцать шесть, лисиц красных, бобров маток и кошлоков, в том числе и парошных, пятнатцать, лоскутьев бобровых два, которые нами по разделе были взяты. Пришедших с нами в байдаре из- двенатцати компании нашей от разбитого судна камче- дала: Федор Зеленовской, Василей Шипунов, Игнатей Панов, итого трое, пришедших же по разбитии компании купцов Кулькова с товарыщи комчедала ж: Василей От- ласов, Петр Коростелев, Федор Усов, трое ж, а всего шесть человек перешли к нему Глотову, которых он на свое судно принял и намерен был их вывесть на оном в Камчатку. А из означенных кульковской компании при одном камчедале Федоре Усове имелось с нашего судна компанейскими заводами, то есть клепцами, упромыш- ляемых еще на Уналашке острову с протчими упромыш- ленными три лисицы черных, три сиводушки, две крас­ных, и оныя намерены были, присовокупи к упромыш- ляемым на острову Уналашке при первой зимовке ком­

панией нашей зверям, но тот Глотав те лисицы к себе взял.

И по отрешении нас при судне у того Глотова находи­лись, не чиня уже никакого промыслу, точию обраща­лись с протчими при карауле до 24 июня того ж 765-го года.

И между бытием от пришедшаго на Уналашк остров судном компании иркутского купца Якова Уледникова с товарыщи судна морехода и передовщика таболского посадского Ивана Соловьева чрез тамошних алеут по­лучили писмо, которым нас просил к себе. По уведом­лении ево в разбитии нашего судна к вывозу в Камчатку, прибыл к нему на судно означенного 24 июля того ж 765-го года в одной байдаре, склав в оную оставшей по разбитии судна и выкидной морскими волнениями по разнице звериной промысел и доставшие от Глотова по разделу на шесть человек лисицы и бобры. А протчей шкарб, за невмещением в байдару, оставя при судне у него Глотова с помянутыми рускими Брагиным с то­варыщи, всего и со мною в шесть человеках, к Уналашку острову погребли.

И перегреби Умнака острова по берегу, за непропу- щением ветрами, во многих местах приставали. И у тех при одной пристане тамошних народов пришло человек до пяти, которые никакого озлобления нам не чинили, а оказались тогда ласковы. Между тем на собственные наши корольки куплено у тех людей два одеяла шитые, каждое из дву с половиной мест, итого ис пяти мест, лоскутьев лисишных чернобурых однннатцеть. И оные положа в пристойное место, паки погребя и чрез один пролив на Уналашк остров к судну предупоминаемого морехода Соловьева 30-го числа июня прибыли благо­получно, где означенным Соловьевым приняты были к промыслу всякого рода зверей с их люд-ми, ис части каждому по паю промыслу паев, с которым находились с того 30-го июня 765 году по 1 число июня нынешнего 1766 года при промысле зверей.

При том бытие из пришедших с нами шести человек один, Григорей Шаверин, волею божией умре. Точию во всю ту бытность коликое число на том Уналашке острову упромышлено с их людми было зверей, того упамято- еать не можно, о котором проімьісле означенной Соловьев имеет от себя репорт представить. В бытность же нашу

при нем Соловьеве, по бытию ево с Уналашка на Ум- ·. наке острову от судна Глотова оставшей от нас собст­венной наш шкарб и компанейские материалы в своей байдаре привез к нам.

Во всю означенную, на островах судном бытность усмотрено следующее. Предупоминаемые острова состоят Уналашк под востоком, Умнак под тем же ветром. Оные от здешняго Нижнекамчатского устья по примеру и в разстоянии и побегу состоят так, как в тысячи сем- натцать верстах. Величину имеют: Уналашк — по одной северной стороне к носу на нос до двусот и пятидесяти верст, а по другую сторону сколко разстояние имеет, за небытием, знать не можно. По той стороне Умнак во­круг до двусот пятидесяти верст. На оных жителствую- щаго народа сколко состоит примеру, за множеством их, примеряя положить не можно, ибо оной народ не толко в вешнее, летнее и осеннее, но ив зимних време­нах чрез пролив в байдарках кожаных малых, в коих бы­вает по одному, севши посреди оной и обтянув себя по средине ж, со острова на остров переезжают.

Хоромного строения, кроме юрт, никакого не имеют. А строение юртам производят: во первых выкопав в земле ямы и из означенного листвянишного, елового и тополового лесов, наставя козлами и утвердя деревья в землю, почасту накладут; деревянных трещин, наслав траву поверх оной, землею набрасают, в коих и жител- ство имеют. А сверх юрты зделана дверь и поставлена Леонида, и тою они ходят в юрту и выходят. А величи­ною оныя юрты бывают в одну сторону по десяти, по пятнатцати, по дватцати по пяти и болше сажен. Жи- телствующих народов в ■ каждой юрте бывает по при­меру обоих мужеска и женска полу и их детей малолет­них по пятидесяти, по сту и по полтораста, а в иных и болше человек. Те народы противо здешним камчедал отменную в своих юртах чистоту и убранство имеют следующия: никогда оных ни к которое время для со­греву себя не топят, и на топление никаковых и ни­сколько дров не употребляют.

В пищу себе употребляют морскую рыбу, треску и палтусину, которыя сами в каждое ж время, выехав ■ в байдарке в море, упромышливают костяными удами со удоволствием, также и от выкидываемых морских ки­тов, а особливо и приходящую с моря в речки рыбу крас-.

ную и кынжучь, которую упромышливают по речкам стрелками, точию оные все употребляют без варенья сырое.

И из них же некоторые в зимнее время от промыслов или от протчих мест придут в свои юрты и от претяжких студеных холодов согрев себе имеют напасенную с лета к зиме всякую траву, зазжя огнем, надев на себя долгия партки, бобровые или птичьих кож зделанные, и под со­бою промеж ногами горящую ту траву накладывают, а сами над оною стоят, покуд неюогреютца; а когда со­грев поимеет, то прочь отойдут. Таков же согрев и жен­ский пол производят.

Одежда на мужиках от разных тамошних урильих, топорковых и арьих птиц носят. Парки долгия, рубашек, штанов и торбасов никаковых не имеют, точию и из них, да и то самое малое число, зимою носят на ногах тор- босы, по их обычаю шитыя. На женах их парки из ко­товых и нерпечьих морских зверей кож, и отчасти боб­ровый; а другой одежды никаковой, тож постель и одеял при себе не имеют; а в юртах кто в какой одежде обра­щается, в том и спят с женами.

А. каждой у себя по пяти и по шти жен имеет. А о протчих их происхождениях с женами и детми и о вос­питании детей усмотреть того случая не предало.

Имеют же из них некоторые и употребляют вместо постель травеные плетеные чирелы, коими сверх носи­мой парки и одеваются.

На шитье парок употребляют вместо ниток жилныя тонкия веревки. Игл железных не имеют, а употребляют вместо игл из птичьих костей костяные, которые жен­ской пол сами делают.

Тот народ о душе своей попечения не имеют и буду- щаго жития не памятуют, мертвых в землю и с ним по смерть ево оставшия байдарку и стрелки кладут.

Ни в какой крепости себя не содержат. Огненного оружия, пороху, свинцу сколко от убитых и протчих су­дов людей имеют ли, о том знать не можно, точию при них собственного оружия имеется: стрелки длиною ар­шина по полтора, на которых на одном конце бывают кости китовой с четверть аршина, а в кость утверждены черные острые каменья. Те стрелки бросают из правой руки доскою за тритцать сажен, которых у каждого бы­вает по великому пучку, а у инных имеются луки и

стрелы. Копья имеют костяные и железные, то ж и ножи с обоих сторон, на подобие шпажной полосы, вострые; а имеют оные на поясах и под парками. Имеют же те народы собственные свои железные малинкие топорки, которыми делают всякую деревянную надобность и бай­дарки.

Те народы как мужеской, так и женской пол ко ук­рашению себя во первых прорезывают у себя во рте нижнюю губу, так же и у носу пониже хрящу дыры, в которые накладывают в нижнюю губу из рота из бе­лой кости по одному и по два зуба, и просовывают вниз по вон-ную сторону, которые бывают длиною по вершку; то ж и у носу поперег по одному зубу вкладывают.

На обоих вышеозначенных Уналашке и Умнаке ост­ровах никаковых лесов не имеется, а точию по берегам приносит морским волнением лисвенишной, еловой, то- половой и других званиев лес, коего лежит по берегам не веема много и к хоромному строению негодной, а то­чию ко употреблению на дрова, но по нужде из оного тамошней народ употребляют на строение своих юрт.

Рек болших, кроме малых речушек, не имеется, а ма­лый, падшия в море в северной стороне, на Уналашке пять, на Умнаке к той же стороне одна, итого шесть речек; по течению состоят длиною по одной версте, ши­риною сажени по две, по полторы и по одной, берега крутыя, глубины по полу аршину и по аршину. В обоих островах имеются: на Уналашке по северной стороне пять, на Умнаке в той же стороне одно, итого шесть озер, по разстоянию от речных устьев в дву и полторы верстах, окружность имеют по десять и менее верст; а сколь глубоко, за нераземотрением знать не можно.

В речках и озерах рыбы, кроме красной и кижучу, и то неболшое число, бывает. А оная рыба, появ из моря в речки, имеет с половины апреля и бывает до июля ме­сяца; а в озерах оная простаивает до августа, которая в тех и пропадает.

На тех же обоих островах зверей имеется: морских бобров, котов, а отчасти и нерп, точию веема малое чи­сло, коих и упромышливать никак со удоволствием не можно. Земных, то есть, лисиц черных, чернобурых, бу­рых, сиводушек и красных, которых есть доволно; а протчих родов земных и морских зверей имеется ли, видеть не удавалось.

Сверх означенных дву еще от оных в виду по север­ной стороне под полуношником два острова, которые от помянутых Уналашка и Умнака островов в разстоянии чрез невиликия проливы по примеру состоят: первой за десять, второй от оного за пять верст, на который не ходили, и сколко в них жителствующаго народа находи­лось, и сколь оныя величины, за небытием знать не можно.

На означенных же островах достойных к примечанию куриозных камней, руд, жемчугу и протчих диковинных надобных вещей не отыскано.

Тамошняго народу нисколко под высокодержавную ея императорскаго величества руку и в платеже ясака за вышеписанным обстоятелством не приведено. То ж и из их оружия, то есть, стрелок, луков, байдарок, копей, ножей и парок нисколко не взято и сюда не привезено оттуда.

Помянутого 30 числа июня 766 году взяв с собою по выкиде и по разбитию нашего судна собраныя по бе­регу морскому лисиц чернобурых, драных и подопрелых, сорок восемь, лоскутьев лисишных чернобурых три и си­водушек и красных подопрелых и драных сто семнат- цать, бобров маток и кошлоков, в том числе несколко и парошных, сто восемнатцать собственного нашего про­мысла. А отданных в раздел на шесть человек от посад­ского Глотова лисиц чернобурых, в том числе парошных, без хвостов и без лап тритцать, сиводушек, в том числе и парошных дватцать, красных шесть, бобров маток и кошлоков, в том числе и парошных, пятнатцать, лос­кутьев бобровых два. Да сверх оных ис полученных же от посадского Глотова промышленными кулковской же компании, будучи по перешед∣етву уже к выезду в Кам­чатку на судно к посадскому Соловьеву, на Уналашке острову на необходимый их надобности: на покупку ру­башек и тому подобного, без коих обойтись им было невозможно, употребили из доставших на их части, а имянно, Дмитрей Брагин одного бобра, Иван Коковин одного ж бобра и одного кошлока, итого пять мест, ко­торых за тем употреблением и в Камчатку не вывезли. И оных на лице ныне имеется: купленных от тамошняго народа на собственный наши королки два одеяла, каж­дая из дву с половиною маток бобровых, итого из пяти мест, лоскутов лисишных чернобурых одинатцать. Да

10 Русские открытия

145

оставшее за потоплением из взятого на Командорском острову экспедицкого железа одного пуда пяти фунтов досталное один пуд на означеном купца Уледникова судне в Камчатку и вывезены. Да и мы сами три, итого пять человек, в том числе компании нашей от разбитого купца Трапезникова судна я, Коровин, Данила Мусо- рин, да разбитого ж купца Кулкова судна русския Дмит- рей Брагин, Степан Корелин, Иван Коковин выехали в Камчатку благополучно. И выкидныя по разбитии судна шездесят три песца за опрелостью проданы быв­шим у посадского Соловьева на судне промышленным. И означенный вывезенныя звери к указному выделу при сем к вашему благородию объявляем. И о вышеписан- ных вашему благородию сие покорнейше репортуем.

К сему репорту вместо морехода и передо-вщика Ивана Коровина ево проше­нием верховажской купец Степан О хо­т и н с к о й руку приложил.

К сему репорту прошением Данилы Му- сорина города Устюга крестьянин Антон Юрьев руку приложил.

Подан июля 26 числа 1766 году и под №-ом 329 в книгу записан.

Июля 26 дня 1776 году.

ЦГАДА, портфели Миллера, № 534, I, лл. 28—50 об. Копия.

10. 1766 г. июля 28. Репорт морехода Ивана Соловьева прапорщику Т. И. Шмалеву об его пребывании на Алеутских островах в 1764—1766 гг.

БЛАГОРОДНОМУ И ПОЧТЕННОМУ ГОСПОДИНУ ПРАПОРЩИКУ ТИМОФЕЮ ИВАНОВИЧУ ШМАЛЕВУ КОПАНИИ ИРКУЦКАГО КУПЦА ЯКОВА УЛЕДНИКОВА С ТОВАРЫЩИ ПРИБЫВШАГО С МОРСКИХ ОСТРОВОВ СУДНА, ИМЕНУЕМОГО СВЯТЫХ АПОСТОЛ ПЕТРА И ПАВЛА, ОТ МОРЕХОДА И ПЕРЕДОВЩИКА ТОБОЛЬСКОГО ПОСАД­СКОГО ИВАНА СОЛОВЬЕВА

Репорт

По указу ея императорскаго величества ие Камчат­ской Болшерецкой канцелярии от 12 августа прошлого 1764-го году для искания полезно добраго, к ползе госу­

дарства, к распространению Российской ея император- скаго величества империи, интереса, к промыслу зверей и для обыскания незнаемых островов и на них живущих неясашных народов приводу под высокосамодержавную· ея иімператорскагя величества руку и в платеж ясака отпущен я на морские острова конпании иркуцкаго купца Якова Уледникова с товарищи компанейском их судне, именуемом Святых Апостол Петра и Павла.

И отбыл из устья реки Камчатки того же августа 25 числа з данными мне от компанейщиков работными люд- ми, рускими и камчадалы, всего и со мною в пятидесяти пяти человеках, в том числе комчадалов было тринатцать человек, а из руских работно ’находилисьи сами того суд­на некоторые компанейщики. И во исполнении оного сле­довал по Северовосточному морю. По выходе из означен­ного устья курш имели глубником на обедник, потом полд­нем шли между веток и обедник. А погоды состояли мел- кия. 27 число, против Камчатского носу из находещихся при мне людей, руской помер Александр Ларев. А 31 число оного ж августа по левую сторону прошли Командорской остров; хотя и поблизости оного следовали, точию при­стани к нему не чинили, а простирались вдаль ко изыска­нию протчих островов. 1 и 2 числ сентября, за случившим в море штиле, стояли сутки, а потом шли на тот же курш ветром между западом и шолоником. С 3 по 5-е число шли полднем. В 5-м и 6-м числех состоял ветром, перемены и штили, побегу судном не было. С 7 до 13 чи­сла полднем и западом шли между веток же и обедник, г с 13 по 15число шолоником и западом шли под веток.

16 число поутру, завидя землю и подшед ближе, опо­знал я Лисишной остров Умнак, понеже конпании москов­ская купца Ивана Никифорова судном за промыслом зве­рей с протчими и прежде на том острову был. И следо­вали подле оного поблизости по северной стороне, с коего тамошние мужики, три человека, к судну в трех байдарах приезжали, по русски не говорили, на судно не пошли, а за неимением с нами толмача и мы разговором с ними ни- сколко не употребляли. Пристать к тому острову нам при­стайного места не оказалось. И так следовал подле оного далее к другому поблизости через пролив состаїящиму в ростоянии, например чрез пять верст, Уналакше острову. Между островом в праливе ловеровали ночь под гротом и фоком парусами, а 17 числа поутру же подошли и к

Уналашке острову, по северную же сторону положа якорь встали в бухте, в ростоянии от земли например сажен за сто.

И с согласия бывших при мне людей отправил в бай­даре Григорья Коренева с товарищи, рускими и инозем­цами, в дватцать человеках на землю для осмотру места и людей, которой и обратно того ж дня прибыл благопо­лучно, и объявил мне: нашел де в том месте немалую та­мошних народов пустую и обвалившуюся юрту, а людей никаких не видал, толко нашел в той юрте росийские признаки, а имянно: написанное на бумаге скорописью по-руски жития Николая чудотворца и одну лож оружей­ную, ломанную.

И паки по согласию же, призвав бога на помощь, того ж числа пришли уже и к земле под оное жилище, при коем была из озер падшая в море речка, по названию алеутскому Чаканак, а по руски Озерная, в кою судном за мелкостью устья войтить было не можно; а во оную ж идет с моря рыба красная и кижуч. По прибытии начали такелажи и другие материалы и все, что было, из судна выгрузили без остатку на землю благополучно. А в быт­ность при выгруске нс тамошних народов никого не ви­дал. 22 числа пришли к нам двое тамошних жителей до­бровольно и поздорововались с нами по руски, ис коих по их званию один Агюяк, а другой Кашмак. И я, увидя, оных опознал, понеже прежде сего бытности мою на тех островах Агюяк тогда был у нас толмачем, да и Кашмак при нас же находился. И спрашивал их: нет ли кого на тех островах руских людей, на что они показали: близ де полуношного носу на том же острову было, а называли де Куликово судно, людей всех прибили, а судно сожгли; потом Кашмак сказал: на том же острову в Макушинской бухте было и другое судно, на коем передовшик Коро­вин, и у него-де здешние же мужики в разъезде людей в двух байдарах прибили, а я-де у оного Коровина, по же­ланию своему, находился в толмачах, и был тогда с ним в гаване при судне; и как Коровин узнал о побитии смертном своих людей и о куликовском судне, потому-де более жить на том острову не смел, и с достальными людми пошел до острова Умнак; а погоды были сильные, и прижало судно к земле днем, кое тут же и разбило, а ночью тамошние-де мужики учинили нападение, и я, видя при том убитых руских людей, испужался, чтоб не ПО­

пасти и мне к тамошним жителем в руки, оставя Коро­вина с товарищи, скрылся и бежал от них.

Тогда же и Ягиян сказал: на оном де острову Умнак судно же было Протасова, а я-де у них был тодмачем же, и того острова мужики оных руских людей по разным артелям прибили же; да в то де время пришли и в гавань, где жили при судне штурманской ученик Денис Медве­дев да Яков Захаров с товарищи, принесли де. руским китоваго жиру юколы да отчасти бобров и обходились дружески, а как-де руские стали за то их потчивать и дарить, а они в το-де время вдруг нечаянно напали, и кто где был, прикололи руских ножами всех без остатку, по­неже де мужиков нашло веема много; а я де такого их злодейского умысла прежде того не знал, и спрятался тогда под У рун; а когда уже те убийцы оттоле ушли, вы­шел я и до сего же времени жили мы болше в побегах; а между тем и слышали чрез девок, якобы тоены того острова Акитакул и Шашко со своими родниками согла­сились прежде да и здешнего де Уналашки острова му­жиков к тому же склоняли: как де руские придут и ежели благополучно выдут на землю и поселятся на наших ост­ровах, доколе станут жить вместе, тогда походами на них не ходить, нам де удачи не будет, а жить де сперва ста­нем дружно; а как разъедутся на промысел по артелям, тогда де, учиня нападение вдруг, чтоб они из одной в дру­гую артель не могли подать вести, и так обманом русских лутче можем прибить всех без остатку. А потом они же толмачи объявили: ныняшнего де лета на помянутой остров Умиак пришли судном Стефан Глотов, да и Коро­вин де с осталыми людми живет у нево же; а более того ничего при том не сказали.

И я, как услышал о таком неблагополучии, веема стал жить осторожно; хотя и с прибытия всегда имелись быть определенные от меня караулы и состояли работные с переменою, однако и наиболее присматривал, потому с моря и по земле, дабы и на нас тамошние народы не учи­нили нападения. Однако, положась на божию помощь, отбыл я 29 числа того ж сентября в разъезд из гавани к западному носу для осмотру и свидетельства острова Уналашки, а паче для прииску на покаты лесу для суд­на на трех байдарах, в тритцати трех человеках, взяв с собою оных толмачей. И чрез 3 или 4 часа пришел на мыс, а на оном острожек, называемой Умшалак, состоя­

щей при неболших озерках, в коем две юрты, прямо ж того жилья в море неболшой островок.

А тутошние жители, увидя нас прежде, и уехали в байдарка* на море все без остатку. А мы, пришед на их жилища, нашли мертвыя кости, про коих и сказали тол­мачи: убито де здесь Трапезниковой конпании десять че­ловек. И чрез толмачей уехавших людей стали звать, чтоб оныя с моря вышли к нам на землю, и уговаривали вся­чески, чтоб нас не боялись. А они, не видя от нас ника­кого озлобления, и потому стали приезжать по рознице, и выходили из байдарок на землю, точию не толко, чтоб возъиметь с нами дружбу и ласковое обхождение, и они же блиско к нам приттить не хотели. И я, видя их несклон­ность, по доволном увещании, вознамерился поймать из них к себе в аманаты, понеже оные в ызмене находятся, дабы не учинили и мне нападения, как чинили и з другими конпаниями. Да и тогда они по своему обычаю все воору­жились. И я хотел отлучить их от байдарок и думал скло­нить разговором и возиметь с ними дружество, но они и действительно напали и стали по нам стрелять. Того ради я, охраняя себя с командою, и поневоле учинил то же, причем и побито нами из них четыре мужика, а тоена того острошка, по их знанию Седан, в семи человеках поймав живых, связали, коих, взяв за караул, увещал всячески, чтобы ту шалость оставили и жили с ними дружно. Потом спрашивал: какие люди вами побиты и что вы у них взяли; на что и сказали: Ивана де Коровина были това­рищи; а что де у них взято, вам отдам все без остатку. И чрез толмачей послал своих мужиков, кои тут и при­несли к нам из разных мест пять ружей, ис коих два без огнив, третьяго одна стволина, четвертого половина ство­лины, пятое росковано и заржавело, два котла, один куб- чик, одна отвертка железная, одне тиски малые ломаные, а более ничего не объявили. Спрашивал же и еще: нет ли кого на том острову руских, и он сказал: недалеколь-де отсель на жиле Икалчи находится Иван Коровин с това­рищи двумя байдарами. Потому я с тутошними мужиками и послал к нему писмо, чтоб оной Коровин к нам приехал. А мужики, приехав обратно, чрез толмача сказали: Коро­вину подъехать и писмо отдать не смели, понеже и у них де есть караул. Того ради я и болше стал сумневатся, не убит ли и оной. И послал вторично и чтобы неотменно писмо отдали и от нево привезли знак. И по той посылке

оной к нам и прибыл. И как толко мы стали с ним здоро- ватся, а мужики вдруг, учиня бунт, и бросились тогда на караулных наших с ножами, чем и принудили нас быть в немалом страхе: не по согласию ль-де икалчинских му­жиков они то учинили. А чтобы караулных не уязвили, при том тоена и с мужиками из караула у нас не отбили, и паки стреляли по них из ружей; и в том сражении побито еще шесть человек.

По окончании того сражения октября 2 числа спраши­вал я тоена: для чего так делают твои родники. И он ска­зал: боялись де того, чтоб Коровин за своих людей нас не прибил, хотели де они меня освободить и все разбежится, толко де вперед того делать не будем. А потом Иван Ко­ровин требовал у меня людей для разведывания: нет ли де где живых руских людей и для обыскания такелажев, но тогда я в том ему отказал, ибо у меня судно было еще на море и такелажи обстоятелно не убраны, почему и лю­дей отлучить было мне невозможно за опасностию та­мошних народов. И так свои байдары да с ними же и Ко­ровина отпустил в нашу гавань, а сам и с командой, оставя и с тем взяв тоена и мужиков с семьями, землею пришел благополучно ж. Тогда же в бытность в нашей гавани упоминаемой Коровин сказывал и о своем не- счастьи, точию я обо всем не упомню. Того ж октября 5 числа оный Коровин из гавани от нас и отбыл благо­получно.

А тоена содержал я и уговаривал всячески, чтоб жил хорошенко, которой обнадежил быть в дружестве, и дал вместо себя в аманаты своего сына; потому оной был от­пущен на свое жилище. А как оного отпустили, в то.же время и из других острошков доброволно, из Агулока и Икуглока и из Макушинского, мужики сами привезли трех аманатов. А в гавань, из помянутой обвалившейся набрав лесу, зделали себе другую юрту, потом вытянули судно. А 14 числа того ж месяца и на место поставил на сухой берег благополучно.

По подъеме судна послал для осмотру же Григория Коренева с товарищи на полуденную сторону от гавани по берег острова, по примеру не более быть уповательно пяти или шести верст. А в том растоянии половина от моря до озер байдары переносили на себе, а в другую следовали водою байдарами по тем озерам. И оной 20 числа, прибыв обратно, объявил: по ту-де сторону озера

в бухте нашел одну-де юрту пустую, а в ней ничего не нашел, и оттоле морем следовал на веток и объехал толко один мыс, нашли де в другой бухте островок, на коем и застали тамошних людей, обоего мужеска и женска полу по сорока человек, кои жили в байдарах, а нам ни- какова озлобления не чинили, взяли у них трех аманатов, ■ и обратно тем же местом и с ними прибыли благополучно; российских де признаков не видали; а досталные с ост­ровка люди перебрались в бухту прямо нашей гавани и жили в тамошней юрте, ис коей после уже неоднократно мужики и бабы приходили в нашу гавань и с нами жили согласно.

28-го числа я отправился в разъезд же по северной стороне к полуношному носу для разведывания о бывших компаниях и приводу тамошняго народа в подданство ■под высокосамодержавную ея императоірскаїго величества руку, также для осмотру мест и промыслу зверей. И ехали байдарами подле землю до мыса, а с того чрез бухту гребли прямо на другой мыс, на коем был тамошних на­родов острожек, по названию Агулок, до коего из гавани до четырех часов следования. И увидя во оном людей, байдарами пристали к земле, и в жилище их пошли, в коем была одна юрта, а людей мужеска полу с тритцать, женска и малых ребят до сорока, всего восемьдесят че­ловек находилось; и чрез толмача оные объявили, что де в том острошке с Трапезникова судна тутошними мужи­ками убито руских два человека. И со оными людми, как мы, так и сне между собою учинили знаки дружества, уговоря их, чтоб жили порядочно и к нам ездили без опа­сения. Потом спрашивал: не имеют ли у себя каких таке- ложев, на что и объявили три топора, четыре обломка ружейных стволин, один кубик, ОДИН КОТЛИК, одно ж копье. Взяв оные, и благополучно отбыли оттоле ноября 5-го числа. И следовали подле земли от 5-ти до 6-ти часов. Сказал толмач: на здешнем же мысу есть жилища одна же юрта, а называется Икуглок, а за мысом гавань, в коей де стояло Коровино судно. И мы мимо жилья по­гребли в ту бухту, которую называли Макушинская.· В оной имеется неболшой островок, где и нашли Макушин- ского острошка дву тоенов, с которыми имелось людей мужеска полу до семидесяти, женска, подроском и малых ребят до ста осмидесяти, а обоего до двусот пятидесят человек, ис коих тоены по именам были: один Итхадак,

а другой Кагумага с командами, кои приехали тут игр время для промыслу котиков, по их обычаю, на платье. И я вышед из байдар благополучно, от них никакой про­тивности не происходило, и стал чрез разговоры увещать и склонять оных, чтоб обходились дружески, нас не боя­лись и сами жили порядочно; на что они и склонились, и как тоены, так и лутчие мужики стали к нам ходить, и жили тут благополучно. А 10-го числа тоена стали нас к себе звать в зимний свой острожек, откуда и отправились, а гребли нас следовали подле землю, и доехали до не- болшей бухты же к ночи.

Оной Макушинской острожек состоял и тех народов две юрты сажен по дватцати в длину были, при речке, текущей из озера в море; а в оную идет рыба красная и кижуч. По близости того острошка на лайде имеется ключ горячей; когда прибудет в море вода, оной тое затопляет, а уйдет, тогда остается горячая; а ехать до оного следо­вало не более пяти часов. Прибыв, вышли на землю, и в жилье к себе приняли нас порядочно, где и паки всячески увещал и склонял их иметь с нами обхождение, и от них в том противности не оказалось. Потом спрашивал: сколко и которой конпании убили руских людей; на что и сказали: убили де толко двух человек у Коровина; а такелажей у себя не* объявили. И в том их острошке на­ходились мы благополучно, и отбыли из оного 25 числа, точию стром и погода не допустили ехать более, того ради и прибыли к ним обратно и жили декабря 26-го числа.

Однако, вознамерясь, оного числа поехали по утру к острожку же, называемому Ташкала, и прибыли к оному того же дня вечером. А оной состоит в бухте, в коей неболшей островок. С нами же был объявленного Маку- шинского острожка один тоен Когумага, которой добро- волно с нами ехать пожелал. И как оной, так и толмач сказали мне: в здешнем-де острожке мужики худые, ибо де Куликовской конпании убили девять человек, на Коро­вина ходили походом, да ныне де с рускими не хотят дру­жится, и вам де надлежит беретчись оных. Того ради я к ним в осторожен не поехал, и ночь промедлил недалеко от оного на пустом месте. А как расветало, призвал означен­ного макушинского тоена, чтоб оных уговорил прежде и мне о том знать дал; а как оный пришел к ним и о том сказал, то самое малое число на то склонились, а протчие

разбежались все без остатку. И как я о том узнал, того ж времяни пришел в их острожек, в коем четыре юрты со­стоят при речке, впадшей из озера ж, и в оную идет рыба, а людей веема мало. И тот макушинской тоен чрез тол­мача сказал: здешние де мужики не хотят жить дружно. Однако я находился веема осторожно. А при том нашли в юрте стрел, кои бросают из досок, сот до трех да луков до десяти, при коих и стрел тоже было не малое число; и как луки, так и стрелы болшие и малые я велел пере­ломать, а для оказии взял тут один лук да семнатцать стрел, кои при сем и объявляю. Оставших тут жителей стал увещевать, чтоб худое свое намерение отменили, а жили с нами согласно, и посылал, чтоб они своим тоенам объявили и звали их в острожек. 10 числа и начали му­жики показыватся, коих в разные числа собралось однако мужескаго пола человек до ста, а женского оказалось тогда и более. И я, все меры прилагая искреннею возмож- ностию, старался ласкою склонить и примирить в друже­ство, точию ничто ползовать не могло, понеже они о том и слушать не хотели, и приупотребляли толко по своему обычаю стрелки и другие их оружия и всячески старались, чтоб нас атоковать; да и в самом деле нам уже и отъ­ехать стало быть никак не возможно. Почему и находился я в крайней опасности. А 17 числа “ действительно учи­нили на нас нападение, в коем, призвав бога в помощь, чинил от них отпор, причем и побито нами девятнатцать человек, в том числе один тоен того острожка, Кривой называемой, Инлогузок, которой и прежде оного сраже­ния находился в измене: подлинно побил кулковскую конпанию да и на Коровина ходил походом. А другова тоена Агадалака, поймав живаго, стали уговаривать, по­чему и склонился быть с ними в дружестве; а потом взяли мы сына ево к себе в аманаты;.и оной тоен своим мужи­кам сказал, чтоб нам никакова озлобления не чинили. А по приводе их в подданство спрашивал я: для чего они разбежались, а потом, собрався, не хотели с нами иметь дружбы и обхождения, да и к себе не пускали. На что и объявили: как де толко узнали, что ваше судно пришло к нашему острову, тогда стали думать, как вас прибить и судно сожечь; а ныне де по прибытии к нам неотменно ■ учинить то и хотели. Потом спрашивал я: какие они от побитых конпаней имеют у себя такелажи, чтоб все объявили. Потому тоен послал своих мужиков, кои тут же

и привезли к нам с островка по близости от бывшаго судна Кулковской конпании в наступившем тогда 1765-м году генваря в разных числах три якора да один дрек ломаные; а потом и в аманаты лутчие мужики дали от себя трех человек да двух девок неболших. А по оконча­нии того производства более от них никакова ослобления не видал, понеже нам обид не чинили же. И отбыли ис того Ташкалского острошка того ж генваря 25 числа обратно в свою гавань.

По прибытии в Макушинский острожек бывшие при оном тоены добровольно принесли два ясака в казну ея императорскаго величества, а приняв и записаны в шну­рованную книгу, о коих с протчими и значит во оной имянно.

Февраля 1-го числа предупоминаемого Уналашки острова из разных острожков тоены: Макушинской Ka- думага, Ташкалской Агидалок, Умнасинской Имагамак, и как они так и родники их многие, объявили мне: есть де и еще ваше руское судно отселе на шестом острову, называемом Унимак, а какой-де конпании и кто мореход и передовщик, о том не знают де; толко по прежнему на их островах (на судне бывшего московского купца Ивана Никифорова с товарыщи) бытию был на упомянутом от Уналашки шестом острову при судне знаемому им кам- чедал Кирилко и слышали де, что тамошними мужиками отпущенные от судна в двух байдарах на промысел люди все убиты, да при судне убито пять человек, а судно де все разломано.

По тому их известию мы покладывались оному судну Святого Николая, а конпании Никифора Трапезникова, понеже с протчими отправились на том руской Кирила Халдин да и бывшей в вояже на тех прежде островах камчедал Кирило же Третьякова. И я, желая о том уве- домится подлинно, чрез толмача просил тоенов, чтоб послать затем нарочно мужиков и проведать обстоя­тельно, точию за далностию растояния, а болше якоб опа­саясь тамошних островов жителей, сказали: нам де ехать никак невозможно; а более в прибавок известий от них не слышал и за-подлинно о том донесть не могу, кроме того, что выше сего назначено.

Из разъезда прибыл в гавань февраля 11 дня. А в «е- бытность мою в оной оставшие люди и в протчем все име­лось быть благополучно. Того же февраля 16 числа из

гавани отбыл я по той же стороне к западному носу в острожек Умшалок, в коем с прибытием в первом разъ­езде пойман тоен Седан и взят был в гавань, а после и отпущен в то ево жилище, о коем и объявлено выШе сего. Побыв у них недолго, отбыли в надлежащей путь того же дня и прибыли в острожек Икалга'. Оной состоит в бухте. В нем одна юрта. А отбыли ис того 26-го числа. Того же дня и прибыли в острожек Танамытка, и в нем одна же юрта, оная на мысу состоит при речке, коя из хрепта бежит в море. В том застали Ивана Коровина с товарыщи. Как он, так и я, нарезав выкидного с моря кита, оной за пролив Наумнак, а я обратно разъехались благополучно. Ис того острошка отбыл я марта 7 числа и прибыл в острожек Икалгинской. А 9-го числа в том острожке умер из моей команды руской Козма Мякишев. Потом побыв у них и отбыл. А в том разъезде от. тамошних народов ни­каких шалостей не видал, ибо я, охраняя себя, и с ними обходится дружески имел при том крепкую предосторож­ность. И прибыл в гавань марта 15-го числа. Во время моего отбытия при гавани помер из работных руской Козма Чешков; а в протчем имелось бьцъ благопо­лучно.

Точию по прибытии объявлено и усмотрел я ис коман­ды моей многие от цынги болны, ис коих в том же марте и померли: Василий Неклюдов, Иван Шахов, Иван Петров, Антон Пономарев, Павел Куимов, Вавила Чупров. Апреля в разные числа померли: Федор Дьяконов, Афанасий Дья­конов же, Иван Куропутов, Григорий Соболев, Иван Гуз- нищев, Осип Просвирнин, Константин Бабаевской, Дмит­рий Холодилов, камчедал Михайло Павлуцкой. Мая в разные же числа померли: Семен Шишев, Стефан Лесков, Егор Жуков, Дмитрий Шумилов, Алексей Шилов, Галак­тион Высоцкой. А как происходило в конпании нашей по­казанное несчастие, в то время в находящихся у нас ама­натах зделалась некая отмена, понеже к ним родники приходили и уходили. И как присмотря оное, стал толма­чей спрашивать: для чего аманаты имеют отмену; на что объявили, якоб о том не знают, а разведав обещали ска­зать немедленно; потом в скорости же и сказали: Маку- шинского де острошка мужики вас хотят убить И как о том услышал, принужден стал быть в великой опасности, понеже людей много померло, а й в досталных есть болные, ис коих здоровых находилось я толко в три-

натцати человеках; однако, положась на божию помощь, находился веема осторожно.

Того же мая 27 числа, поблизости нашей гавани, в бухте увидели того Макушинского острошка тоена Ит- хадака, которой уже и ясак платил добровольно, и оной в трех байдарках с мужиками ездит на море по близости, а на землю не выходит. Однако я приказал толмачем, чтоб ево ко мне звали. И оной, увидя меня, вышед на землю, точию к нам не пошел, а просил толко, чтоб из ево род­ников послать к нему на краткое время: желаю я де с ними повидатся, а кроме того нам не ответствовал. Од­нако я, желая по объявлению толмачей о том разведать, подлинно того ради приказал тоена и с мужиками поймать, коего и с ним двух, а всего трех человек, поймали. И на­шли в байдарах луки и стрелы, кои тогда же и приломали. И оных связал, спрашивал я: для чего приехал, а к нам не пошел. Хотя он и долго о себе ничего не сказывал, однако я содержал ево за караулом, а между тем и уве­щал всячески, почему и он одумался и наконец сам при­знался и объявил подлинно: я де как толко узнал, что у вас людей померло много, потому и стал думать, как бы и досталных прибить таким же порядком, как учинили пред сим из других конпаниями; того де ради приехал я, чтоб осмотреть: много ли у вас здоровых людей и нет ли ис того числа в отлучке, понеже, когда ваши живут вме­сте, то мы напасти на вас не смели, ибо руских одолеть не можем. Того ради желал чрез своих родников, кои у вас живут в аманатах, о том разведать обстоятельно, все ли руские дома и сколко здоровых; а по согласию с ними в пристойное время, собрався пришед по земле, у вас ка­раул скрасти, да в то же время и -с моря подъехав ∣bбай­дарках судно зажечь и напасти на сонных, чтоб вас спо­собнее прибить хотели всех без остатку; и так все, что есть у вас, могли бы себе получить. В то же время уви­дели на море и других мужиков, кои ездили мимо нашей гавани. Спрашивали мы, для чего ездят, а к нам не заез­жают. Хотя прежде и сказывали, якобы одни поехали на Умнак, а другие оттоле следуют, однако мы признали худое в них намерение, крайную имели осторожность. Да и сам тоен оной Отхадак сказал: нарочно де было собран для производства того их намерения. И так разъехались все без остатку, а нам никакова нападения не чинили.

Когда же содержался у меня оной тоен, прибыл с ост­

рова Умнак ко мне в гавань конпании Василья Попова передовщик Стефан Глотов с товарищи июня 5-го числа. И тоена обще с ним увещали всячески. А Глотов объявил по отъезд свой людей и судно оставил де благополучно; и отбыл оной из нашей гавани 9-го числа. Того ж числа из моей команды помер руской Яков Черуксаев.

По отбытии ж Глотова тоен Отхадак еще у меня со­держался, точию я во всю бытность ему никакова озлоб­ления не чинил, а между тем и паки увещал, чтоб ша­лость оставили и жили с нами дружески, а он нами оби­жен ни в чем не будет. И по доволному ево размышлении сказал чрез толмача: хотя де я и был намерен вас убить, о чем и объявил обстоятельно, точию впредь де того де­лать не буду, да и других разговаривать буду, в чем и обещался быть непременно; потому и отпущен от меня на свое жилище 20-го числа. В гаване же помер из команды моей руской Герасим Андреевской.

А 29-го числа прибыли с острова Умнак команды Гло­това Андрей Лычалов с товарыщи в двух байдарах. 30-го числа того же острова от Стефана Глотова в нашу же гавань Трапезниковской конпании передовщик Иван Коровин прибыл в шести человеках, ис коих двое Трапез­никова, а четыре человека Кулковской конпании. Июля 1-го числа из нашей гавани и отбыли Глотовские люди в двух байдарах. Того ж числа Коровин объявил мне, будто из имеющегося, а иадлежащаго в Трапезниковскую кон- панию промысла зверей Стефан Глотов взял у него три лисицы черных, три же сиводушки и две красных, а про­исходило у них оное на острове Умнаке.

При отбытии его на Уналашку от 4числа за малолюд­ством в нашей конпании и для вывозу в Камчатку Ивана Коровина с товарыщи приняли мы к себе в конпанию, чтоб быть у нас в промыслу и во всяких работах, а за то из будущаго, что бог дарует, с того числа впредь про­мысла каждому из них лить по паю, какие и настоящим компанейщикам досгатся могут, в чем от меня ему Коро­вину с товарыщи и контракт дан. А оной объявил при­возных с собою бобров, лисиц и лоскутьев, а колико чего и каких доброт вашему благородию имеет, кроме меня, обстоятельно репортовать собою. До принятия же в нашу конпанию оного Коровина имелось быть моего Соловьева с товарыщи промысла, которой надлежит к выделу деся­той, а затем к разделу по заключенному в конпании ва-

ловому контракту, а имянно: лисиц черных и чернобурых сто сорок восемь, вешних восемь, недошлых девятна- тцать, лисиц сиводушек сто семдесят, вешних и недош- лых тритцать лисиц, красных пятдесят девять, лоскутьев лисишных черных и сиводущетых двенадцать, бобров, маток и кошлоков, сто пятьдесят один, лоскутьев бобро­вых сорок, хвостов бобровых тритцать. Из оного про­мыслу обещали в приклад в Верхнекамчатскую Богояв­ленскую церковь одного бобра.

Того ж июля 22-го числа отбыл я из гавани в полуноч­ную сторону байдарами чрез означенные острошки Агу­лок, Икуглок, Макушинской, Ташкал; а от оного верст з десять.под мысом в бухте острожек Иганок, в нем одна юрта, и речка из хребта впала в море. А от острошка Иганок следовали байдарами подле землю в бухту верст до четырех или пяти... коя из хребтов же течет по ровно­му и впала в море же; во оную идет рыба так, как и в другие, против оной в той бухте два островка, и стоит один жилой, называемой Укунадок, на оном шесть юрт, а жители находились у помянутой речки за промыслом кормов. Побывав у них, отбыли по той же бухте верст по двух или мало более, где стояло іКулковское судно при малой же речке, точию судна и других росийских призна­ков не видать.

И оттоле той же бухтой следовал подле матерую ко открытому морю верст семь или восемь >и прибыл «а ле- товье, на коем находились жители острошка Умгасина при речке, впадшей из озера в море, а во оную идет рыба красная и кижучь; а мужиков и тоенов более десяти чело­век не находилось. В острошке Иганок о числе жителей сказывали: мужеска полу человек до тридцати. А у ост­рова Укунадок на летовье у речки застал тогда мужеска полу с тритцать пять человек, а с подросками до пятиде­сяти, а женска и с малолетними до ста дватцати чело­век; а о протчих сказывали, якоб в разъезде находились за промыслом кормов же. О числе оных обстоятельно раз­ведать не мог.

От острошка Иганока морем следовал подле землю же верст до пятнадцати и прибыл на летовье же острошка Калистан у речки; оная из хребтов течет в море; а при ней находилось тамошних жителей мужеска полу чело­век до шестидесяти, подросков и женска пола же и ма­лолетних обоего пола до ста семидесяти человек. C ко-

'ими также обходился дружески и увещал жить согласно; а как они на то склонились, в знак дружества и верности, требовал от них аманатов, и посылал за пролив на остров Якутан, с коего и привезли двоих. А получа оных, следо­вал обратно и прибыл в свою гавань августа 6-го числа. В то же время и во оной во всем состояло благополучно.

А 11-го числа и паки из гавани отбыл с Коровиным на остров Умнак для переводу к нам Трапезниковской кон- пании осталых такелажей. И переехав за пролив, съеха­лись на Умнаке с передовщиком Стефаном Глотовым, которой для досмотру был в разъезде, потом и с ним разъехались. А по отбытии от них Коровин объявил на северной стороне того острова у тоена от вышеупоминае- мых конпанейских судов по разбитии пограбленные име­ются такелажи, а по измене находится де он в побегах. И мы на жилье тогда их не застали. Однако посланы от нас были для осмотру того нарочно, коих нечаянно и на­шли в пещерах, где они и учинили выласку, чтоб всем разбежаться, брасаясь на наших с ножами, причем и убили из них одного человека, а тоена, поймав, привели к нам и спрашивали такелажей, на что и объявил две стволины ружейных, точию де спрятаны в земле, кои от­дать и обещал. А как оного поймали, о том известился Стефан Глотов и требовал ево к себе, понеже дети тоена живут у них в аманатах. И так оного к нему отослали. Потом и в гавань к ним прибыли 17 числа, а по прибытии и паки съехались с оным Глотовым. И как от него не слы- щали, так и у нас кроме означенного с тамошними мужи­ками ничего не происходило; он к себе в гавань, а мы за пролив разъехались. А 27 числа и в свою гавань прибы­ли. И в то отбытие при оной все имелось быть благопо­лучно. 31 числа того же месяца при гавани ж из приня­тых с Коровиным людей бывшей Кульковской конпании помер Григорей Шеверин. А сентября 19 числа из гавани отправил я в разъезд для промысла зверей Григорья Коренева в дватцать человек на полуночный нос. В га­ване у меня 13 октября помер руской Андреян Шульгин.

По отправлении Коренева, будучи при гавани з достал- ными людми, в ноябре и декабре месяцах, да и в нынеш­нем 1766 году в генваре, при помощи господней, имел старание и чинил промысел зверей, а от тамошних наро­дов никаких нападок не происходило, и во всем имелось быть благополучно.

Того ж генваря 30 числа Григорий Коренев, по прибы­тии своем обратно в гавань, объявил мне: в следовании де моем по Уналакше в Макушинском острошке тоену Итхадаку отдал клепечный завод, так же, как и в друпих острошках, которой обнадежил промышлять зверей. По­том и в других острошках был; а между оными и промы­сел чинили и следовали до острожка Калянтак благопо­лучно. А от того поехали к острожку ж Киткалок. Оной состоит на Boctowomносу, одна юрта, при маленькой «из утеса речке. И думали де с тамошними мужиками обхо­дится дружески, как и в других острошках. Прибыли ок­тября 31 числа благополучно и хотели поблизости юных промысел производить собою, но они того же дня стали от нас разбегатся, потому и наипаче возимели от них край- ную осторожность. А между тем старались разведать, отчего в них происходят знаки измены, и чрез ласку скло­нить и, примиря, привести в подданство. Точию по наме­рению де нашему того не удалось, ибо ноября 1-го числа днем вдруг собрався учинили на нас нападение, причем имелись быть и железные паделки ис побитой ими Кул- ковской конпании. Однако мы, призвав бога в помощь, чинили от них отпор ружейною стрельбою и побили из них дватцать шесть человек, а других переймали и стали уго­варивать, — на что и склонились, а между тем и иные разбежались и приходили сами после. И мною взято у них два топора худых, одиннатцать ножей, один болт, а более того не обыскали. А после того жили у них благо­получно. А 19 числа отбыли обратно.

И между протчими прибыли в Макушинской остро­жек, в котором помянутому тоену Итхадаку дан был клепечный завод; имея обстоятельный караул, обходились с ними порядочно; точию у них тоен Кагумага с прибы­тия обходился де с ними приятнее, а Итхадак болше от­далялся, а когда о чем с ним и переговаривать случится, хотя и говорил де с ними, точию не.по-прежнему, а иногда молчал, а отходил, — почему приметили де мы в нем немалую примену, понеже и прежде сего был в ызмене. А потому и паки, чтоб не учинил нападения, однако, мы имели де всегда осторожность. И спрашивал де я о дан­ном ему HOtMHHyTOIM заводе, и естли сколко упромышляе- мых оным зверей, и оной тоен весьма изменился. Однако, мы, хотя ево уверить, потребовал де я у него обратно данного от нас заводу и увещал, чтоб не сумневался,

11 Русские открытия

161

хотя де и нету промыслу, мы де ничем тебя обидеть не бу­дем. И мы сколко ево уговаривать, а он болше отходить старался. И думали, хочет оной завод принести, но вме­сто того нечаянно увидели вдруг оного и мужиков с лу­ками и стрелами. 19 числа сего, то-есть генваря, месяца днем учинили на нас нападение. И мы де, обороняя себя, стреляли по них из ружей, а потом оборонялись и копья­ми, и побили петнатцать человек, в числе коих и оной тоен Итхадак убит же. А другой тоен Кагумага в том де сражении не был, коего и спрашивали: почто де так с нами поступайте, и не был ли он в том согласии; точию де оной веема ис того' выправлялся и объявил: Итхадак де всегда думал, что вас убить, а я де ево унимал, толко нынешняго намерения не знал. А хотя мы в нем измены и не признали, однако и ево увещали, чтоб того не делал. А в бытность де нашу в том разъезде, как в промысле происходило благополучно, так и в сражениях нас де бог сохранил всех без вреда.

Февраля 4 числа оной же-Коренев с товарыщи и паки отправлен от меня для промыслу зверей того же острова в другую сторону к западному носу. А 5 числа находя­щийся у меня в гаване Макушинского острожка прежде бывшаго тоена Кыгиныка сын, по названию Кынызык, по добровольному своему желанию пришед, просил меня, чтоб ево окрестить и взять неотменно с собой к вывозу в Камчатку, которой того ж числа и окрещен, и дано ему имя Алексей, потому к миропомазанию и для обучения христианской веры мною и вывезен. Того ради вашему благородию об оном при сем и объявляю.

Марта 3 числа из разъезду по прибытии в гавань Гри- горей Коренев объявил мне: следовал де я подле Уналак- ши-острова чрез жилища здешних народов до остро­жка Танамыкта и находился во оном благополучно; тут же прибыл глотовской команды Офанасей Овсяников с товарыщи февраля И дня, с коим, тут побыв, и отбыли мы за пролив Наумнак; а 13 числа прибыли на жилище, в коем одна юрта, толко мужиков во оной не застали, а нашли в ней два тапора, один крюк отдали, один болт ло­маной, один котлик медной. И отбыли 17 числа на здеш­ней остров. И паки следовали чрез острошки, а от жи­телей нападения не происходило, понеже и мы де с ними обходились дружески. А по прибытии из разъездов оной Коренев с промыслом приезжал и объявлял мне данные

от тамошних народов звери всякие, кой, приняв я от него,, записывал имянно, а тем народам давал квитанции.

Апреля 25 дня Агеяк толмач от нас из гавани в остро­жек Икалгинской повес жену свою. А по отплытии ска­зали мужики: оной де утонул противо острожка Умша- лак, коего свидетельствовать посылал Григорья Коре­нева нарочно, и оказалось — подлинно. Майя 13 дня Иван Коровин в четырнатцати человеках ездил на остров Ум- нак, у коего бывшей Трапезниковской конпании на во­сточному носу в земле спрятан был якор[ь], и обратно при­был благополучно.

C прибытия моего судном на помянутые острова, а по получении на Уналакше чрез толмачей известия о измене тамошних народов и о побитии российских людей, при помощи господней, по должности моей всякое имел ста­рание: приводил оных в поданство под высокодержавную ея императорскаго величества руку разговорами и сни­сходительным обхождением увещал. И как в нашей га­вани, так и в их острожках подчивал российскими припа­сами; а тоенов и хороших мужиков отчасти и дарил и поступал благосклонно. В случае от них нападения хотя и я имел сопротивление, но точию и то чинил по необхо­димости, а больше уговаривал от худаго их намерения, дабы с нашими российскими людми жить в дружестве; естли случится и впредь быть у них какому судну, дабы не так поступали, как учинили пред сим с Протасовской, с Кулковской и Трапезниковской конпаниями; да и на нас не в одном месте чинили нападения. А когда придут к ним и небывалый на их островах руския люди, чтоб казали они данные от нас квитанции. Толко б судам по­вреждения, а людям озлобления не чинили и обходились ласково. А как руския увидят данныя от нас квитанции, то вас обидить ничем не будут. Так же, чтоб и ясаки впредь приносили, за что современем и милость ея импе­раторскаго величества получите. Паче же чаяния, если и впредь окажите измену и руским людям зделаите вред, за то почувствуйте гнев и немилость и тяжкой штраф. Все меры представлял в резон с такою при том ревнос- тию, как в приводе оных в подданство присяжная долж­ность требовала. И чрез то некоторый добровольно скло­нились и без принуждения сами ясаки приносили.

А в бытность мою на том острову чинили мы промы­сел зверей и корму собою. Также и от живущих тамо на­

родов по ласковому и дружескому обхождению прино­симое от них добровольно ж к нам, а не из-за принужде­ния, получили, за что и их дарили платьем, обувью и дру­гими тому подобными вещами и наградами безобидно.

По отбытии из Камчатки, по воле господней, в разные числа померло у меня ис команды всего дватцать восемь человек, ис того числа один камчедал да один же при­нятой с Коровиным Кулковской конпании; а в живых не­которые от болезни и свою должность понести были в не состоянии, а кольми паче за умерших работать в кон- панию и нести великие труды оказались неспособны, того ради вознамерились к выходу в Камчатку. ·

А с марта в апреле и майе месецах, будучи при гава­ни, начали приготовляться: починивали бочки, промыш­ляли корм, исправляли судно и в протчем имели старание, что принадлежало. А 27 числа означенного майя и судно спустили на воду. А по спуске онаго упромышляемые со­бою и выменные у тамошних жителей звери (кроме тех, что упромышленно же и выменено в первую зимовку, о коих и означено выше сего имянно), кои достались по принятии Ивана Коровина с товарыщи, то-есть в другую зимовку 765 года, понеже сверх заключенного конпаней- щиками валового контракта принадлежащие · к десятой и. в раздел же и на принятых людей Коровина с това­рыщи, по данному от меня контракту, а имянно: лисиц черных и чернобурых триста сорок четыре, недошлых тритцать, вешних десять, щенков тритцать пять, лоскутов лисьих черных три, лисиц сиводушек двести семдесят, таких же недошлых двенатцать, красных сто десять, щенков таких же тринатцать, бобров парошных и непа- рошных, маток и кошлоков, разных добротою сто восем- десят восем, хвостов бобровых сорок, медведков бобро­вых дватцать, лоскутьев парошных бобровых восемдесят. Да когда работные находились в болезни ис принадле­жащего в конпанию, а полученного своими трудами об- щаго промысла без разделу по паям обещали в приклад Соловецким чюдотворцам десять лисиц сиводушек, в Нижнекамчатскую церковь образу чюдотворца Николая две сиводушки, Якуцкого монастыря в Камчатской пу­стыне Спасителеву образу одна сиводушка да одна же красная; в коих число, сверх означенного конпанейского промысла, при сем и означено. И как подлежащие в кон­пании, так и прикладные по обещанию звери, поклав

в месте и с протчими с конпанейскими такелажами и ма­териалами, погрузили в судно. А 29 числа толмачу Каш- маку подарили медной котлик, алеутской топор и один ножик, а притом часть и из платного. И дано ему от ме­ня, Соловьева, письменное одобрение впредь для прибыв­ших туда наших же российских судов других конпаний, понеже оной находился при нас честно и жил верно, а из­мены ни в чем не признали.

От 30 числа того же майя получил я писмо Стефана Глотова, в коем писано: известился де я, что вы спустили судно и в скорости имеете отбыть в Камчатку; в том же по отпуске де оного нахожусь и я благополучно и судно совсем исправлено же.

Во всю же мою с товарыщи на том острову быт­ность взято было [аманатов], о коих и означено выше сего; а потом и сами тоены и родники их добровольно для вер­ности приводили к нам аманатов; и было оных тритцать один; да при оных, по их обычаю, имелось быть служите­лей четыре мужеска и з женами, кроме толмачей, кои с прибытия ко мне явились сами.

А когда мы начали исправлять судно и. приуготов- лятся к выходу в Камчатку, тогда собрались в гавань из разных мест многие тоены и мужики; и как они, так и мы между собой обходились дружески, отдав им всем аманатов порядочно; и в то время никаких бун­тов и шалостей от них нам не отказано, ибо и я, сохраняя себя с командою, имел осторожность. И так, простясь с ними, призвав бога в помощь, с досталными команды моей людми от того острова июня I числа отбыл благополучно из гавани и вышел встоком. А того ж и 2-го, 3-го и

4- го числ, за неспособными погодами, лаверовали около земли. 5 числа и привалило к тому же острову. А побли­зости оного, положа якорь, посылал на землю за водою; и ездили байдарой благополучно, а людей в том месте ни­кого не видали. 6-го, подняв якорь, пошли обедником под запад. 7-го до полудня полуночником, а с половины дня севером шли на тот же курш. 8 поутру под гротом и фоком лежали в дрейфе, ветр был глубник. 9-го и 10-го чисел западом шли под север. 11 до полудня на штилю, а с по­ловины дня полднем шли на запад. 12 до половины ж дня шли так же, а с половины дня западом глубнику шли на межник. На 13 число ночью был штиль, 13 поутру — полуночником шли на запад, а с половины дня 14, 15 и

16 числ до половины же дня состоял штиль; с половины того ж 16 числа встоком шли на запад до половины же

17 числа, а с половины дня и 18 числа обедником и пол­днем шли на тот же курш. 19, 20, 21 и 22 числ ветры были с глубника до шолоника, а следовали к западу же. 23-го ветр был от веток с межника, а шли от полуношника к западу. 24 севером шли на тот же курш. С того ж числа даже 27 до половины дня состоял штиль; с половины дня лежали в дрейфе, ветр был шалоник. 28, 29, 30 числ — в дрейфе ж, ветры состояли от запада и другие поблизо­сти оного. Июля 1 числа встоком шли от запада на меж­ник к шолонике. 2 и 3-го числ малая была премена, а шли на тот же курш. 4 пришли на Камчатской нос, ветр был промежду полднем и обедником с межника, тем же при­шли и к устью сего же 1766 года июля 5 числа на озна­ченном купца Уледникова, а компанейском судне «С. Пе­тра и Павла» в здешнее Камчатское устье в тритцати трех человеках, ис коих моей команды руских и со мною шестьнатцать человек, камчедалов двенатцать человек, да принятых на Уналашке Трапезникова конпании пере- довщик Иван Коровин, Данило Мусорин, с ними же взя­тых Кулковской конпании Стефан Корелин, Дмитрей Бра­гин, Иван Коковин. Прибыл я с упромышленными зверми благополучно; а о прибытии к вашему благородию от меня и было донесено репортом.

А на оном же судне вывезено мною з дальных мор­ских Лисичных Уналакши собранных в казну ея импера- торскаго величества в ясашной платеж с тамошних наро­дов разных доброт лисиц, а имянно: черных — три, черно­бурых— девять, сиводушек — дватцать одна, красных — две; а с кого имянно и когда оные взяты, — записаны в данную мне при указе ея императорскаго величества ис Камчатской Болшеретской канцелярии за шнуром и казенною печатью книгу; и как оную ясашную казну, так и означенную книгу при сем к вашему благородию и объявляю. А упромышляемые и выменные привезенный ж мною в конпанию разного рода звери, то-есь, лисицы же, бобры и лоскутье, которой промысел хранится ныне за казенною печатью, — и обо всем объявлено от меня выше сего порознь точию.

При отбытии с острова за многолюдством собраз- шагося в нашу гавань тамошнего народа, хотя мною уго- варены и приведены в подданство, ис тех некоторые прн-

носили уже и ясаки в казну ея императорскаго величе­ства и тогда оказывались склонны, точию надежды иметь никак не возможно, понеже веема непостоянны; когда видят нас во осторожности, и они оказывают на словах знаки дружества, а делом всегда смотрят, как бы наиспо- собнее учинить нападение, что и было прежде неодно­кратно Макушинского острожка от бывшаго тоена Итха- дака, хотя ' и вся команда при мне тогда находились. и с ними обходились дружески; да ив караулах имел край- ную осторожность. Точию люди у нас в разных находи­лись работах; того ради обстоятельно разбирать был опасен. Да к тому же и в добротах действительно я силы не знаю. А здесь при вашем благородии конпанейщики могут лутче нежели, и тех зверей разобрать по добротам и сортам по чем, и к выделу в казну ея императорскаго величества десятого зверя имеете быть без сумнения.

А того упоминаемого Уналакши острова у жителей веры никакой не признаваем, точию по их обычаю произ­водят они шаманство.

Платье носят: парки и камлей, мужики — иэ птичьих кож, урильих, арьих и других; бабы — звириные котовые и бобровые; камлей делают из кишек сиучьих и нерпечь- их, шьют нитками, кои делают из разных жил.

Моются прежде своим урином, потом уже водою.

Жен имеют кто сколко желает возможности; а слу­чается оных и продают между собою таким порядком: ежели у одного есть что-нибудь, а другому оное потреб­но, — должен просить, а вместо того отдать из жен одну или более; тожь и детей, ежели есть из ребят мужеска полу малолетных, и как договорится.

В пищу употребляют тамошних разных зверей, мясо едят болше сырое, а когда захотят варить, — имеют ка­мни, а на оных ложбены: положа мясо или рыбу, закры­вают сверху другим камнем, замазав землею, а снизу подкладывают огня, и так варят.

Палтусов и треску промышляют летом и зимою, в хо­рошую погоду выезжают на море в байдарках, — костя­ными удами на жилных плетеных поводках. А другую рыбу в речках колют стрелками. Точию своим промыслом пробавится не могут, но наиболее питаются выметом с моря китов. А за неимением с моря выкидных зверей, едят иногда морскую капусту, ракушки и протчее, где б кто нашел что. А где же кто имеет жилище, другой по­

близости оного зверей промышлять, а что и с моря вы­кинет явно взять не смеет, разве с дозволения.

Ежели же случится в проезде в одном другова жи- лиша быть мужикам, живут под байдарками; а естьлн не имеют при себе корму, и жителей того места просят, наподобие наших. Разве случится родственник или тоещ таковых иногда жители принимают к себе в юрты и едят вместе.

Обыкновенно не живут всегда в одном месте, потому обстоятелно о числе оных и знать неможно.

Мужики на головах волосы спереди, а другие и кру­гом подрезывают, наверху вырезывают догола кружеч­ками; бабы спереди волосы на головах подрезывают же, а назади вяжут пучки, а когда в печали распускают.

У младенцев обоего пола прорезывают над верхней губой у носу под хрящем тело и нижную губу; над верх­ней губой в нос навешивают камешки разные, а в губах носят кости, и в ушах носят наподобие серег, кто что имеет.

Байдары делают из кож звериных, сажен по шести, и ездят вдруг человек по тритцати и по сороку с женами и детми; гребут с обоих сторон одноручными веслами,. подобно как в здешних батах, точию без кормщика. Есть и малые байдарки с люками — одинокие и двойные, а в тех весла на обе руки.

Имеют луки, а другие стрелы, кои мечут из досок длиною аршина по полтора; у стрел на конце приделы­вают кость з зазубрами, а в иные утверждают копьица каменные. Куяки носят деревянные.

Стоячего лесу на тех островах не находится.

А юрты делают из выкидного с моря лисвиничного, еловаго и другаго таким же маниром, как и здешние ясачные камчедалы, точию снизу невысоко огребают землею подверх, сперва покроют травой и на оную повся- годно настилают новую; и так живут, доколе в юрте те стоячие столбы подгниют и с верху от тягости подло­мятся; длиною по пяти, по десяти, по пятнатцати и по тритцати сажен, а шириною от трех и до четырех сажен печатных, болше вышиною от двух до трех сажен. Ходят сверху. У малых юрт от двух до пяти, а у больших и по десяти луков; к тем же юртам приделывают другие и хо­дят ис тех же своих настоящих юрт. И у приделочных случаются луки. К другие делают потайные. Печей к

юртам не делают и огней не кладут; а естли от стужи пожелают кто согрется, зажигают мяхкую траву и стоят над ней в парках, а потом ложатся и спят в том же платье, в коем обыкновенно ходят, а нарочно особых по­стель не имеют.

При сем же вывезенного мною от тамошних народов-· для оказии объявляю вашему благородию мастерства жителей того острова: два ножа железных; а куют они таким маниром: взяв железо, положа на камень, а сверху бьют другим камнем же, куют холодное, на - огне не нагре­вают, а вместо того веема часто мочат морским росолом или водою; одну парку.птичью, две шапки, один пояс, в каких по их обычаю пляшут, — два гвоздя железных иностранного мастерства, о коих жители объявили: най­дены де ими оныя в выкидной в 763-м году с моря лома­ной судовой кокоре, которых кокор по бытности моей нынешним вояжем освидетельствовать тех за разнесением, з берегу морскими волнениями не трафилось.

Окроме де руских людей они никаких не видали с­начала промыслов. Бывшия тако-выя же промышленный люди прежде обыскали на ближних от Камчатки остро­вах людей и назвали алеутами, потому и ныне из нас называем островных народов всех алеутами, точию по- прежнему названию; а подлинно какого они роду, знать- не можем.

Обычаи у них хотя и сходные, точию ближних остро­вов, называемых Алеутских, Жителей с тамошними наро­дами разговоры имеют разные.

При вышеозначенном же ея императорскаго величе­ства указе дана мне Соловьеву шнурованная, за печатью Болшеретской канцелярии, книга: где в том- пути усмо- трятся какия примечания достойныя куриозныя камни, руды, жемчуг и протчия диковинныя и надобныя вещи, в тех местах из оных повелено брать с собою для проб несколко с порядочным и основательным описанием. А по- благополучном обратном выходе ту записку и найденный вещи объявить в Болшеретскую канцелярию при репорте без всякой утайки. Точию, будучи в том вояже, никаких означенных вещей мною не обыскано и во оную книгу не вписано, кою при сем и объявляю.

А вывезенныя мною на означенном конпанейском- судне Трапезниковской передовщик Коровин, также и - Кулковской конпанеи люди какой имели зверям промы-

■■сел и в каких находились обращениях пространнее обо всем с обстоятелством имеют вашему благородию репор- товать собою. О чем вашему благородию чрез сие по­зорнейше и репортую июля 28 дня 1766 года.

К сему репорту вместо морехода и пере- довщика тоболскаго посадскаго Ивана Ма­ксимова Соловьева ево прошением тотемец посадской Стефан Григорьев Ко­ровин руку приложил.

ЦГАДА, портфели Миллера, № 534, I, лл. об. Копия.

11. г. февраля 23. Доклад Адмиралтейской коллегии о карте устюжского купца Василия Шилова, с приложением его объяснений

I

ВСЕПРЕСВЕТЛЕЙШЕЙ ДЕРЖАВНЕЙШЕЙ ВЕЛИКОЙ ГОСУДАРЫНЕ ИМПЕРАТРИЦЕ И САМОДЕРЖИЦЕ ВСЕРОССИЙСКОЙ ВСЕПОДДАННЕЙ­ШИЙ ДОКЛАД ОТ АДМИРАЛТЕЙСКОЙ КОЛЛЕГИИ

Во исполнение всевысочайшего вашего император­ского величества, данного оной коллегии мая в 4 день прошедшего 764 году указа, и дополнению о прежде най­денных от Камчатки к Америке островах новейших изве­стей, присланной от генерал-маэора и сибирского губер­натора Чичерина по требованию Коллегии, из бывалых на помянутых островах устюжской купец Василей Шилов предложил Коллегии на разсмотрение вояжам своим при Камчатских островах карту; а по оной как о местоположениях тех островов, так равно и о тамошних жителях, о их промыслах и о протчем з довольным осно­ванием изъяснился. И Коллегия, имея по той ево карте разсмотрения и сводя ево с картою ж бывшего капитана Чирикова, как з дальнейшим от Камчатки к Америке ж плаванием и приняв оное с совершенным удовольствием, осмеливается как оную, так равно и учиненное по Кол­легии по точному ево объявлению объяснение вашему императорскому величеству при сем представить, и при

том донести, что Коллегия оное ево, Шилова, объяснение о тамошнем мореплавании и промыслах, тако ж и сопря­женных со оными обстоятельствах, а особливо карту для сведения и воспользования оными, почитает не без- важными, ибо, хотя оная не может почестся за точную и совершенно на правилах мореописания основанною, однако для первых начал доволно изрядною, почему приложенное от него к тому старание, а более участие в понесенных им трудах по толь отдаленным, странам к распространению российского мореплавания и купе­чества, паче ж в открытии новых земель, кои могут слу­жить доволным началом к дальнейшим таково ж рода приобретениям, заслуживает апробацию и всевысочай- шую вашего императорского величества милость. При сем Адмиралтейская коллегия за должность почитает вашему императорскому величеству не умолчать о при­носимых им на охотского командира полковника Пле- ниснера жалобах, что оный во отправлениях к походам на промыслы -под разными -видами их удерживает, и тем желаемому успеху препятствует; то не соизволите ли ваше императорское величество препоручить сие в осо­бливое уважение сибирскому губернатору, коего о рев­ности и усердии Коллегия из прилагаемых от него по комиссии капитана Креницына стараней веема уверена. А при том вашему императорскому величеству всеподдан­нейше донесть и то, сколь по объявлению упомянутого ж купца Шилова все промышленники, находящиеся в Охоцке, флотским капитаном лейтенантом Иваном Изве­ковым доволны, которой все старание свое в подавании им в плаваниях наставленей и надлежащего вспомоще­ствования употреблять не оставляет, почему он от Кол­легии и уставом определен, рекомендовав при том, чтоб он сей похвалной поступок продолжать не оставил, за что конечно всевысочайшею вашего императорского величе­ства милостью оставлен не будет. А к сибирскому губер­натору об обратном направлении вышеписанного купца Шилова и о показании оттуда до принадлежащего ему места всякого удовольствия писано, с таким притом изъяснением, что Коллегия присылкою от него того купца веема доволна. А как упователно, что он губернатор имеет и у себя какие либо новые известия, а может быть и карты, равным образом и впред таковыя ж получать может, то Коллегия не инако как за большое удоволь­

ствие почтет, естли он, господин губернатор, таковые известия и карты, как бы они мало основательны не были, ей сообщать не оставит.

Семен Мордвинов, Алексей Нагаев, Федор Селиванов, Иван Селиванов, Иван Кутузов Февраля 23 дня 1767 г.

II

Объяснение,

взятое в коллегии Адмиралтейской сего февраля 5 дня от устюжского купца, бывшего в Камчатке на тамошних морских островах, Василья Шилова, и о представленной им плаванья своего карте.

И Адмиралтейская коллегия, разсматривая ту карту и сводя ее с картою ж капитана Чирикова, как з даль­нейшим от Камчатки к Америке плаванием, усматривает:

1- е. Показанная купца Шилова карта содержит в себе пространство от Берингова острова до болшого острова Аляски, и по взятым на оную от него изъяснениям ока­зывается, что плавание ево ис того простиралось толко до восточного конца острова Амля, до· которого по лагу, мерянному им, Шиловым, и румбам делает 2195 верст; а от того Амля до южного конца ж болшаго острова Аля­ски и с лежащими между ими другими островами, на которых он сам не бывал, но по уверению алеутов поло­жено 1096 верст; а всего по той ево карте от Берингова острова до конца Аляски выходит 3291 верста.

А по карте ж капитана Чирикова, яко далнейшего йлавания от Камчатки к Америке, по исчислению до по­следняя места, где он мастера Дементьева оставил, со­чиняет 3984 версты; из сего видно, что Чириков в следо­вание свое от Камчатских до Американских островов был далее, нежели как остров Аляска обстоит. Он же Шилов объявляет, что в продолжение ево при Алеутских островах плавания до упомянутою острова Амля, видал в сторонах от них к северу и югу еще другие острова сам, а о других от жителей слыхал, что есть их в близо­сти от Алеутских островов на том море немало, но, не

быв на них сам, на карту свою их не ставил, из чего и оказывается безсумненно то, что капитан командор Беринг и капитан Чириков при возвратных своих от Аме­рики к Камчатке вояжах не видали из сих Шиловым на карту положенных островов ни одного, но проходили мимо и видели те, кои им же Шиловым примечены были в южной стороне, потому что порожняго места на карте между положенными на карту Шилова островами и их Берингова и Чирикова плаваниями и видимыми ими ча­стями земель пространства доволно; однако все сие ре­шится может по возвращении капитана Креницына, которого опись, журналы и карты подадут способ поло­жить оные места в надлежащих пунктах.

2- е. Все те острова, ови которыт купецШцлов про­

мысл имел, даже до Умнака, находится безлесны и го­ристы, называются Алеутскими, и жители на них имеют язык и обычай один, с малою на некоторых островах разностию, питаются мясом зверей морских и рыбою, а больше кореньями, кутагарником и сараною, из кото­рых по показании ему земляных яблок потетеса и карто­феля, признал он, Шилов, ту сарану, состоящую в двух родах, за самые потетес и картофель, и объявил, что тем хлебом все русские промышленники, пребывая на тех островах у промыслов, в недостатке там хлеба, питаются так, как и американцы, варя оные коренья в воде и ра­стерши их, примешивают к ним жиру зверей морских, едят, как кашу до сытости, не чувствуя от того болезней и иных припадков нимало; пьют воду, а крепких питей никаких не имеют; на всех сих островах растет сладкая трава так, как в Камчатке (ис которой делают там вино), но лутче и сочнее той камчатской; до табаку охотники; охоты у них ни зверей береговых нет, а птиц разных и рыб доволно, в том числе известная здесь палтусина, треска и сельди; промышляют на тех островах одних толко бобров..

3- е. А остров Умнак, на коаором роз ак Понаморав с кампаниею три зимы зимовал, и другие острова далее ево к востоку даже до великого лесного острова Аляски, так же гористы, безлесны и многолюдны, ' как и Алеут­ские; жители на них язык, обычай и пропитание с Алеут­скими имеют одинакое; а промысел на них даволнее Алеутских островов, потому что сверх бобров достают там промышленники лисиц черных, красных и сиводушек

множество; и хотя все сии острова, как выше объявлено, безлесны, однако ж жители на свои потребности без оскудения наносным лесом довольствуются, который при­носится более от севера, с каких же точно земель, оное ему не известно, кроме нижеписанного Аляски; и оной наносной лес по умеренности тамошнего климата не упо­требляется для согревания их жилищ, но соблюдают оной на варение пищи и строение юрт, так же и байдарок, то есть промышленных их лодок; между протчим, в раз- суждении находящихся там животных примечания до­стойно, что при одном только Беринговом острове во­дятся так называемые морские коровы, которые для чело­веческого пропитания лутче всех прочих зверей, и самое блиское сходство мясо их с говядиной имеет.

4- е. Остров Аляска, на Понамаревой вортк Алакшан названной, так же горист, как и протчие, но величеством своим всех протчих алеутам известных на Тихом океане островов превосходит, и многолюднее их, потому что имеет на себе много рек, озер, золивов и лесу лиственич- ного; звери около ево ловятся бобры, и на нем лисицы красные, черные и сиводушки, бобры черные, медведи черные и олени; величество ево простирается в долготу от его востока на северо-запад до 1900 верст, кок о том умнацкие алеуты уверяют заподлинно.

5- е. Веет тес осерова Аваукские, считая с переых от Камчатки, до ■острова Амля, купец Тасилей Шилов видел сам, чиня на многих из них промысел бобровой, о прот- чия, проезжая мимо в близости, ставил же на карту по счислению своего пути, как выше показано, хотя в рум­бах от места до места не совершенно аккуратных, но раз- стоянии между ими измеренные лагом с надлежащим прилежанием. А далее острова Амля до островов У-миака и Аляска, хотя сам он Шилов не ходил и не видал, но собрал об них известие от олеутов двух человек, уро- жденцев островов Умнака и Шельмага, которые выве­зены были в Камчатку промышленниками купцо Бече- вина в 1763 году и, живучи на Камчатке близ трех лет, приняли христианскую веру и научились рускому языку так доволно, что всякое известие о состоянии жития их народов и положения окрестных около их островов полу­чить свободно от них можно. Сии та двое уроженцы· островов Умнака и Шельмаги до возвратного их походу с Камчатки на промышленичьих ево Шилова судах и о

содержании в 1766 году в их отечество о всех выше* объявленных островов далее острова Умнака ему Ши­лову известие дали.

6- е. В переездах нынешних купца Шилова в островах Алеутских с острова на остров нашел он положение тех островов на румбах генеральное почти то ж, какое у ка­зака Пономарева на карте назначено, и на разстояниях между ими логом ево Шилова мерянных, и под именами кроме острова Умнака и нескольких других и иными, нежели какие им от казака Пономарева надписаны, чему притчина есть следующая. Когда Пономарев плыл от Бе­рингова острова к Умнаку морем прямо, тогда не видал из Алеутских островов ни одного, а собрал.оных имяна от умнацких (омнадцких) жителей, когда еще ни он их, ни они ево языка не знали; при возвратном же ево Поно­марева к Камчатке пути, хотя некоторые из тех островов и видел, однако ж кажется точных имян положить без ошибки ему не можно, для того, что все ево Поно­марева плавание было без исчисления плаваных раз- стояний, а Шилов был на них сам после многих прежде ево бывших на тех островах руских промышленников, и находил на них доволно уже алеутов, язык руской знавших, от которых известясь, точнее имена оным над­писал, по болшей части с Пономаревыми несходный.

7- е. Произведение их походов и промыслов есть сле­дующего состояния: походы свои они начали на ближай­шие от Камчатки Алеутские острова, хотя на палубных, однако гораздо ненадежных судах, по самому их наиме­нованию «шитики», кое им дано по причине, что вместо железных укреплений шиты они прутьями; по распо- странению ж от времени до времени плавания и промы­слов строение их судов дошло ныне до формы, сходной с корабельными палубными ботами, с оснасткою и кана­тами из пеньки вместо того, что прежде оные были де­ланы из кропивы; пенка им становится в Болшерецк до 20-ти рублев пуд, а пряденая для промыслов бобровых до 25-ти рублев, железо от 20 до 25 рублев пуд; такой необыкновенной дороговизны приписать можно по бол­шей части трудной перевоске в пути от Якуцка до Охоцка, которые обстоят между собою в 1000 верстах, и на сем пространстве нет ни малейшего жила, которое б, не поминая о помощи, но хотя бы пристанищем или при­крытием путешествующим служить могло. Сие почитает

Коллегия веема за достойное уважения, чтоб, буде воз­можно принять меры, естли выгоды тамошних мест до­зволят, зделать, сколко можно, поселений. Нынешние их суда долготою состоят до 15-ти фут, а более величиною употреблять почитают за неудобное, для того, чтоб во время их пребывания на островах возможно было вы­таскивать оные для безопасности на берег; однако ж объявил он при том, что при некоторых островах есть заливы и реки, в которыя суда доволной величины входят и в прикрытии стоять могут. Что ж до болшого острова Аляски касается, то по точному уверению Алеутских островов жителей во всем оной, как выше упомянуто, изобилует, и. потому всем выгодам к житию и содержа­нию человеческому, равно и к приставанию болших судов и к безопасному их тамо пребыванию, быть уповает,, что самым делом доказывает бытие иркуцкого купца Бече- вина, судно коего долготою было 62 фут., и во время зимования стояло в пространной и закрытой заливе.

Известясь же, что до мореплавания принадлежать может, не оставила Коллегия о свойстве жителей, сколь­ко он изъяснить мог, наведаться, а имянно:

1. Никакого богослужения у них, ниже каких либо законных обряд, как то: брачных, потребительных и праздничных собраний во все ево пребывание не приме­чено, кроме, что они на согревающее их солнце и на светящую луну всегда с приятностью смотрят. Они не имели ж никакова понятия о других народах, кроме своих соседей, думая, что они только одни на свете.

2. Начальство, ни по выбору ни другого какого роду, нет, а живут они семействами, в которых начальствует старшей, имея еще от нескольких родов совокупно при­знанного старейшину, которому они некоторое самое малое покорение показывают. Однако ж не видал он, чтобы какое либо наказание у них производимо было, к чему почти и никаких причин нет, не имея ничего соб­ственного, а все доволствуются обще произведениями естества, как-то: промышляя зверей и рыбою, вырывая коренье и собирая ягоды морошку и так называемую сикшу, которой довольно ростет и в Камчатке, а похожа на голубицу.

3. Жилища их состоят из юртов, похожие на лопар­ские и камчедальокие, кроме что по многосемейотву большего пространства.

4. Многоженство у них в употреблении, и все почти многоплодны, ростом велики, цветом смуглы, здоровы и крепки. Они достигают старости до ста лет и более, не ослабевая при том совершенно в крепости. Нравы при­мечены изрядные и сердца добрые, притом доволно остроумны, в чем веема превосходят камчедалов. Одежду носят из птичьих кож с перьями и из звериных кишок, называемые камлеи, кои употребляют в защищение от дождя.

5. Оружия к защищению своему и к нападению, кроме стрел, никакого не имеют, однако ж без луков; а бросают оные из дощечки, надетой на указательной перст, разстоянием сажен на двадцать, коих так не силны, что палкою оные всегда отбить от себя можно; на острове ж Аляске имеют луки, деланные ис китовых усов, перевитые звериными жилами.

6. Не видали они никогда, чтоб одного острова жи­тели между собою воевали, а примечены битвы по при­чине угодей в промыслах одного острова против другого общими силами, или для отнятия жен; но нападения свои делают от болшей части одни на других нечаянно и врасплох, переезжая на своих байдарах на неприятель­ский остров во время их сна.

7. В гости один к другому ходят и зовут из юрта в юрт, подчивают, притом забавляются пением и пляскою кою производят только одни женщины, а мужчины сидят, и тут же поют, прибивая в бубны, которые состоят из натянутой на обруче звериной без шерсти кожи; в прот­чем никаких муоикийских орудий не имеют.

Семен Мордвинов, Алексей Нагаев, ФедорСеливанов, Иван Селиванов, Иван Кутузов.

ЦГАДА, портфели Миллера, № 534, IV, № 17. Копия.

1 2 Русские открытия

177

<< | >>
Источник: Русские ОТКРЫТИЯ В ТИХОМ ОКЕАНЕ и СЕВЕРНОЙ АМЕРИКЕ BXVIII ВЕКЕ. Под редакцией и со вступительной статьей доктора исторических наук А. И. АНДРЕЕВА. О Г И 3. ГОСУДАРСТВЕННОЕ ИЗДАТЕЛЬСТВО ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ЛИТЕРАТУРЫ. МОСКВА - 1948. 1948

Еще по теме ПЛАВАНИЯ и ОТКРЫТИЯ РУССКИХ ПРОМЫШЛЕННИКОВ:

  1. Открытие электромагнетизма
  2. 22. Классификация частей речи в современном русском языке. Явление синкретизма и процесс переходности в системе частей речи.
  3. 20. Стилистические возможности лексики русского языка: многозначных слов, омонимов, паронимов, синонимов, антонимов.
  4. 6. Русский язык конца XX – начала XXI в.
  5. русский язык
  6. Сложносочиненные предложения открытой и закрытой структуры; однородного и неоднородного состава; с обратимыми и необратимыми частями; данные типы структур в их соотношении и противопоставлении; распределение семантико-синтаксических типов сложносочиненного предложения по данным типам структур. Типология сложносочиненных предложений
  7. 5. Уголовное право в Киевской Руси (по «Русской Правде»).
  8. Версии создания и основные редакции сборника правовых норм – Русская правда.
  9. Уголовное право по Русской Правде.
  10. 1. «Русская Правда»: состав, редакции, списки.
  11. Новая эпоха великих астрономических открытий.